Он не помнил, как выбрался из-за стола и подошёл ближе к танцполу, чтобы не упустить ничего. Он смотрел на Чонина, как все прочие, но при этом отличался от них. Потому что он добровольно шагнул навстречу этим чарам или паутине: понимал, что влюблён, но позволял себе ещё больше увязнуть в этой влюблённости, срывал с сердца один защитный слой за другим, обнажая собственную суть и делая себя уязвимым — для Чонина.

Потому что Чанёлю гораздо больше хотелось обнять Чонина, сберечь это пламя, живущее внутри странного парня с пугающим взглядом, удержать в своих ладонях и под их защитой, закрыть от ветра и не дать погаснуть.

Никогда.

Влажные от пота тёмные волосы липли ко лбу Чонина, и он даже не смахивал их в сторону. Да и зачем? Он танцевал с закрытыми глазами и, казалось, вовсе не подозревал, что на него все смотрят.

На фоне его танца и его истории музыка походила на шёпот. Можно было признать, что он производил слишком уж сильное впечатление, а можно было просто принять его таким, настоящим. Чанёль выбрал второй вариант и пришёл к выводу, что ему уже всё равно, кого именно Чонин предпочитал видеть в своей постели — это ничего не меняло. Чанёль мало восторга испытывал от платонических отношений, но если деваться некуда…

Некуда. Ему — некуда уж точно.

Комментарий к 4. Лишний на небе «ноль»

Кванан-тэгё https://pp.vk.me/c623730/v623730850/1de94/XC41f-nO5pE.jpg

========== 5. Теория расчёта размера члена «на глазок» ==========

Чонин остановился только тогда, когда отзвучала последняя нота композиции. Небрежно смахнул со лба волосы, распахнул глаза, походя затопив Чанёля их счастливым сиянием, повёл плечами, разминая мышцы, и тогда лишь осознал, что оказался в центре всеобщего внимания. Скулы слабо окрасились румянцем, опущенные ресницы приглушили сияние глаз.

Чонин неловко сунул руки в карманы брюк и поспешил убраться с танцпола в тёмный угол с их столиком. Туда они добрались одновременно. Оба сразу схватились за графин с соком. И уставились друг на друга, едва осознали, что их пальцы переплелись на ручке графина. Чонин успел раньше, поэтому ладонь Чанёля оказалась поверх его ладони.

Горячее, твёрдое. Чанёль отчётливо ощущал под рукой точёные угловатые фаланги, твёрдость. Собственная кожа казалась куда прохладнее.

— Извини, — быстро произнёс он и отдёрнул руку. Прикасаться к Чонину… Он не мог, не сейчас.

Чонин молча взял его стакан, налил порцию сока, затем плеснул сок в свой стакан и поставил графин на место. Чанёль кивком поблагодарил его за заботу и тут же занялся соком, чтобы ничего не говорить. Когда человек пьёт, он может молчать и не искать оправданий своему молчанию. Удобно.

Чанёль покосился на Чонина, проследил за его взглядом и снова наткнулся на того самого парня, что недавно изгибался у шеста. Чонин медленно потягивал сок и рассматривал предмет своего интереса точно так же, как обычно это делал Чанёль, когда оценивал подходящие к ночи кандидатуры.

Чонин неожиданно повернул голову. Тешить себя иллюзиями, будто бы он не понял, что Чанёль на него пялился, было бы глупо.

— Уже положил на него глаз? — бросился в атаку Чанёль и кивнул в сторону заинтересовавшего Чонина парня.

— Ты, я так понимаю, тоже, — продемонстрировал в ответ собственную осведомлённость Чонин. И когда только успел?..

— И чем он тебя зацепил?

Чонин пожал плечами, вновь потянулся за графином и долил себе в стакан ещё сока.

Чанёль задумчиво разглядывал того парня пару минут, потом негромко предположил:

— Маленький и тонкий член?

Чонин торопливо отнял от губ стакан и стёр сладкие капли с подбородка.

— Ты хочешь это обсудить? — придя в себя, насмешливо уточнил он.

— Не вижу в этой теме ничего плохого, а ты?

— Как хочешь. — Чонин пожал плечами, но не потрудился спрятать ехидную улыбку. — Говорят, такие вещи можно определить по размеру ступни.

— Фигня, — отмахнулся Чанёль. — У моего прадеда были крошечные для мужчины кисти и ступни, а ни одной юбки не пропустил и пользовался славой отменного любовника. Не штука у него, конечно, была, в пределах нормы.

— Просто пользоваться умел хорошо, видимо, — подсказал Чонин и спрятал усмешку за стаканом с соком.

— Вообще говорят, что если у мужчины полные и… мясистые… губы, — Чанёль задержал взгляд на влажно блестевших от сока губах Чонина, — то это верный признак, что…

— И чего же это верный признак? — Чонин наклонил голову к правому плечу и посмотрел прямо на Чанёля.

Чёрт возьми, он, что же, резко перешёл к флирту? Чанёлю уже казалось, что он спит и видит сон.

— Это верный признак, что у такого мужчины толстый и точно не маленький член. Хочешь сказать, ты этого не знал?

— Вообще-то нет. Дома другим способом пользовались.

— Каким? — Чанёль заинтересованно подвигал бровями.

— Так хочешь знать?

— Конечно. Любопытно же.

Чонин закинул ногу на ногу, удобнее перехватил пальцами стакан и слабо улыбнулся.

— Определить можно по пальцам и носу. Например.

— Это как?

— У тебя длинные пальцы и длинный нос, значит, член немного длиннее, чем в норме бывает. Но точно не толстый.

— Почему? — заволновался Чанёль из-за такой подозрительной осведомлённости.

— Потому что… — Чонин выразительно прикоснулся пальцем к кончику носа собственного. — Разницу видишь?

— А-а-а!.. — До Чанёля дошло. — Значит, у тебя всё-таки толстый. А что с длиной? Я бы не сказал, что у тебя очень уж длинные пальцы или нос.

— Длина в норме. — Чонин тронул лёгкую горбинку на носу и снова улыбнулся. — Но вообще я бы посоветовал определять такие вещи опытным путём. На практике.

— Я бы не отказался, — едва слышно пробормотал Чанёль, уткнувшись в стакан. Выдержав с минуту, он всё же спросил напрямик: — Стало быть, предпочитаешь парней?

— Не совсем. — Чонин поменял ноги. Чёртики в его глазах пагубно влияли как на кровеносную систему Чанёля, так и на работу лёгких: сердце то колотилось, то замирало, и с трудом удавалось делать вдохи и выдохи вовремя и в свой черёд.

— То есть?

— В данной ситуации тот парень просто лучший для меня вариант. Вот и всё.

Чанёль запустил мозги, проанализировал ситуацию и ответы и сообразил: Чонин играл сразу за две «команды».

— Танцовщица не понравилась?

— Можно и так сказать. Мне нравятся… немного необычные девушки. Такие редко попадаются.

— То есть, парни всё же нравятся больше? — предположил с надеждой Чанёль.

— Сейчас вернусь. — Чонин поднялся с места и вышел из-за стола, потом сделал шаг назад и наклонился к уху Чанёля, опалил горячим дыханием и даже коснулся губами. — На твоём месте я бы волновался о собственной заднице, а не пускал слюни на чужую. Ты явно себя недооцениваешь.

Чонин медленно выпрямился и убрёл в сторону служебных помещений, пока Чанёль сидел в прострации. Не то чтобы его шокировали слова Чонина, но да, на его пятую точку покушались очень редко. Так редко, что он совершенно к подобному не привык. Вообще было, но довольно давно, ещё во времена учёбы, на первом курсе.

Ныне же картина складывалась не беспросветная, но сложная. Чонин недвусмысленно намекнул, что мечтать не запрещено, однако чётко обозначил свои намерения. Чанёль пока не представлял, чем же ему ответить. С одной стороны, его радовало то обстоятельство, что он в силах заинтересовать Чонина и может рассчитывать на взаимность. С другой стороны, несколько озадачивало иное обстоятельство — ещё никто не планировал добиваться и покорять его. Ну и на тот случай, когда монета становилась на ребро — вообще-то Чанёль уже влюбился, Чонину там особо нечего было покорять, разве что чисто символически поднять флаг над замком в знак полной победы.

Чонин вернулся к столику в компании того самого парнишки, на которого положили глаз они оба. Парнишка велел называть себя Пончиком и устроился за столом между Чонином и Чанёлем. Чанёль взял ему выпивку, но Пончик отказался пить один.

— Придётся тебе пить за двоих, — широко улыбнулся Чонин. — Я сяду за руль тогда, не волнуйся. Только помни, мера — это чудесная вещь.