Пока он колол дрова, Кай сидел на ступеньках веранды и просто смотрел. По-детски натягивал длинные рукава на ладони, пряча пальцы, и растерянно покусывал губы. На ногах Кай ещё держался нетвёрдо, поэтому Крис не пытался согнать его со ступенек. Сидит — и ладно. Лишь бы не забивался в угол и не жалел себя.

Кай вроде бы не жалел, осматривался и впитывал новые впечатления. Климат Астории отличался от климата Крионы существенно. Здесь было не так жарко. Даже в самое тёплое время года температура едва-едва добиралась до отметки в тридцать градусов по Цельсию. В этот же день столбик замер на девятнадцати градусах — как на Крионе по ночам.

Неподалёку от дома росли яблони, вишни и пара слив. Все они уже отцвели, на яблонях и вишнях ничего, кроме листьев, не осталось, зато на ветках слив кое-где темнели плоды, но большая часть уже осыпалась на траву.

Кай как раз разглядывал деревья, так что Крис успокоился и увлёкся дровами, когда же вновь скосил глаза на Кая, то полюбовался на крупную белую бабочку, распахнувшую крылья над пальцами Кая. Тот с живым интересом эту бабочку разглядывал, а она складывала и вновь распахивала крылья, явно не намереваясь никуда улетать со смуглых узловатых пальцев.

Крис облизнул губы и перевёл взгляд на полешко, чтобы не спугнуть разлившееся в воздухе спокойствие. Он в самом деле от души надеялся, что Каю понравится на Астории. Хотя бы просто потому, что Астория вряд ли могла чем-то напомнить Криону. А чем меньше параллелей с исчезнувшим миром, тем меньше должна ныть свежая рана. Наверное.

Через полчаса Крис вновь покосился на Кая и сглотнул. Потому что на Кае устроился уже десяток бабочек. Все разные. Одна, с крыльями лимонного цвета, казалась украшением в тёмных волосах. Ещё одна, чёрная с красно-белыми узорами, прилипла к сильной шее. Остальные красовались на плечах и груди. Бабочки не боялись и не улетали, пока Кай их рассматривал с любопытством.

Крис напряг память, но так и не вспомнил, видел ли он бабочек на Крионе. Тем не менее, прямо сейчас Кай выглядел живой иллюстрацией к пособию “Как отличить нормального человека от человека необычного”. Как-то вот на Криса ни одна чёртова бабочка не села, хотя он замер на время и не двигался. Ну а когда он подошёл к крыльцу, все бабочки разом вспорхнули и унеслись прочь цветным облачком. Кай проводил их задумчивым взглядом.

После пары стаканов сока Крис поволок Кая на прогулку. Спрашивать не стал — просто потащил за собой, провёл вокруг дома, позволил осмотреть деревья и попробовать сливы, а после по высокой траве направился к лесу.

Лес ничем джунгли не напоминал, но Кай не растерялся. Он просто указывал на незнакомые предметы, а Крис объяснял, как мог. И Кай умудрился погладить белку.

Они сами не заметили, как отмахали километр до болота, нашли клюкву, сброшенную змеиную кожу, кусты орешника с орехами и грибы, которые Кай счёл съедобными, в чём Крис сильно сомневался. Переупрямить Кая Крису не удалось, так что пришлось сплести из веток подобие ведёрка, а потом собирать чёртовы грибы, рискуя подставить задницы под змеиные зубы. Как показала практика, Кай плевать хотел на змеиные укусы, а вот отважной гадюке пришлось несладко. Издохла в муках, едва осмелилась цапнуть Кая за лодыжку. Как ни забавно, Кай расстроился больше всех из-за безвременной гадючьей кончины. Змеи ему нравились.

Отрава к отраве, да уж.

Как оказалось, пауки Каю тоже нравились. Крис огрёб подзатыльник, когда попытался разрушить дело всей жизни паучка, обосновавшегося в углу под потолком — как раз над холодильником.

— Он тебе мешает?

— Это кухня. Ему тут делать нечего.

— Но не убивать же. — У Кая на пауках явно был пунктик. Убивать их запрещалось.

Проклиная всё на свете, Крис целый час мучился и ловил гадского паука в коробку, дабы выселить мерзавца из кухни. Пристальный взгляд Кая сулил крупные неприятности в том случае, если бы Крис поддался искушению и просто размазал бы какающего паутиной восьминогого засранца по стенке.

После Крис одиноко лежал на диване в гостиной и кутался в тонкое одеяло. И много думал. О Кае. Тот казался спокойным и тихим, но Крис понимал, что нельзя так просто и легко забыть прошлое, смириться с гибелью целого мира и научиться снова улыбаться.

На следующий день Кай забрал у Криса топор и сам взялся за полешки. Бинты на руках стали бурыми спустя час работы, но Кай продолжал работать. Колол дрова как машина. Крис хотел остановить его и сменить повязки, но передумал. Боль в истёртых ладонях и усталость могли оттенить боль в сердце.

Дровами Кай занимался до вечера, а потом сидел на закате на ступеньках веранды и щурился от лучей солнца, пока Крис разматывал бинты на его руках. На ладони Кая даже смотреть было невыносимо, но Крис сжал зубы, обработал раны и забинтовал заново. Подавшись вперёд, тронул губами твёрдый подбородок и погладил по голове.

После ужина они сидели за монитором информационного блока, и Крис показывал Каю энциклопедические разделы. Новые знания Кай поглощал с потрясающей быстротой. Хотя бы теорию. С практикой возникли сложности.

Стоило Крису выехать на джипе из гаража, и Кай тут же пулей влетел обратно в дом. Крис побился головой о руль, вылез из машины и сбегал в дом, чтобы выволочь Кая оттуда. Тот упирался всеми конечностями обо все попадающиеся навстречу предметы и не желал лезть в “коробку на колёсах”.

— Я буду рядом, — напомнил ему Крис и запихнул-таки на переднее сиденье. На место водителя. Для верности пристегнул ремнём, чтобы Кай не сбежал.

Сбежать Кай порывался не раз — он вообще странно реагировал на рычание мотора. Теория в принципе с практикой согласовалась: управлять Кай начинал правильно, но как только рокот мотора неуловимо менялся, его накрывало приступом паники.

С горем пополам они всё-таки попали в ворота и даже вырулили на тракт. Потом случилась заминка из-за изменения в тональности рычания мотора. Чуть позднее Кай ухитрился расстегнуть ремень, распахнуть дверцу и выпрыгнуть из джипа. Крис остановил машину и выскочил следом, а потом полчаса страдал, пытаясь отцепить Кая от земли и запихнуть обратно в салон.

Только на пятый день практики Кай перестал бурно реагировать на порыкивания мотора. Всё равно подскакивал на месте и порывался выпрыгнуть, но вовремя унимался.

— Оно неживое, — так он отзывался о машине. На холодильник, впрочем, он реагировал не лучше, как и на генератор. Всё, что могло внезапно зашуметь или затарахтеть, будучи при этом неживым, Кая озадачивало. Он говорил, что в этом есть неправильность, неестественность. Крис не пытался его переубедить, всего лишь пытался научить реагировать на это спокойно, и кое-что понемногу получалось. Водить Кай лучше не стал, но хотя бы научился ездить в джипе в качестве пассажира без попыток спрятаться под Криса или выскочить наружу. Это, впрочем, не мешало ему порой хвататься за колено Криса, зато мешало Крису жить спокойно и грозило авариями на ровном месте. Всё-таки горячая ладонь на колене или внутренней стороне бедра… Если сюда ещё и добавить выразительность прикосновений Кая, то и вовсе… Крис просто чувствовал, насколько Каю не по себе и безмолвную просьбу о помощи.

Зато со всем живым Кай ладил великолепно. Ему достаточно было потрогать или понюхать цветок, чтобы тут же выяснить, для чего этот цветок годится, как за ним ухаживать и как его выращивать. Деревья, животные, насекомые, следы в лесу — тут он чувствовал себя как рыба в воде.

Крис собственным глазам не поверил, когда Кай притащил из леса лепестки кем-то раздавленного цветка, а после этот самый цветок распустился в горшке на подоконнике. Из чёртовых лепестков, подумать только! Крис ни черта не знал о растениях, но даже его познаний хватало, чтобы понимать — это невозможно. Далеко не из всяких цветочных лепестков можно что-то вырастить, если можно вообще. Как же! Кай умудрился.

— Достаточно одной живой клетки, чтобы сохранить жизнь, — просто ответил Кай на вопрос Криса и повернул цветок к солнцу.