Отрава. Отрава, но без него и вдох сделать никак.

Госпожа Удача по-прежнему демонстрировала Крису неприглядный фасад: Кай вернулся мрачный и заметно поникший, словно ему знатную выволочку устроили. Первым делом, он напоил Криса горячей горькой дрянью, заставил съесть не менее горькие корешки и через силу улыбнулся четыре раза — Крис посчитал. Потом Кай змеёй заполз в его кокон из покрывал, ввинтился в объятия и притих. Улыбаться даже не пытался — понял, что выходит неважно.

— Что? — Крис не выдержал, провёл пальцами по скуле и обвёл губы по контуру.

— Восьмая Мать сказала, что завтра ты уйдёшь. И не придёшь больше без предварительной договорённости. Ни ты, ни другой… из ваших. Никто.

— Это… из-за Дью? Из-за того, что тогда случилось…

Кай прижал ладонь к его губам и устало прикрыл глаза.

— Приказы Матери не обсуждаются. Как и её воля. И никто не смеет требовать у неё объяснений. Она знает, что делает. Это аксиома, Крис.

— Я не хочу уходить, — упрямо пробурчал прямо в ладонь, всё ещё прижатую к губам, Крис.

— Твои желания ничего не значат. Ты можешь встать один против всех вэрса. Твоё право. Но ты проиграешь.

— А ты? Ты останешься здесь? Или ты пойдёшь со мной?

— Я не знаю, — едва слышно выдохнул Кай и уткнулся лбом Крису в плечо. — Потрогай меня?

Крис обнял его и притянул к себе. Гладил и перебирал пальцами непослушные волосы на затылке, вдыхал запах, который мог затуманить разум, и не знал, как быть.

Вообще всё это получилось… как? Как вообще получилось всё вот так? Крис всего лишь собирался закрыть контракт и рвануть туда, куда душа лежала. Он не хотел лететь на Криону. Он не думал, что… Человек предполагает, а Бог располагает, да?

Крис потянул Кая ближе к себе, лёгким касанием заставил повернуть голову, всмотрелся в глаза, полные ярких искорок, и подушечками очертил скулу в немой ласке. Резкие черты менялись, пока Кай не отпрянул с коротким:

— Замолчи!

Крис ничего не говорил. Не говорил словами.

Кай отвернулся, сел и обхватил колени, заметно ссутулился и вздохнул. Крис не решался протянуть руку или придвинуться к нему. Боялся разбить хрупкую тишину, скрашенную шёпотом волн.

Но. Одно большое и жирное “но” опустилось между ними, как невидимая гильотина. Крис был человеком, а Кай — вэрса. Крис не протянул бы долго на Крионе, а вэрса Криону никогда не покидали. А то, что они оба… Это мелочь. Однополыми браками вселенную уже давным-давно не удивишь. Только толку, если…

Крис всё-таки дотянулся до Кая и затащил обратно под покрывала. Прижал спиной к груди и обнял за пояс, зарылся носом в тёмные волосы, чтобы дышать Каем и греться. Хотя бы до утра. До той самой минуты, когда ему придётся уйти. Одному. Обратно в дождь, в джунгли, на базу. Уйти и ждать — до закрытия контракта. Потом его вышвырнут с Крионы. Одного опять. И ждать будет бессмысленно.

Последний шанс?

— Люблю тебя, — одними губами шепнул Крис, едва касаясь кромки уха. Выдыхал каждый звук, чтобы хоть это осталось здесь. Хотя бы часть его. С Каем. Воплощением души.

***

Утром они уже не увиделись.

Четыре дня спустя на базу Кламп пришёл новый октава. Вэрса под его началом остались те же, но на все вопросы о Кае они ничего Крису не ответили.

Как будто Кай перестал существовать вовсе.

Как будто его никогда не было.

Сладкий дурман ядовитых цветов смыло дождём и развеяло по ветру.

Посол Мао удостоился чести говорить с Восьмой Матерью спустя месяц, когда Крис прохлаждался на койке в медицинском отсеке после очередной стычки с гампоками. Сложная рана в плечо.

Посол Мао навестил его после беседы с Восьмой Матерью. И, как оказалось, это был не просто визит вежливости.

— Я даже не видел её, — сокрушался Мао, присев на стул у койки. — Это чертовски сложно — говорить о важных вещах с голосом из-за полога.

— Ну вы хотя бы говорили с ней лично. И как?

— Никак пока. Она лишь выслушала меня, но ответ не дала. Что куда более странно… капитан, она хочет вас видеть.

— Простите? — Крису показалось, что он ослышался.

— Я передал вашу просьбу о встрече с… октава Каем. Она ничего не ответила, но сказала, что желает говорить с вами. Неофициально. Через две недели в их крыле. За вами придут. Чертовщина, да? Она ни словом не обмолвилась, на кой чёрт вы ей сдались. Но нам надо обсудить стратегию.

— Какую ещё стратегию?

— Вы же понимаете, что мне нужно знать детали вашей беседы. Или она пожелает проверить мои слова… хотя бессмысленно. Я ведь сказал ей, что поручение тайное. Вы не в курсе. Зачем же вы ей понадобились?

— Ну и чего вы дёргаетесь тогда? Я ничего не знаю о вашей задаче. Вы это знаете. Она это знает. Я знаю. Стало быть, тут другое. Быть может, это касается Кая. К вам отношения оно уж всяко никакого не имеет, поэтому стратегию мы обсуждать не станем. Я просто встречусь с ней как частное лицо.

— Не нравится мне это… — Посол Мао выглядел даже хуже, чем обычно. Вечно кислое лицо его огорчённо вытянулось.

— Мне это с самого начала не нравилось. Вы полный ноль в вэрса. Набрали в отряд швали. Теперь пытаетесь испечь пирожок из дерьма. Удачи.

— Знали бы вы… — Мао обречённо махнул рукой и откланялся. К счастью. А Крис всю ночь не мог уснуть — вертелся и крутился, представляя себе встречу с Восьмой Матерью. И он не знал, как ему относиться к ней.

Крис избавился от надзора медиков за неделю до встречи с Восьмой Матерью. Повязки с него сняли чуть позднее, и рука ещё немного побаливала, но в целом слушалась неплохо.

За ним пришли дождливым вечером. Новый октава и один из примелькавшихся разведчиков. Крис оставил оружие в жилом блоке, оправил простой комбинезон и последовал за проводниками.

В крыле Матери он никогда не был раньше, да и не думал даже, что его приведут сюда хоть когда-нибудь. Не столь важная птица.

Тем не менее, его пропустили в защищённый коридор, привели на нужный уровень и пригласили в просторный пустынный зал. Велели ждать.

Рассматривать в зале было решительно нечего: невзрачные серые стены, такие же серые потолок и пол, ни одного окна и ни одной даже самой захудалой картинки.

Крис сначала стоял памятником самому себе, а потом принялся прохаживаться от стены к стене и считать шаги. Двадцать пять туда, двадцать пять обратно, сорок семь… Посчитать шаги по диагонали он уже не успел: дверь бесшумно приоткрылась, и Крис увидел высоченную девушку-вэрса. Девушка жестом велела ему подойти и запустила в соседнее помещение. Сама она заходить не стала — заперла дверь и, как видно, принялась дежурить у входа.

Крис медленно огляделся. Поначалу складывалось впечатление, что его привели в библиотеку — из-за обилия книжных полок, но мягкая мебель и прочие мелочи для уюта намекали то ли на салон, то ли на кабинет.

Она сидела за массивным столом в кресле с высокой спинкой и казалась ненастоящей. Вечные восемнадцать, белая кожа как фарфор, тяжёлые каштановые волны длинных волос и чуть раскосые золотисто-карие глаза. Безупречные и правильные черты лица, но в каждой каплей мелкая погрешность. Прямые брови, но с едва заметным изломом, прямой нос, но с легчайшей горбинкой и чуточку утолщённым кончиком, высокие скулы, но неуловимо широковатые, идеальный подбородок, но слегка зауженный. Каждой черте до совершенства не хватало жалкой мелочи, и именно это делало её по-настоящему совершенной.

Она грациозно поднялась и выступила из-за стола. Маленькая и непередаваемо женственная с её высокой узкой талией, широкими бёдрами и полной грудью. Крис смотрел на неё сверху вниз и отчётливо чувствовал разницу в тридцать сантиметров, а она смотрела в ответ с царственным величием, будто была выше Криса на метр.

Восьмая Мать вэрса.

Тонкая изумрудная ткань струилась вдоль её тела, когда она неспешно шла к Крису. И он с почтением коснулся протянутой ладони. Просто коснулся, как и полагалось.

— Он много думал о тебе.

Крис застыл, опасаясь посмотреть Восьмой Матери в лицо. Лишь жадно ловил её приглушённый бархатный голос.