Они подошли к столику. Копылов сам открыл бутылку с джином, плеснул Ружину, себе, торжественно поднял стакан:

— За вас!

— Спасибо,- ответил Ружин. Пока пил, с интересом разглядывал Копылова. Копылов поставил стакан на столик, сжал Ружину локоть, сказал тепло:

— Отдыхайте, развлекайтесь, в конце вечера я вас найду.

— Юрий Алексеевич,- задержал его Ружин,- я бы хотел посоветоваться, и именно сейчас. Уделите немного времени. Я вряд ли останусь до конца.

— Хорошо,- сказал Копылов.- Через несколько минут я буду в кабинете. Спускайтесь туда. Это из прихожей направо по коридору.

Копылов быстрой, ладной походкой направился к лестнице, улыбался налево-направо, строил веселые гримасы. На ступеньках он нечаянно столкнулся с какой-то дамой в белом коротком платье. Галантно расшаркался, шутейно поцеловал руку, весь изогнувшись, сладкий, медовый, пожал руку ее спутнику, строго, с достоинством, рассмеялся, побежал вниз. Дама с мужчиной поднялись. Это была Лера. Видимо, с мужем. Белобрысый, стройный малый, скованный, не частый гость на фуршетах. У Лерки не разбалуешься. Интересно, под каким соусом она здесь? Лера оглянулась, проводила взглядом Копылова. Ружин усмехнулся, вспоминая…

Небольшое открытое кафе на набережной, несколько столиков, навес от солнца и от дождя, за прилавком на вертелах вертятся румяные куры, видны блестящие от пота, смуглые лица поваров. Вокруг шумно — гомонят отдыхающие, нетерпеливые, суетливые, горланят ошалевшие от моря и солнца дети. Напротив Ружина сидит мужчина с блеклым, болезненным лицом, он в рубашке с короткими рукавами и совсем не к месту в галстуке.

— У Копылова есть любовница,- тихо говорит он и откусывает кусок белого мяса.- Валерия Парвенюк, молодая, красивая, переводчица, муж-инженер в порту,- мужчина усмехается.- Не успел Копылов жениться на вашей бывшей супружнице и уже…

— Что еще?! — обрывает его Ружин. Лицо у него бесстрастное, жесткое.

Мужчина вытирает руки салфеткой, продолжает:

— Встречаются, как правило, на Морской, шестнадцать, я их сам там видел, выходили из подъезда, вот квартира какая, не знаю. Обычно в среду и пятницу, с четырех до шести…- он опять усмехнулся.- Здоровый бычок, на двух молодок работает…

Ружин встал, бросил деньги на стол, обронил, уходя:

— Понадобишься, позвоню…

Ружин сидит в машине, курит, внимательно поглядывает на подъезд четырехэтажного довоенного дома метрах в пятидесяти впереди от себя. Переулок тихий, тенистый. Кто-то высунулся в окно. Женщина, пышнотелая, в огромном халате, крикнула что-то, мальчишка, катающийся на велосипеде, посмотрел наверх, помахал рукой. Из подъезда выходит Копылов и Лера. Ружин напрягся, вгляделся пристальней. Копылов что-то говорит ей, будто оправдывается. Она не смотрит на него, губы плотно сжаты. Копылов машет рукой. Она одна идет по переулку. Копылов сворачивает в проход между домами. Машину видимо, оставил на другой улице. Конспиратор.

Ружин трогается с места, сначала едет медленно, бесшумно, крадучись. Лера сворачивает в проулок, и тут Ружин не церемонится, давит на акселератор, двигатель радостно поет, и автомобиль летит по переулку. Ружин на полном ходу вписывается в проулок, настигает женщину и только в метре от нее тормозит, чуть вывернув руль в сторону. Машина двигается этот метр по инерции, шипя колесами, легко задевает крылом Леру и останавливается мертво. Опасные игры, но все рассчитано до миллиметра. От неожиданного толчка Лера вскрикивает, подается вперед, припадает на одно колено. Ружин стремительно выскакивает из кабины, склоняется над ней.

— Кретин,- цедит Лера, поднимаясь.

— Болван,- соглашается Ружин, подавая ей руку.

— Слепой, что ли? — Лера брезгливо отмахивается.

— Ослеп,- разводит руками Ружин и сокрушенно качает головой.- Право слово, ослеп. Такое нечасто увидишь, на фоне солнца, в контражуре, казалось, Венера плывет обнаженная… Легкая, точеная, будоражащая…

— Вы еще и наглец,- усмехается Лера и с невольным любопытством смотрит на Ружина. Он улыбается широко, открыто, ну, просто само обаяние.

— Нисколько,- говорит он.- Просто восторженный человек. Люблю все красивое…

— И дамский угодник,- добавляет Лера и тоже улыбается — Я хочу искупить свою вину за ваш испуг,- говорит он.- Позвольте вас подвезти…

Машина тормозит у порта. Ружин записывает телефон, который она ему диктует, потом целует ей руку, она выходит, сообщает на прощанье;

— Завтра все утро я дома.

Ружин некоторое время смотрит ей вслед, улыбается, потом поворачивается назад, грозит кому-то кулаком, говорит удовлетворенно:

— Ты у меня, а я у тебя, конспиратор.

…Лера наткнулась взглядом на Ружина, нахмурилась на мгновенье, лоб зашевелился, съежился, кивнула равнодушно, как малознакомому, чинно направилась с мужем к оркестру, мужчины оборачивались, слишком короткое платье…

Ружин спустился по лестнице, опять попал в гостиную. Рудакова и толстушки здесь уже не было, у стола горячо спорили несколько мужчин. Ружин узнал прокурора. Прокурор приветственно помахал ему рукой. Он свернул в коридор справа от прихожей. В коридоре полумрак, горело только бра. Несколько дверей, за какой из них кабинет? За ближайшей дверью раздался голос. Ружин невольно остановился.

— Он ублюдок! Ублюдок! Ты слышишь?! -это была Марина. -Вышвырни его отсюда! Слышишь?! -она заплакала. Ружин поморщился, заторопился сделать несколько шагов, заметил под следующей дверью полоску света, толкнул дверь. Кабинет. Пустой. Темная мебель, дорогая, массивная, книги, много книг. Он подошел к окну — там море, темное, тяжелое, густое…

— Как вам мой дом? — Копылов плотно закрыл за собой дверь, посмотрел на часы, остановился возле стола.

— С размахом,- сказал Ружин.

— Неужто осуждаете? — Копылов поднял брови.- Напрасно. Так надо. Представительствую. Один из самых популярных курортов страны. Делегации. Иностранные гости. Надо показывать лучшие стороны. Кстати, вы знаете, что этот фуршет благотворительный. Да, да, не удивляйтесь. В ногу со временем. В конце вечера разыграем лотерею. Дорогую, но престижную. Стоимость билетов до пятисот рублей. Перестраиваемся. Время такое пришло.

— У богатых свои привычки,- усмехнулся Ружин.

— Зачем вы так? — поморщился Копылов.- Смотрите шире. Только невежественный обыватель думает, что жизнь у нас праздная и богатая. А мы представительствуем, представительствуем. Мы — лицо общества, самые достойные. На нас смотрят, равняются. А разве можно равняться на убогих, нищих?..

— Блестящая логика,- восхитился Ружин.

— Вы не согласны?

— Это долгий разговор.

— Ну хорошо, что у вас там? — неохотно сказал Копылов. Он взял со стола отточенный толстый карандаш, рассеянно оглядел его, положил на место, подавил зевок, вздохнув.

— Во. время рейда по наркоманам мы задержали некоего Колесова…

— Я в курсе,- перебил его Копылов.

— Колесов указал нам на Гарабова как на распространителя наркотиков в городе… Я задержал его.

— Подняв стрельбу,- опять перебил Ружина Копылов,- и нарушив социалистическую законность…

— Я за это отвечу, я уже отстранен от оперативной работы… Речь не об этом. На каком основании отпустили Колесова и собираются отпустить Гарабова?

— Начальник управления докладывал мне, что задержание Гарабова досадная оплошность. Случайный наговор какого-то бандита.

— Но Колесов опознал…

— Колесов несмышленый мальчишка, напуганный камерой и допросами, он сам сознает, что ошибся… Но причастность Гарабова проверят, обещаю вам. Хотя человек он достойный, авторитетный…- Копылов подошел к Ружину, улыбчивый, мягкий, полуобнял его.- Ну а Колесова я знаю лично, глупый мальчишка, но добрый, милый. Неужели вы хотите испортить ему жизнь тюрьмой? Он только озлобится, превратится в настоящего рецидивиста… Я сам займусь его судьбой. Он ведь родственник моих друзей. Обещаю.

Ружин отступил на шаг. высвобождаясь из рук Копылова, поежился, как с холода вышел, зябко, неподдельно. Нервный был, злой, не мог сосредоточиться, не знал, что хотел, чего ожидал. Все не так. Копылов смотрел на него весело, снисходительно. Ружин отвернулся, взгляд упал на застекленные полки, за стеклами книги, перед ними фотографии, большие, маленькие, какие-то люди на них, мужчины, женщины, дети. А вот Копылов в теннисных шортах, с ракеткой, держит под руку полного темноволосого мужчину. Знакомое лицо. Не может быть! Гарабов! Ружин чувствовал, что Копылов смотрит ему в затылок, обернулся торопливо, вдруг страшно стало. Копылов стоял рядом, смотрел в упор. Потом он вдруг развернулся, быстро пошел к столу, открыл ящик, сунул в него руку, не отрывая глаз от Ружина, пошарил там. Ружин привычно напружинился, разминая кисти, пошевелил пальцами. Копылов наконец вынул руку. В ней были фотографии.