— Вам что, молодой человек? Мест нет, все занято.

Чуть надавив, Иванов быстро проскользнул в образовавшуюся щель. Очередь подалась было за ним. Из-за этого швейцар отвлекся, накидывая скобу. Не давая опомниться, Иванов шепнул:

— Мне очень надо. Вас должны были предупредить. Алексей Павлович. Знаете такого?

Не дожидаясь ответа, прошел в зал. Здесь по-прежнему вспыхивает светомузыка, но уже смешиваясь с глухими ударами динамиков и общим шумом зала. Огляделся. Кафе в основном заполнено мальчиками и девочками, такими же, что стоят снаружи. Столик в дальнем углу: лицом к залу сидит человек в сером костюме и очках. Кажется, по общей конфигурации — человек невысок. Худощав. Волос на голове почти нет, их остатки на неровном черепе аккуратно подстрижены. Маленькие светлые усики. На вид лет сорок. Отхлебнул кофе, не отрывая чашки от губ, посмотрел в его сторону. Достал сигарету из лежащей рядом пачки. Подойдя, Иванов остановился у столика. Сигареты достаточно редкие, «Фифс Авеню». И зажигалка не из дешевых, электронный «ронсон».

— Простите, вы Алексей Павлович?

— Совершенно верно. А вы Борис Эрнестович?

— Борис Эрнестович.

— Садитесь. Не знал, что вам заказать, поэтому взял только кофе.

— Кофе как раз то, что нужно. — Иванов сел. Человек, сидящий напротив, смотрит чуть улыбаясь. В прищуренных серых глазах настороженная приветливость. Похоже, взгляд отработанный. Несмотря на возраст, моложав. Тонкая голубая рубашка, подобранный в тон галстук, на левом безымянном пальце кольцо-печатка.

— Слушаю, Алексей Павлович. Вы хотели со мной поговорить?

— Хотел. — Алексей Павлович протянул пачку. — Пожалуйста, курите. Вы курите?

— Не курю.

— Прекрасно. А я — если позволите. — Алексей Павлович не спеша прикурил. Глубоко затянулся, осторожно выпустил дым в сторону. Сделав несколько затяжек, положил сигарету на край пепельницы. — Понимаете, все это… Звонок вам по телефону, встречу здесь, разговор с вами… Все это я затеял по собственной инициативе. Сам. Но толкнула меня на это забота… о безопасности нескольких людей. Им угрожает серьезная опасность. Очень серьезная.

— Кому «им»? Что это за люди?

— Мои друзья. Люди в высшей степени порядочные. Со всех точек зрения. В том числе и с точки зрения закона.

— Прекрасно. Ну а остальное?

— Что «остальное»?

— Скажем, их имена? Где они живут, работают?

— Могу назвать одного человека. Гарибов Георгий Константинович. Вы ведь его знаете?

— В какой-то степени. Вы хорошо с ним знакомы?

— Это мой друг. Давний и очень близкий.

— Какое отношение он имеет к нашему разговору? Алексей Павлович вздохнул:

— Борис Эрнестович, вы ведь все знаете про Гарибова. Давайте говорить начистоту.

— Давайте. Так что же я про него знаю?

— Вы знаете, что на него напали. Знаете, что его заставили отдать двадцать тысяч рублей. Вам все это известно.

— Допустим. Интересно только, откуда это знаете вы?

— Мне рассказала Светлана Гарибова. Насмерть перепуганная. Ну и, чтобы у вас не было сомнений, вот моя визитная карточка.

Иванов взял протянутый белый квадратик. «Шестопалов Алексей Павлович. Засл. деят. науки РСФСР. Директор НИИдорстрой». Дождавшись, пока Иванов изучит визитку, Шестопалов сказал:

— Теперь вы понимаете, что происходит? По Москве ходит убийца. Вооруженный. Сегодня он ограбил Гарибова, до Гарибова побывал у кого-то еще. Завтра придет еще к кому-то.

— Вы не подозреваете, с кем этот убийца может быть связан?

— Дорого бы я дал, чтобы понять это.

— Вы сказали, завтра он придет к кому-то еще. Почему вы в этом так уверены?

— А вы в этом не уверены? Есть у меня такое предположение. Исхожу из характера.

— То есть вы опасаетесь, что он придет к вам?

— Ну вот… — Шестопалов поиграл пачкой. — Дождался. Вы уже смотрите на меня как на преступника. Так, Борис Эрнестович?

— Разве я сказал что-то обидное?

— Обидное… — Шестопалов пожал плечами и подозвал официанта.

Пока он делал заказ, Иванов вспомнил: «До Гарибова побывал у кого-то еще». Может быть, действительно Кавказец приходил к кому-то еще? И Шестопалов об этом знает? Вообще-то фраза была произнесена как оговорка, но к ней стоит вернуться. Официантка поставила кофе. Отхлебнув, Иванов спросил миролюбиво:

— А… другие ваши друзья? Кто они?

— В силу ряда причин, которые я уже объяснил, я не могу назвать их имена. И очень просил бы вас не настаивать.

— Может быть, у ваших друзей есть какой-то общий признак?

Шестопалов приподнял чашку, будто разглядывая на свет.

Поставил на блюдце.

— Увы. У них есть общий признак, отличающий в том числе и меня. Не знаю почему, но этот признак обычно вызывает недоверие. Особенно у вас. У милиции. Это состоятельные люди. У них есть дача, машина, деньги на книжке. Вот и весь их признак. Просто о некоторых вещах я пока не имею права говорить.

— Вы посоветуйтесь с вашими друзьями, и мы вернемся к этому разговору, — сказал Иванов. — Я правильно понял?

— Пожалуй.

— В таком случае когда?

— Скажем, завтра. На этом же месте, в этот же час. Вас устроит?

— Устроит. Но хотелось бы вернуться еще к одному вопросу. Правда ли, что до Гарибова грабитель побывал у кого-то еще?

— Борис Эрнестович, если вы помните, я этого не утверждал. Я просто предположил, что до Гарибова он мог быть у кого-то еще. И все. Да, я подозреваю, что он был еще у одного из моих друзей.

Расставшись с Шестопаловым, Иванов коротко передал содержание разговора с ним Линяеву и Хорину. Оба некоторое время обдумывали услышанное.

— Надо выяснить его окружение, — сказал Хорин.

— Верно. Поэтому тебе, Николай, — Шестопалов. — Иванов протянул Хорину визитную карточку.

Утром Иванов поехал в прокуратуру. Выслушав рассказ о Шестопалове, Прохоров промурлыкал что-то вроде «бум-бум-бум…».

— Шестопалова и его знакомых что-то объединяет. Но сам-то ты пытался прикинуть, что может сблизить этих мифических людей?

— Пытался, — сказал Иванов. — Понимаешь, на уголовников они не похожи. Ни Гарибов, ни Шестопалов.

— Но что-то же их объединяет?

— Объединяет. В час дня у меня встреча с Гарибовой. Может, у нее что-то выцарапаю.

Условившись, что будет звонить, Иванов поехал в управление. По дороге он снова попытался понять суть неуловимой общности Гарибова и Шестопалова. Вариантов было много, и все-таки ни на одном он не мог пока остановиться. Единственное, что он знал точно, — этих двух людей объединяет что-то знакомое. То, с чем он уже сталкивался. Это знакомое было в манерах, в одежде, в похожих марках сигарет, в печатках на пальцах. Даже в образе мыслей.

В управлении он коротко доложил шефу о вчерашних событиях. Так же как и вчера, генерал выслушал его с повышенным интересом. Это было понятно: если не считать, что Кавказец и «племянник» одно и то же лицо (а что это один человек, можно было уже не сомневаться), розыск выходил из некоего безвоздушного пространства, в которое поневоле попал в первые дни после убийства Садовникова. Обращение Шестопалова в милицию вкупе с выходом на Гарибовых переводило работу в реальную плоскость. Теперь вместо гадания на кофейной гуще Иванов мог вплотную заняться людьми, как-то связанными с убийцей: Гарибовым, Гарибовой, Шестопаловым и Кудюмом. Возможно, к этим кандидатурам вскоре прибавится еще несколько человек. Значит, прежде всего он должен заняться выяснением всего, что касается окружения этих людей. Изложив шефу основные соображения и получив добро, Иванов заглянул в комнату Линяева и Хорина. Нового здесь он ничего не узнал: Линяев звонил по телефону, безуспешно пытаясь установить местонахождение Кудюма. Что касается Хорина, то Иванов знал еще с вечера: Хорин занимается Шестопаловым. Часы показывали без двадцати час. Вернувшись в свой кабинет, Иванов начал приводить в порядок бумаги, но довести работу до конца не успел: раздался стук в дверь и вошла Гарибова.