Вот некоторые травы, которые употребляют Лыковы. При рвоте можно пить «крововик» (чистотел). При запорах употребляют ревень («шибко проносит» — Агафья) и варенный «орешный сок» (способ приготовления: в ступе толкут кедровый орех, заливают водой из ручья и варят). После приема ревня нужно «беречься» — неделю ничего не делать («сильно распускает» — Агафья). Полезно пить также «лапушник» (вероятно, репейник) голубой и беленький, лучше голубой, он растет только на высоких горах. Крапиву пьют от удара, увечья, надсады, испуга и многого другого. Лыковы признают крапиву как одно из самых лучших средств при различных заболеваниях, но считают, что после ее приема также надо «беречься» в течение трех дней.

«Папороть» (папоротник) — отвар пить от испуга, можно положить смоченную им тряпочку на голову. После этого нужно спать и чтобы никто не мешал.

«Бодан» — пьют отвар корня или сухого листа от расстройства кишечника. Его можно употреблять и в пищу, отваренный «в семи водах» или вымоченный в ручье около месяца. Агаша рассказывала, что в голодные годы съедали почти всю «плантацию» бодана, расположенную недалеко от их избы. Когда нечего есть, то можно «Марьин корень», предварительно отварив его «в четырех водах».

На островах Абакана много костеничника — отвар его пьют при «надсаде» (по словам Агафьи, «надсада» — это «когда делаешь через силу»). На речке же есть трава «от грыжи» — круглый лист, желтый цвет. От грыжи можно применять также «порфовки» (грибы-дождевики) — смочить пыльцу и пить. «Порфовками» лечили маленького Дмитрия от грыжи. По словам Агафьи, это ему помогло. Но нужно опасаться — «если пыль попадает в глаза, плохо будет со зрением».

«Пуповник» — лечебная трава, применяется, «если пуп с места уйдет, жилы не на месте, или совредены, если тяжело поднимать». Растет на горах. Эту траву можно есть сырую или бросить в кипяток и напиться. Если много есть, то могут быть «колотья в жилах». После приема «пуповника» нужно месяц «беречься».

Раны или порезы хорошо смазывать или заливать смолой ели, пихтовой серой. Агафья: «Ольховые шишки — от простуды, зверобой — полезен при многих болезнях, жимолость — употребляем при болезни живота».

Чай Лыковы не употребляют. Как говорит Агафья: «Ране пили холодную ключевую воду, теперя с травами — смородник, брусничник, пихтач». Пихтач пьют при тяжелой работе, при болях в спине и пояснице.

Зимой воду у верхней избы набирают из речки, она не везде замерзает — несется среди камней с крутой горы, в нижней избе — рубят прорубь в ключе. Бани у Лыковых нет, но они признают ее целесообразность.

Спрашиваем Агашу, играла ли она когда-нибудь в куклы. Смотрит со смущенной улыбкой — не понимает о чем идет речь. Поясняем. Отрицательно качает головой. Потом, вспомнив, радостно улыбается: «Клубок…» (нужно понимать так, что играла с клубком конопляных ниток). Комок жалости подкатывается к горлу. Ведь это только представить надо, что ребенок никогда не играл в детские игры и не имел своих кукол и игрушек. Жутко подумать — детства-то и не было!

22 августа. Утро яркое, солнечное, просто чудесное! После завтрака вытаскиваем из-под скалы лесоматериал для пристройки к избе. Лыковы согласились перебраться в нижнюю избу, но она заставлена различными коробами и туесами, поэтому нужна пристройка, чтобы все это перенести туда и тогда в избе будет не так тесно. Лесоматериал заготовили лесники, но вертолет сбросил доски, брус, заготовки к окнам, дверям не на пашне, а на крае скалы и все это улетело вниз под скалу. Больше половины переломалось. Работали почти до двух часов, изрядно устали, но вытаскали все.

На ручейке выкопали яму, вернее не выкопали, а руками вытащили много камней. Помылись по пояс холодной водой. Какое удовольствие! А день яркий и жаркий, как в разгаре лета. Как умиротворяюще-жутковато кругом, только где-то вдалеке шумит ручей. Первозданная величаво могущественная природа!

Сегодня Агаша, так мы ее сейчас все зовем, и это ей нравится, вновь рассказывала мне про лечебные травы, которые они употребляют. Слышу названия: золотой корень, медуник, шиповник, черника, ручанки, можжевельник, багульник и др.

Около трех часов дня с Каира (речка Каир-су впадает в р. Абакан напротив поселка геологов на Волковском участке, поэтому сам поселок называют «Каир») пришли двое геологов, одна студентка-практикантка и мастер Абазинского рудника Николай Петрович Пролецкий, 30–32 лет. Опять гостям устроен радушный прием, угощение кедровыми орехами.

В конце дня Карп Осипович повел нас к скале, в расщелине которой зимой жил медведь. Он наделал им много бед — разорил лабаз, поел много продуктов, приходил даже в избу. Медведя этого они в следующее лето подстрелили, а не убили, из самострела, настороженного на тропе. Геологи Лыковым подарили старую берданку, вот они и использовали ее против медведя, а то «не было никакого спасу». Раненого медведя загрыз другой медведь. Расщелина эта совсем не далеко от избы, выше в гору. «Пещерный медведь» зимовал в этой расщелине, закрытой с тыла, как в крепости. Николай Петрович и Лев Степанович тайно фотографировал деда. Он или действительно не замечал фотографов или делал вид, что не замечает.

После посещения медвежьего логова, Агаша повела нас через верхнюю пашню, показывая яму для ловли марала, лося или сохатого. По горам Агаша идет быстро и как-то очень ловко, едва за ней поспеваешь. Мы уже тоже чувствуем себя на тропе лучше. На самой вершине горы, на перевале вырыта большая яма (глубина 3 м, ширина и длина около этого). И это на скальной породе! Стенки ямы укреплены тоненькими бревнышками, очевидно, чтобы зверь не мог зацепиться за камни, торчащие из стены и вылезти из ямы. Сверху яма застилается прутьями и мхом. Когда в яму попадает сохатый, то его убивают сверху ножом, привязанным к длинной палке. Яму рыли Агаша и Наталья в течение трех дней. Представляю эту адскую работу для хрупких, маленьких существ! Агаша говорит, что братья им в хозяйстве мало помогали. А сама она молодец! Все умеет делать: шить лопатину, обутки, ставить плашки (капканы), собирать ягоду и травы, копать картошку, лазить за шишками на кедр, делать лыжи, прясть ткань, читать, писать и многое, многое другое.

Агаша очень боится фотоаппарата. Говорит, что это большой грех и разубедить ее невозможно. Рассказывает, что когда они были у геологов в гостях на Каире, то на коленях просили не фотографировать их, иначе они ничего не будут есть и умрут в искуплении этого греха. По словам Агаши, геолог Галина их все-таки тайно сфотографировала, за что они на нее в большой обиде. «А один затаился в кустах, в чаще и тоже нас сфотографировал. А ведь из чащи на человека нападает только зверь!» — рассказывает Агаша, имея ввиду известного корреспондента. С нами к яме ходил мастер из Абазы Николай Петрович, пытался фотографировать Агашу (возможно, он еще не совсем уловил, что она этого очень боится и по ее мнению фотографирование является тяжелым грехом). Она так волновалась, пряталась, закрывалась платком и даже падала на землю вниз лицом. Пришлось все попытки получить фотографию оставить до лучших времен.

Агафья, поясняя, почему она боится фотоаппарата, говорит: «Фотография — вражья хитрость. Святые пророки все описали и предвидели все». В унисон Агафье дед рассказывает: «У кошки родились котята, пять штук. Василий Михайлович сфотографировал котят — они и померли!» Агафья продолжает: «Опасаться надо трех вещей: карточек (понимай — фотографии), присяги звериного образа, наипаче всего — душегубной печати». Насколько я понял, душегубная печать это, к примеру, трудовая книжка или паспорт — «от них нет спокояния, они отнимают свободу».

Николай Михайлович подарил Агаше красный платок с крапинками. Она его выстирала в ручье и обещала носить.

Агаша показала грибы «решетники», которые они варят и пекут. Я собрал ей штук пять и попросил взять их. «Из чужих рук нельзя» — был ответ. Тогда говорю ей: «Помой их в воде, в ручье и тогда их можно есть». Она согласилась, но пока грибы лежат разложенные на тряпице у двери избы. Будет варить или нет?