Исследование мочи Агафьи не выявило каких-либо отклонений от нормы. Концентрационная функция почек сохранена (удельный вес 1021), остаточный азот и мочевина крови в пределах нормы (19,22 и 5,5 ммол/л). Белковая функция печени не нарушена: общий белок крови 74 г/л, альбуминов — 62,4 %, глобулиновые фракции не изменены. Пигментообразовательная функция печени не изменена — билирубин крови непрямой 10,5 мэкв/л. Как и у Карпа Иосифовича, у Агафьи отмечается некоторое повышение хлора, натрия и калия в крови (115, 150 и 6,8 мэкв/л, соответственно), сдвиг реакции крови в щелочную сторону (pH = 7,50). Исследования крови на тромбоциты (210 x 109/л), гемоглобин (135 г/л), количество эритроцитов (4,4 x 1012/л) и цветной показатель (0,9) нарушений не выявило.

Таким образом, проведенные исследования иммунной системы позволяют ситуацию с Лыковыми правомерно сравнить с той, которая возникает, когда маленькие дети впервые приходят в детский садик и сразу начинают беспрерывно болеть от контактов с различными штаммами микробов и вирусов, циркулирующих в данном коллективе. Однако в отличие от детей, у которых реактивность иммунных систем высока и в выработке специфического иммунитета активно участвует вилочковая железа (тимус), у взрослых Лыковых она уже практически не может надлежащим образом сработать, т. к. с возрастом подвергается инволюции. Известно, что вилочковая железа регулирует ответную реакцию как клеточного, так и гуморального иммунитета. Она осуществляет дифференциацию из стволовых кроветворных клеток тимусзависимых Т-лимфоцитов, которая идет как в самой железе, так, вероятно, и под действием выделяемых ею гормональных веществ, в лимфатических узлах, селезенки и в крови. При этом формируются эффекторные киллерные Т-лимфоциты, ответственные за клеточный иммунитет, и регуляторные Т-лимфоциты: хелперы (помощники в образовании антител) и супрессоры, тормозящие иммунный ответ. Тимус является центральным органом иммунной системы и эндокринной железой одновременно, интенсивно развивается к 10–12 годам, а наибольшая масса его наблюдается в 30 лет. В последующие годы функция вилочковой железы прогрессивно снижается. С учетом сказанного, и того, что полностью изолировать Лыковых уже нельзя, да и сами они почувствовали интерес к общению с людьми и нуждаются в их помощи, то имеется реальная угроза заболевания Лыковых какой-либо привнесенной инфекцией. И если случаев заболевания Лыковых от приходящих к ним на стойбище людей пока еще не зафиксировано, то это объясняется, очевидно, тем, что больные люди к ним не приходят (в наших экспедициях это неприложный закон), да, и, конечно, помогает мощный фитонцидный фон окружающегося леса. Другое дело, когда Лыковы сами попадают в поселки, где имеется скопление людей и часто с активной инфекцией. Тогда вероятность заболевания у Лыковых резко возрастает, что уже неоднократно доказала жизнь.

27 июля 1988 года. Сегодня со старшей дочерью Светланой отправляемся в Абакан, а затем в Таштып и далее к Агафье Лыковой, последней из многострадальной семьи.

Аэрофлот на этот раз предельно аккуратен. В 12 часов 45 минут точно по расписанию АН-24 взял разбег и через 45 минут мы благополучно приземлились в Абакане. Погода на всей трассе не баловала, сплошная облачность, местами дождевые тучи. На подлете к Абакану, после того, как вынырнули из тучи, увидели, что Красноярское водохранилище заполнено до предела и вода местами очень мутная. Значит, впадающие в него речки, ручьи и река Абакан вспучились от дождей. Это уже настораживает. Как прорвемся на Еринат?

Вскоре на автовокзале взяты билеты в Таштып и, в ожидании автобуса, мы со Светой решаем заглянуть на рынок. Зелени, ягод помидоров уже много. Южане с Кавказа и Средней Азии балуют абаканцев и дынями, арбузами, персиками, правда, по баснословным ценам.

В Таштыпе должны нас ждать остальные участники новой «лыковской» экспедиции: Лев Степанович Черепанов, Витольд Игнатьевич Шадурский и другие еще не знакомые нам, люди.

Новый поход к Агафье планировался еще с зимы, когда мы узнали от Н. П. Пролецкого из Абазы о кончине Карпа Иосифовича Лыкова. Агафья осталась одна, последняя из этого рода «могикан». Но как же она живет одна в тайге? И чем ей можно помочь? От чего умер Карп Иосифович? Это главные вопросы, которые нас волнуют. Честно говоря, для себя я еще твердо не ответил на вопрос: «Следует ли уговаривать Агафью переехать к людям или нет?» Дело в том, что предварительные прошлогодние наши исследования говорят о серьезных нарушениях иммунитета у Агафьи. Об этом же свидетельствуют и предыдущие заболевания Лыковых «простудой» после контактов с людьми. А это означает, что при тесном контакте с людьми, даже в небольшом поселке, Агафья может быстро погибнуть от любой инфекции. Очевидно и другое — жить одной в дремучей тайге тоже крайне опасно. Что же делать? Где выход?

Думаю, что в первую очередь нужно окончательно убедиться, что иммунитет действительно плохой (повторные анализы, определение антител к возбудителям широко распространенных среди людей заболеваний). Для этих целей предварительно в состав экспедиции была включена врач-иммунолог, которая прямо на месте могла бы провести некоторые анализы. Однако в последний момент какие-то причины не позволили ей поехать с нами. Значит, мне вновь нужно будет взять анализы крови у Агафьи и для исследования скорейшим способом доставить в Красноярск. Конечно, предстоит тщательнейшим образом проанализировать с точки зрения врача болезнь и смерть Карпа Иосифовича, а также сегодняшнее состояние здоровья Агафьи. Другие члены экспедиции продолжат или начнут изучать различные немедицинские аспекты «лыковского феномена».

Около 19 часов мы прибываем в Таштып и попадаем в дружеские объятия Л. С. Черепанова, В. И. Шадурского и Н. П. Пролецкого. Знакомимся с новыми членами экспедиции: профессором Аркадием Сергеевичем Ушаковым из Московского НИИ медико-биологических проблем, специалиста по питанию; с Хакасской писательницей Валентиной Кирилловной Татуровой; с кандидатом сельхознаук Ольгой Ивановной Полетаевой, сотрудницей НИИ картофельного хозяйства из Подмосковья. Кинооператор, наш старый знакомый, Александр Матвеевич Губарев должен подъехать поздно вечером или завтра утром. Пролецкий приехал из Абазы на своей машине и приглашает нас со Светой побывать у него дома и переночевать. Заскочив в гостиницу лесхоза, где остановились все наши, и оставив там рюкзаки, мы уезжаем в Абазу.

После ужина посетили городскую Абазинскую больницу, где я проконсультировал одного травмированного шахтера и взял пробирки для анализов крови Агафьи. В одиннадцатом часу вечера я с Николаем Петровичем отправился на рудник. После облачения в соответствующую шахтерскую одежду, мы спускаемся в шахту. Я впервые в шахте и мне все в диковинку. Николай Петрович в роли гида показывает штреки, стволы, ответвления, забои, шурфы, буровую установку, производящую страшный шум. Поражает, сколько же может «натворить» под землей человек. Анна Михайловна, жена Николая Петровича, работала в смене в эту ночь. Зашли к ней, посмотрели, как замеряется содержание железа в руде. Осмотрели механизмы, где опрокидываются вагоны с рудой и происходит ее дробление. Пробыли в шахте два часа, набегали довольно много по трекам, лестницам, наклонным ответвлениям — пришлось изрядно попотеть. В основных стволах освещение как в метро, довольно хороший воздух. В ответвлениях темнота, необходимо включать горноспасатель и индивидуальный фонарик на каске, здесь более спёртый воздух, местами с потолка за шиворот льется вода. Да, не зря профессия шахтера считается одной из самых тяжелых и вредных. Из-за непрерывных и продолжительных дождей наверху затоплен лифт и мы спускаемся и поднимаемся в клети на дополнительных стволах. В железном полу клети видны щели, а сквозь них черная бездна ствола, настолько глубокого, что в конце его внушительный диаметр переходит в черную точку. В заключение с удовольствием принимаем душ и потеем в парной. Домой вернулись во втором часу ночи.