С самого утра мы ничего не ели — проголодались. Поэтому с удовольствием жуем мерзлую конскую колбасу. Удивительно вкусно! Обед на бочке с соляркой, а внизу между колен, упершихся в иллюминатор, пропасть до далекой, далекой земли. Такой трапезы у меня еще не было.
Показалась широкая белая лента Абакана, прорывающегося сквозь черные горы. Свободной воды не видно, весь замерзший и укрытый снежным покрывалом. В самолете все холоднее, начинается болтанка. Горы все выше, все темнее урочища, укрытые от заходящего солнца.
Через час лета показывается Черное озеро, сейчас оно ярко белое, заснеженное, четко выделяющееся своими причудливыми очертаниями среди черных гор, частично залитое солнцем. Абакан — чем выше, тем больше на нем появляется промоин, вероятно, на шиверах и порогах. Белые сверкающие гольцы, сине-сизая дымка дали, серо-черная тайга с пронизывающей ее белой лентой реки — все вместе составляет впечатляющую картину зимних Саян. Летим сегодня почему-то медленно. Уже прошло больше часа после вылета, а нам еще далеко до посадки. Через 10 минут начинаются самые высокие, зубчатые, с отвесными обрывами безлесые горы, заваленные снегом. На белой простыне снега — черные россыпи крупных камней, отвесные срезы скал. Переваливаем эти горы-скалы и поворачиваем налево. Внизу мелькают заснеженные домики «Горячего ключа», местного народного курорта. Отчетливо видны прогалины воды на белой ленте замерзшей реки. Выходит, во многих местах Абакан не замерзший. А как же мы пройдем более 30 км по реке от геологов до Агафьи?
Самолет все ниже идет к земле. Вблизи тайга уже не такая черная, больше зеленой окраски. Местами на Абакане и его протоках совсем чистая вода, причем даже на тихих местах, а не только шиверах и перекатах. Но вот показался и поселок геологов Волковского участка на Каире. Делаем круг, идем низко-низко над елями, усыпанными белым снегом. Солнце уже за горами, посадочная полоса в тени. Садимся. Без особых сожалений покидаем свои «мягкие» места на бочке с соляркой и с наслаждением вдыхаем живительный воздух тайги. Оглядываемся кругом. Места, конечно, давно знакомые, но вот аэродром — новый. Оказывается, что предыдущую полосу смел летний паводок и сейчас по ней проходит русло Абакана. А новую полосу пришлось делать на месте тайги, расчищая ее, и выкорчевывая деревья. Прощаясь с летчиками, «наивно» спрашиваем: «Отчего это мы сегодня так долго летели?» И получаем от Василия Ивановича достойный ответ: «Боялись на скорости растрясти ценный груз». Ну что ж, с юмором все в порядке! С удовольствием пожимаем на прощание крепкие руки наших воздушных извозчиков и благодарим их.
Поселок геологов почти пустой, работы уже сворачивают и в этом году участок вообще закроют. Мало осталось и востроухих лаек, которые нас приветливо встречают. Направляемся к тому же домику, в котором мы уже не раз ночевали ранее. Приветливо встречает нас старый мастер Владимир Николаевич Замуриев. Подходят и другие рабочие партии.
Конечно, сразу пытаемся выяснить, что же с Агафьей? Одни говорят, что она по-прежнему на Еринате одна; другие, что к ней ушел и там живет Иван Тропин; третьи утверждают, что Тропин там был, но уже уехал. Ясно, что никто точно ничего не знает. Хоть и не очень далеко живет Агафья (по словам геологов — 35 км), но за зиму у нее был только один раз Ерофей Седов, который сейчас в Абазе. Сама Агафья у геологов тоже не появлялась ни разу. «Ясность» вносит очередной посетитель. Он с уверенностью утверждает, что Агафья вышла замуж за Тропина, и тот ее уже вывез с Ерината. Место выезда якобы держится в секрете. Так что, мол, идти вам не к кому. Что делать? Разворачиваться и улетать восвояси? Ну, нет! Раз уж мы здесь, то нужно дойти дорогу до конца и все окончательно выяснить. Тем более понятно, что и геологи, так же как и работники райкома, толком ничего не знают, а пользуются только неясными слухами.
Решаем, что завтра с утра отправляемся на Еринат. Но ведь нужно как-то экипироваться и выяснить, в каком состоянии «дорога». Оказывается, никто из геологов выше «шалаша» (а это не более 10 км) по речке в последнее время не ходил и как там вверху по Абакану обстановка, никто не знает. Но, вроде бы, снега в этом году не очень много, река во многих местах не замершая и уровень воды не большой, так что можно перейти вброд. Как всегда, опытные таежники не прочь и подтрунить над несмышлеными горожанами. Один говорит: «Дорога-то долгая, полыньи, лед не надежный. За день-то, поди, не дойдете». А другой как бы отметает сомнения первого, но добавляет маленькую деталь: «Это-то ничего — дойдут, день сейчас уже длинный. Вот только волков в этом году развелось много!» Третий с наигранным огорчением изрекает: «У меня карабин есть, проводил бы вас, да не могу — работать надо». В таком духе разговор идет еще некоторое время. Но, убедившись, что наше решение идти неизменно, геологи отправляются по поселку собирать для нас бродни, портянки и лыжи. Через несколько минут нам уже предлагают примерить резиновые сапоги от 41 до 47-го размеров и огромные, тяжелущие фабричные лыжи «Тайга», снизу подбитые уже геологами тонкой полоской камуса. Сами геологи весьма недвусмысленно отзываются об этой продукции фабрики, мало приемлемой для длительной ходьбы по тайге: «Без ног останешься!» Взвешивая эти лыжищи на ладони, мы тоже с тоской думаем, как пойдем целый день с этими «гирями» на ногах. К нашему удовлетворению, в одном из домиков обнаруживаются, оставленные Агафьей и Карпом Иосифовичем две пары их самодельных легких камусовых лыж и еще одни — «Ладога», поменьше и полегче, чем богатыри «Тайга». Примеренные бродни тоже оказываются в пору.
Вечером парная баня и чистая постель в доме, тепло натопленном хозяином Владимиром Николаевичем. На улице подморозило, звезды ярко перемигиваются на небе. Наверное, утром будет хороший морозец.
8 марта. Встали затемно в 6 часов утра. На улице морозец до 20 градусов. На небе еще ярко мерцают звезды. Повариха геологов Валентина Михайловна еще с вечера согласилась пораньше приготовить нам завтрак — предстоит длинный путь и нужно выйти, как только рассветет. С удовольствием уплетаем вкусные сибирские пельмени и беляши. На дорогу закупаем 6 банок тушенки, одну — сгущенного кофе, 6 булок хлеба и, конечно, благодарим Валентину Михайловну за заботу.
После коротких сборов взяв с собой самое необходимое, встали на лыжи. В 7 часов 20 минут в предрассветных сумерках отправляемся в далекий и трудный для нас, горожан, путь. Идем втроем: Л. С. Черепанов, Н. П. Пролецкий и я. При выходе за аэродром становится ясно, что мы не зря решили идти на лыжах, без них мы бы никуда не ушли. Снег глубокий и сыпучий, подтаявший на вчерашнем солнце верхний слой (наст) не держит совсем — проваливаемся почти по пояс.
Сначала путь идет через колдобины по лесу возле реки. Идти трудно, хорошо еще, что камусовые лыжи не дают ходу назад, когда перебираешься через поваленные деревья и чащу. Потом выходим на лед реки. Местами лед трещит, это ломаются верхние пластинки, под которые течением напихало воздуха. Вначале идем по льду настороженно, как бы ощупью, далеко обходя полыньи. Но вскоре появляется какой-то автоматизм движений, ноги сами чувствуют куда ступать, глаза постепенно «освобождаются» от непрерывного всматривания в лед, под ноги, и начинаешь замечать, какая изумительная красота тайги рядом с тобой. Появляется цепочка заячьих следов. А вот маральих пока не видно.
Через час ходьбы наваливается усталость, рюкзак становиться все тяжелей. По опыту многих предыдущих походов по тайге знаю, что нужно преодолеть себя, а дальше пойдет легче. Продолжаем идти по льду, это хоть и опаснее, но полегче, чем продираться сквозь чащу. Много раз переходим не замерзающие перекаты вброд. Весенний паводок еще впереди, а пока вода в реке малая и мы свободно переходим броды. И здесь, конечно, незаменимыми оказались резиновые сапоги, которыми нас снабдили геологи.
Через 2 часа 20 минут достигаем речки, впадающей в Абакан слева. Видно, вода в ней необычно теплая — в месте впадения и ниже по Абакану множество промоин в темной воде, по цвету не похожая на Абаканскую. Без остановки, которую мы обычно делали здесь летом у шалаша, идем дальше. Да и самого шалаша сейчас нет, он снесен прошлогодним паводком.
