Вечером звонок из Абазы, говорит Николай Пролецкий, наш товарищ по предыдущему походу. Он узнал от геологов, что мы собираемся к Лыковым, и спешит нам дать последние новости и информацию к размышлению. Оказывается, что он был у Лыковых неделю назад, когда еще не было сильных морозов. Лыковы живы-здоровы, передавали нам привет. Снега в тех местах пока не очень много — сантиметров тридцать. Ледостава на р. Абкан еще нет и нужно ее несколько раз переходить вброд. Легко сказать — вброд! Это в резиновых сапогах, при температуре более 30 °C мороза! Да и вообще возможно ли? По словам Николая, надежды на то, что последние сильные морозы быстро скуют реку, нет. Да и идти по такому льду очень опасно — в отдельных местах на быстринах лед может оказаться очень тонким, а купание в реке — смертельным. Советует нам хорошо подумать, прежде чем пуститься в путь.

Звоню Льву Степановичу, сообщаю эти новости. Решаем, что машина запущена и остановить ее нельзя. «Войска двинуты в наступление!» Доберемся до места — там будет виднее. На том и порешили.

5 декабря. С утра много дел. Занимаюсь чем угодно, только не подготовкой к трудному походу. Печатаю план работы методического Совета по производственной практике, выправляю характеристику на себя, которую сегодня будут обсуждать на парткоме в связи с подачей на конкурс профессора. В три часа партком заслушал характеристику, по моей личности выступил зав. кафедрой М. И. Гульман, характеристику утвердили, пожелали успеха. Затем долгое заседание парткома по производственной практике, беготня с подписанием актов экспертизы и статей, которые уже давно нужно было отправить в Москву О. Д. Колюцкой, и около шести часов вечера я появился дома. Ужин-обед, быстрые сборы, рюкзак собран (наверное, потом окажется, как всегда, что я что-то забыл) и в 9 часов вечера лечу на железнодорожный вокзал. Там меня уже поджидают спутники. Поезд тронулся — мы в пути.

6 декабря. В 9 ч.30 мин. мы в Абакане. Встречает Николай Николаевич Савушкин, начальник Хакасского лесничества. Усаживает нас в «газик» и мы отбываем в Минусинск в геологическую экспедицию.

Начальник экспедиции — Шумилов Юрий Викторович, человек 53 лет с умными глазами и интеллигентным лицом, радушно встречает. Живо интересуется нашими планами, обещает всячески содействовать их осуществлению. С интересом вспоминает свои посещения Лыковых, рассказывает интересные подробности. Например, Наталью и Агафью страшно удивило махровое полотенце. «Это как же такими петельками можно соткать? На станке же натягивать нужно». Им и в голову не приходит, что кроме их ткацкого станка есть еще и более совершенные.

Узнаем много интересных подробностей о работе здешних геологов, о новых перспективных месторождениях, осматриваем интереснейшую коллекцию минералов. Асбест (крупнейшее в мире месторождение), кальцит, магнитный железняк, гранат, золото, мрамор — чего только нет в недрах Саян. На Волковском месторождении работы будут продолжены и Лыковым пока не грозит одиночество.

В беседу включается главный инженер экспедиции Валерий Михайлович, человек еще молодой. В отличие от эмоционально открытого и заразительно смеющегося Юрия Викторовича, он более суров, даже жестковат, предельно краток и точен в суждениях. Однако в обоих этих людях, столь разных по характеру, есть одна ярко выраженная черта — они до глубины души влюблены в Саяны, тайгу, реки, горы, неповторимую красоту. Нужно только видеть, как говорит Юрий Викторович о Кандегире, или Валерий Михайлович — о «лежащем Саяне». По словам Юрия Викторовича, тот, кто хоть однажды увидит Кандегир с его каньонами, стремительно летящей, белой от бурунов водой, ощутит захватывающую неповторимость этой реки, тот уже больше не сможет сюда не вернуться. Валерий Михайлович же больше потрясен районом «лежащего Саяна». Горы там создают такой рельеф, что кажется, будто лежит человек. А скалы там есть — «перья», с основанием около 10 метров и высотой до 600 метров! «Когда летишь на вертолете возле этих „перьев“, то и внизу далеко-далеко и вверху конца этого пика не видно. Потрясающе!»

В беседе незаметно пролетело часа полтора. Пора и честь знать. Хозяева приглашают приезжать летом, забросят в любую точку и, обязательно на Кандегир. От души благодарим этих симпатичных людей.

Далее путь на Таштып на том же «газике». На улице 30 °C мороза, а в машине тепло. С удовольствием смотрю в окно на проплывающие картины. Возле Абакана туманное солнце освещает совсем бесснежную степь. Пасутся овцы и коровы — это в декабре-то! Ближе к Аскизу чуть припорошено снегом. За Аскизом начинается бесконечная вереница могильников с вертикально торчащими каменными глыбами. Это древние захоронения далеких предков, проживавших в этих местах. Вскоре степь начала отступать перед надвигающимися горами. Чем дальше в горы, тем больше снега, но и здесь его не так много.

В Таштыпе приезжаем к директору мехлесхоза, нашему старому знакомому, Юрию Васильевичу Гусеву. Вскоре здесь же появляется начальник Волковского геологического участка Черепанов Сергей Петрович, тоже знакомый мне по предыдущей поездке к Лыковым. Выясняем, что самолеты и вертолеты уже ушли на участки и сегодня нас не забросят к геологам — просто не хватит светового дня. Нужно ждать до завтра. Обсуждаем некоторые подробности предстоящего похода, уточняем детали, экипировку. Гусев организует обед — сегодня мы еще ничего не ели. Ночевать остаемся в конторе леспромхоза, здесь есть все, как в хорошей гостинице.

Ночь звездная, пронзительно холодная. Выходишь на улицу, и мороз как бы физически начинает обнимать тебя со всех сторон. Сколько же градусов?

7 декабря. Утро «седое», в дымке, 32 С мороза. Завтракаем. В 10 часов загружаемся в вертолет. Солнышко только появилось над горизонтом. В 10 ч.05 мин. вертолет медленно поднимается и берет курс на Каир. Внизу белая краска снега и темные пятна деревьев. Постепенно вертолет втягивается в горы, они все выше и ближе к нам. Низкое солнце выхватывает белоснежные верхушки гор, остальное в глухой тени. У земли легкая дымка, вершины же снежных гольцов сверкают ярко. Вот вертолет втягивается в каньон Абакана, он мрачно-темный, только внизу светиться белая лента реки. Все же последние морозы сковали реку, но она еще не сдается, почти везде видны промоины, клубящиеся легким паром.

Вертолет все дальше уходит в горы, солнце светит все ярче, только далеко в долинах легкая дымка-изморозь. Близкие же вершины гор слепят глаза белизной. Безбрежное море темной тайги и сверкающего снега. Чем отдаленнее от нас горы, тем больше они подергиваются синеватой дымкой. Безмолвная грандиозность и беспредельная ширь Саян!

Вот вновь под нами Абакан, уходящий влево и пронизывающий горы белой лентой. И везде видны полосы чистой воды — не крепок еще лед, как ни старается лютый мороз, но река еще не сдалась. Борется мороз с водой! А горы, как облака, плывут навстречу и сбоку, беспрерывно меняя свои очертания, тона и полутона. Вершины и цирки, долины и распадки, ярко освещенные южные склоны гор и темные, почти черные урочища — все меняется, плывет за бортом, но одно остается — впечатление величия и грандиозности, не подающееся описанию.

Мои товарищи стараются запечатлеть это все на пленку — фотоаппараты беспрерывно в ходу. Эльвира Викторовна пробует набросать рисунки, но картина так быстро меняется, что она не успевает рисовать и берется за фотоаппарат. Мгновение — и еще один кусочек Саян остается на пленке. В вертолете тепло, раздеваемся.

Внизу вновь Абакан. Чем выше по течению, тем все меньше льда и больше воды. А вон видна белая гладь замершего «Черного» озера. Часть его поверхности ярко освещена солнцем, другая в тени — зимнее солнце не далеко ходит. Рядом у борта проплывает темная зелень кедрача. Кажется, протяни руку — и дотронешься до глянцевитых иголок. Закладывает уши — вертолет снижается. Внизу мелькают несколько избушек и большая палатка. Дымок весело вьется из трубы. Видны люди и лайки, вытянувшие морды вверх к вертолету. Это «Белая речка». Снижаемся на расчищенную поляну, от винта белая круговерть, ветер катит пустую бочку из-под солярки. Выскакиваем наружу. Пока рабочие разгружают бочки, шпалы, мы коченеем. Мороз!