Безымянная запивала еду смесью воды и вина, которую принесла Тереза, без труда поняв, чего хочет девушка, поскольку разница между латинским «vinum» и итальянским «vino» оказалась невелика, а слово вода – «аква» – прозвучало одинаково. Вообще участники этих странных ночных переговоров вскоре осознали, что если быструю речь друг друга они не понимают совершенно, то смысл отдельных слов вполне можно узнать по их сходству, а то и полному совпадению в двух языках. Это позволило им в некоторых случаях объясниться друг с другом.

Еще до того, как разойтись по постелям, Риккардо и Тереза успели донести до сведения девушки свои имена и уразуметь, что собственного имени девушка вспомнить пока не может. Ей сообщили, что она находится в Риме. Это название – Roma – звучало для нее знакомо, однако она не помнила, почему.

Событий ночи так утомили обеих женщин, что они проспали до полудня. Риккардо же проснулся рано. Охваченный радостным предвкушением многих дней, заполненных присутствием рыжеволосой гостьи, он купил ей немного одежды, благо ходить далеко не пришлось, – рынок располагался прямо возле его дома. Отобранные им одежда и обувь были изготовлены из дешевых материалов, но выглядели, как казалось Риккардо, весьма изящно. По возвращении домой, убедившись, что девушка уже не спит, Риккардо велел слуге из лавки сложить все это добро – платье с узким, застегивающимся спереди лифом, новую нательную рубашку и пару маленьких башмаков – на ларе возле занавеси, скрывавшей ее кровать.

Девушка с нескрываемым интересом перебрала дары, потрогала, пощупала, похмыкала и все же поблагодарила цирюльника, одарив его мимолетной улыбкой и быстрым «Gratias ago5!».

– Это вам на первое время, мадонна, – сказал он извиняющимся тоном, надеясь, что она поймет хотя бы отдельные слова. – Я даже в мужской одежде мало что понимаю, не говоря уже о дамской. Но вы скоро сами сумеете выбрать себе в лавках то, что вам подойдет. Я, конечно, не граф, не банкир и не епископ, но какое-то количество скудо у меня накоплено. Думаю, смогу обеспечить вас гардеробом, если не будете слишком взыскательны. Вы уж извините, что я говорю вам это так прямо.

По Безымянной было видно, что эту его речь она совершенно не поняла. Но Риккардо уже придумал, как преодолеть языковые препятствия.

Тетку он нашел в кухне.

– Вы все еще страшитесь нашей гостьи? – поинтересовался он.

– Ох, Риккардо, – Тереза отложила разделочный нож. – После стольких лет одиночества в этом доме наконец появилась женщина, понимающая меня лучше, чем собственный племянник. Страхи могут только лишить меня этой радости.

Помолчав, она добавила:

– В мои-то годы пора уже разбираться в людях. Я же вижу, что в этой милой девочке не может быть зла. Будем молиться, чтобы Господь вернул ей память, и тогда мы узнаем, что сотворили с ней жестокие люди.

Риккардо показался забавным ход мыслей его тети, ведь она говорила о своем взаимопонимании с девушкой, с которой у нее даже не было общего языка. Впрочем, возможно отдельных понятных слов им действительно хватало.

Он оставил тетке денег, попросив заботиться о гостье, насколько позволят выделенные им средства, и отправился на поиски Лоренцо.

Он обнаружил приятеля на лужайке перед одним из зданий университета.

– Риккардо, что ты здесь делаешь? – удивился студент.

– Пойдем ко мне прямо сейчас. Ты мне нужен как переводчик с латыни, – Риккардо потянул приятеля за собой, не желая терять время, но тот стал упираться.

– Погоди, у меня же лекции! И что это за текст тебе вдруг срочно понадобилось переводить? Что-то я за тобой не замечал раньше такого интереса к богословским книгам.

– Я не говорю о книгах. У меня дома находится молодая женщина, которая не знает нашего языка, но говорит на латыни.

– Вот как! – Теперь студент был заинтригован. – Откуда у простого цирюльника взялась столь образованная гостья? Не на нее ли ты намекал на днях, обещая, что у тебя скоро появится подружка?

Риккардо слегка покраснел.

– Пойдем, расскажу в пути.

На вопрос о подружке он решил не отвечать.

– Что ж, ладно, – согласился студент, – но только при условии, что я буду сидеть на твоем муле.

Когда-то, в детстве, Лоренцо не поверил рассказу Риккардо о девушке, спящей мертвым – почти в буквальном смысле этого слова – сном в доме его семьи. Не поверил он и в этот раз.

– Из всех знакомых мне людей, – произнес Лоренцо после того, как Риккардо замолчал, – ты менее всех способен на розыгрыш. Поэтому я просто не знаю, что и думать. Говори честно, дружище, что ты затеял? Только не надо мне больше рассказывать про девушку, которая проспала в твоем подвале больше двухсот лет, а теперь проснулась, разговаривает с тобой на латыни и ничего не знает ни о самой себе, ни об этом Божьем мире.

– Когда мы были детьми, ты хотел доказательств, – ответил Риккардо. – Сегодня ты их получишь.

Дома никого не оказалось. Риккардо был уверен, что женщины скоро вернутся, так как Тереза не была способна на длительные пешие прогулки, а мул все это время находился с ним. Чтобы не терять время зря, он повел приятеля к зеркалу, – возле которого Лоренцо быстро провел рукой по волосам, поправив спадающий на глаз локон, – дальше, в проход за зеркалом, и вниз, в подвал.

Когда взору студента предстало зрелище ложа и смятой постели, его скептицизм дал первую трещину.

– Неужели все это правда?! – воскликнул он. – Девушка действительно пролежала здесь больше двух столетий, нисколько при этом не постарев?

– Да, это было именно так, – серьезно подтвердил Риккардо.

– Значит, она могла быть знакома с Данте и Боккаччо! – встрепенулся Лоренцо. – Могла быть свидетельницей раскола в церкви, когда три кардинала одновременно объявили себя папами! Хотя погоди. Она же ничего не помнит. Мы должны помочь ей вспомнить! Может быть, я смогу понять, откуда она родом, по ее выговору. Или нет, лучше поступить иначе. Я нахватался у других студентов всяких простых фраз на разных языках. Если она услышит звуки родной речи, то сразу вспомнит свой язык и родину.

Риккардо был возбужден не меньше, чем его приятель, но совсем не из-за того, что Безымянная могла знать автора «Божественной комедии». Он предвкушал скорую встречу с ней и не хотел находиться в подвале в то отрадное мгновение, когда она вернется в дом.

– Пойдем наверх, здесь трудно дышать, – предложил он.

– Я только что вспомнил, что слышал о сходном случае, – заявил Лоренцо, когда они вернулись в гостиную. – Молодой мужчина проспал почти двадцать лет и нисколько не изменился. Но после пробуждения он быстро наверстал упущенное время, состарившись всего за две недели на те же двадцать лет. Это означает, что твоей гостье жить осталось недолго. Сам подумай: если за ближайшие две недели ей предстоит постареть на двести лет, то на самом деле она проживет всего несколько дней. Приготовься увидеть ее послезавтра дряхлой старушкой.

– Ничего такого с ней не произойдет! – воскликнул Риккардо почти в гневе.

– Ну ладно, ладно, забудь то, что я сказал! – поспешил успокоить его студент. – Может быть, с ней это и не случится.

Расхаживая по комнате, он размышлял вслух.

– Так, значит, я буду называть ее на «ты», потому что на латыни не говорят одному человеку «вы» или «ваша честь». Скажу, что я студент, и меня зовут Лоренцо. Sum studiosus. Mihi praenomen est Laurentius.

Задумавшись, «студиозус» спросил:

– Как мне лучше назваться, дружище? Лоренцо или Лаврентием?

– Лоренцо, конечно, – недолго думая ответил цирюльник, вспомнив, что его самого Безымянная уже несколько раз называла то «Риккардо», то «Рихардусом». – Она сама сообразит, как переделать твое имя на латинский лад, если ей того захочется.

– Хорошо бы все же узнать ее родной язык, – пробормотал Лоренцо и вдруг осекся и вскочил на ноги, глядя в сторону двери, откуда только что вошли в дом Тереза и Безымянная.