— Ты получил свое, — спокойно произнес он, — жду от тебя ответной услуги.

— Всему свое время, — ответил Марко и прошел мимо.

— Только не шути со мной, приятель, — крикнул тот ему вслед.

Он и не думал шутить. Просто все попытки увидеть будущее, связанное с запуском Реактора, оказались безуспешными, словно, кто-то закрывал информацию. У него и раньше так бывало, но теперь это выглядело действительно странно, поскольку не только он оказался бессилен, но и все остальные ИМСы, имевшие способность к ситуативным прогнозам. Говорить о неудаче Вантену Марко пока не хотел. Сначала он должен вытащить Ксению.

На следующий день Вантен пришел к нему в офис.

— Сегодня нас ждет председатель Совета, — объявил он, — через два часа. Будь готов.

Вместо ответа Марко спросил:

— Скажи, Даниэл, а что с тем устройством, которое было у меня в ранце?

— То, что ты взял в пирамиде? — припомнил тот, — До сих пор над ним бьемся, не можем понять, что это? Явно не наша техника.

— Нам сказали, что это бомба.

— Не знаю. Но никаких взрывчатых веществ мы не нашли. Ладно, все! — сменил тему шеф СВБ, — через час сорок пять я за тобой зайду.

Марко поначалу думал, что вся эта история с пирамидой — очередная выдумка СВБ, но позже понял, что Вантен знает о пирамиде еще меньше, чем он. Значит цилиндр действительно загадка для него и его специалистов.

В ожидании назначенного времени он нашел в сети списки сотрудников СВБ и выбрал имена тех, кто работал в лаборатории. Каково же было удивление Марко, когда он понял, что половина персонала — обычные люди. Либо Вантен изменил свое отношение к ним, либо не нашел достойных специалистов среди ИМСов. Чутье подсказывало ему, что больше похож на правду последний вариант.

Ален Колл встретил их с улыбкой и усадил за огромный подсвеченный стол, больше подходивший для серьезных совещаний, чем для дружеской беседы.

— Поздравляю Вас, господа, с успешным окончанием операции, — начал он, и Марко заметил, как Вантен довольно кивнул и вальяжно развалился в кресле.

— Спасибо, это целиком заслуга господина Вантена, — он поспешил подлить масла в огонь тщеславия своего компаньона.

Колл удивленно поднял брови:

— А я слышал, что именно Вы, господин Расс подвергались опасности и были на высоте.

— Ну, что Вы, господин Председатель, я лишь винтик в большом механизме, которым управляет Даниэл.

Вантен заерзал на месте, но взгляд его не оставлял сомнений, что разговор ему по душе.

— Думаю, что все получилось благодаря слаженной работе всей команды, — сказал шеф СВБ, — ведь и Вы, господин Колл, поддержали меня, приняв правильное решение.

После обмена любезностями они коротко обсудили предстоящий запуск Реактора, и Вантен в ходе разговора ловко подвел к обещанному Марко прогнозу.

— Я бы советовал повременить с запуском, — заявил он.

— Поясните! — попросил Председатель.

— Не очень хорошее предчувствие.

— Что значит, предчувствие? — насторожился Вантен, — Нужна точная информация.

— Это все, что я могу пока сказать, — посетовал Марко, — я работаю над этим.

— Ну, что ж, полагаю, стоит прислушаться к нашему предсказателю, — сказал Колл, обращаясь к начальнику СВБ, — любые опасения нужно принимать во внимание, когда речь идет о таком важном событии.

— Хорошо, господин Председатель, мы подумаем, — неохотно согласился тот, зыркнув на Марко, — нам пора, не будем Вас задерживать.

— Что ты там нес? — накинулся он на Марко, когда они вышли из офиса Колла, — Какие такие опасения?

— Остынь! — осадил его Марко, — Я все сказал. Ты же сам хотел прогноз? Чего теперь кипятишься?

С минуту они шли молча, наконец, Вантен уже спокойнее спросил:

— На сколько надо сдвинуть запуск?

Марко сделал серьезное задумчивое лицо:

— Месяц, может два.

— Ты с ума сошел! — прошипел тот, и остановился, — Завтра жду от тебя подробного отчета.

— Договорились, — быстро согласился Марко, сдерживая веселье.

Нашелся командир, подумал он, собираясь завтра навыдумывать еще что-нибудь.

— Как Вас зовут? — спросил Марко человека, сидящего напротив.

— Берни Романо, — монотонно ответил мужчина лет двадцати в светло зеленом комбинезоне с эмблемой Службы внутренней безопасности.

— Вы работаете в лаборатории?

— Я не могу говорить на эту тему, — также механически сказал тот, глядя перед собой.

Несомненно, тут поработали психотехники, размышлял Марко, пытаясь прощупать полевые структуры парня. Так и есть — защитная программа и эмоциональная закрытость. Вернее эмоции выключены вообще. Хотя…Марко вдруг что-то почувствовал. Она находилась очень глубоко в подсознании парня, но вскоре он понемногу вытащил живую эмоцию на свет. Это был страх. Страх за родных, за мать, за себя.

— Успокойся, Берни! — мягко сказал он, почувствовав, как парень начинает «оживать», — Все хорошо. Твои близкие в порядке. У них все хорошо. Ты в безопасности, — в том же тоне говорил Марко, — теперь вернемся к вопросу: ты работаешь в лаборатории?

— Да, — кивнул он и заметно расслабился.

— Видел блестящий цилиндр с монитором?

— Да.

— Ты знаешь, что это?

— Нет.

В следующие двадцать минут Марко убеждал Берни, что этот цилиндр крайне опасен, и тот должен вынести этот предмет из лаборатории и передать ему. Потом он восстановил все программы и заставил подсознание парня забыть этот разговор.

Манипуляции с психикой Берни отняла у него много сил, и Марко покинул офис, перейдя в жилой сектор. Его помещение соответствовало высокому статусу Правителя и по площади, и по интерьеру. Опустившись в кресло, он сделал распоряжение, и техника сразу же приготовила ужин с дымящимися тушеными овощами и куском сочного мяса. Достав из встроенного бара бутылку дорогого коньяка, Марко налил себе янтарной тягучей жидкости в бокал.

Поужинав, он опустил у кресла спинку и приглушил свет, не переставая думать о Ксении. Вздрогнув, он вспомнил о встрече с Берни и посмотрел на часы. Надев ботинки, Марко посмотрелся в зеркало. Пожелав себе удачи, он вышел из своих апартаментов. Обстановка конспирации вызывала смешанные чувства. Он ощущал опасность, но одновременно все обретало смысл. Все его существование наполнялось и пропитывалось идеей, дающей сил и желания жить. В какой-то момент он даже почувствовал восторг, вскоре сменившийся тревогой и беспокойством.

На улицах города было светло. Свет здесь горел всегда, поскольку смена дня и ночи в замкнутом пространстве космического мегаполиса — весьма условный процесс. В каждом помещении имелась программа, создающая эффект суток, к которым так привыкли люди. В общественных же местах освещение не менялось, жизнь в Галилее протекала и днем и ночью примерно с одинаковой интенсивностью.

Встреча была назначена недалеко от лаборатории, чтобы парню проще было донести артефакт. Он уже ждал лишних пятнадцать минут и начал волноваться. В голову лезли разные варианты: от того, что Берни схватили, до того, что тот попросту «забыл» сделать то, что нужно. Марко стал замечать подозрительные взгляды проходящих ИМСов, потому как торчал здесь неестественно долго. Вот и он!

Берни шел своей механической походкой, не замечая никого вокруг. Находка для наружного наблюдения, выругался Марко. Хотя с учетом тотальной уличной видеорегистрации шпионы тут ни к чему. Поравнявшись с ним, парень, похоже, собирался пройти мимо, и Марко тихо позвал того по имени. Берни остановился, и, узнав того, кто ему был нужен, молча передал сверток, который он нес подмышкой.

— Все иди! — скомандовал он парню, — Молодец.

Он быстро удалялся с места встречи, оставив Берни с глупой улыбкой стоять посередине коридора.

Уже полтора часа он сидел напротив цилиндра и сверлил его взглядом, не решаясь приступить к заключительному этапу своего плана. Теперь нужно было «ослепить» службу охраны порядка. Он уселся за монитор, ощутив дрожь в руках. Марко сделал глубокий вдох и выдох.