Я был озадачен сверх всякой меры. Это какой же наглости надо было набраться, чтобы вот так ко мне заявиться? У меня даже вся ярость пропала.

Королева Ведьм шагнула вперёд.

- Шершень, мы просим выслушать нас. Мы пришли сюда для того, чтобы ты знал о том, насколько глубоко и искренне мы раскаиваемся в содеянном нами. Властительный Посвящённый и Семь Посвящённых открыли нам многое из того, что было до этого скрыто от наших глаз. И мы поняли, что сами, своими руками чуть не восстановили против себя тех, кто способен поддержать нас, кто способен помочь нам сохраниться такими, какие мы есть, кто способен помочь отстоять свободу и само существование магических народов в нашем мире. Мы поняли, что пребывали в плену собственных заблуждений и гордыни. Мы не желали выслушать других и обагрили свои руки кровью тех, кто желал нам добра. И готовы принести искупление. Ты знаешь, что для ведьмы означает лишиться девственности. Я повелела двум ведьмам - Беатрикс и Иранде - прийти сюда для того, чтобы разделить с тобой ложе. Но ты в праве потребовать такого же от Людиэрры. Одно твое слово, и она разделит с тобой ложе. Мой приказ для неё - закон.

Оба вахтенных наружной вахты только засвистали в восхищении, когда после слов Королевы Ведьм Беатрикс и ещё одна ведьма выступили вперёд. Они были в коротких туниках, обуты в сандалии, ремешки сандалий оплетали голени, волосы водопадом струились по плечам, спинам и груди.

А я только озадаченно затеребил мочку уха. В душе у меня шла невидимая борьба. Особенно, когда ко мне приблизилась и Людиэрра. И все три ведьмы опустились на колени у пандуса. Любой мужчина отдал бы что угодно, кроме мужской силы, естественно, и мужского достоинства, чтобы перед ним вот так покорно стояли три ослепительных красавицы идеального сложения. Но мне надо было ещё победить бурлившую в моей душе ненависть. Ох, как же у меня руки чесались схватиться за Меч-клинок и покрошить Людиэрру, но я удержал себя в руках, не дал захлестнуть эмоциям. И только медленно спустился по пандусу и посмотрел на ведьм вблизи. Да, такие девушки не во всяком сне приснятся. И моя озлобленность начала потихоньку улетучиваться.

- Ой, как заманчиво... - пробормотал я, и почему-то посмотрел на Варвару.

Девчонка сверлила меня пылающим взглядом. И это меня озадачило. Неужто она на меня запала? Я еще раз взглянул на неё. Очень она походила на Оленью Пастушку. Но при всём при этом Варвара сохраняла свою неповторимую индивидуальность. И эти отличия только добавляли ей привлекательности. Я даже удивился, что вновь открываю Варвару для себя. Конечно, в ней не было той безупречности сложения, которой отличалась нимфа, и которое есть у трёх коленопреклонённых ведьм, но было какое-то непередаваемое и неописуемое очарование от её почти мальчишеской, хрупкой фигурки, от её длинных каштановых волос, от её большущих тёмных глаз, от лица с тонкими, мягкими чертами. А её одежда - брюки, сапожки, блуза и жакет - только подчёркивали её изящество.

Я ещё раз обошёл коленопреклонённых ведьм. Они были божественно прекрасны и напряжены до предела, Беатрикс так закусила губу, что едва не до крови. Я пригнулся и заглянул в лицо Людиэрре, она подняла на меня взгляд. Глаза её пылали яростью, губы чуть подрагивали, но я вдруг уловил в глубине её взгляда панический страх. Людиэрра была объята яростью и ужасом! И я внезапно ощутил, что вот он, миг торжества! Нет, не кровь и смерть этой ведьмы, оказывается, были мне нужны! Нужен был её страх перед неизбежным! Ужас бессилия! Беспредельная паника обречённости! Всё то, что испытывали её жертвы перед тем, как удар её безжалостной руки обрывал их жизнь.

Я выпрямился и продолжал смотреть на Людиэрру сверху вниз. Она судорожно сглотнула, её взгляд наполнился мольбой. Интересно, а те рыцари, которых она завлекала и обманывала, молили о пощаде, взывали к её сердцу? Шевельнулись ли хоть раз сострадание и милосердие в её сердце? Но моё злорадство и злобное торжество почему-то вдруг начали куда-то улетучиваться. Мне вдруг стало просто жалко эту ведьму, так долго хранящую свою юность. Триста пятьдесят лет жить на белом свете в одной только злобе, так ведь с ума можно сойти, по фазе двинуться. Людиэрра почему-то увиделась мне бесконечно одинокой и несчастной. Интересно, а подруги у неё есть по жизни?

- А что вы скажете, барышня? - внезапно спросил я Варвару. - Как мне отреагировать на столь заманчивое предложение? Может, сразу трёх ведьм соблазнить?

- Только попробуй... - прошипела она.

- Но ведь как заманчиво... - я не договорил, искры, нет, молнии ударили у меня из глаз, после двух могучих оплеух сначала с правой, а затем с левой руки; получилось это у Варвары классически.

- Понял, не дурак, - сразу же сказал я и повернулся к Королеве Ведьм. - Увы, мадам, вынужден отказаться от вашего заманчивого предложения. А то ведь потеряю вот эту драчливую и свирепую барышню, - указал я на разъярённую Варвару, - а мне этого жуть как не хочется. Иначе потом буду локти до скончания века кусать.

Королева Ведьм кивнула и подошла к коленопреклонённым ведьмам.

- Теперь вы поняли, почему я была непреклонна к вашим мольбам? Нужно уметь читать человеческие взгляды и слышать невысказанные слова, - сказала она им, а затем повернулась ко мне. - Скажу честно, я с самого начала была уверена, что ты откажешься. Я видела тебя всего чуть-чуть, но увидела твоё горе при виде умирающей Оленьей Пастушки, и помнила, что до её смерти ты ни убил никого, кроме волков. И я сумела многое понять, особенно после общения с Властительным Посвящённым. И я знаю, я уверена: даже если бы здесь не было бы этой девушки, ты бы отказался от моего предложения, не стал бы брать ведьму без любви. Ты полюбил Оленью Пастушку, хотя сам себе не признавался в этом и подавлял своё чувство, ведь ты должен был уйти из нашего мира. А когда она погибла, ты перенёс свои неутолённые чувства на Варвару. Ведь она так похожа на нимфу. И ты ни за что не променяешь её даже на таких совершенных женщин, как ведьмы.

Но ты не знаешь одного. Эта девушка, что стоит перед тобой, не только Благословенная Дева, и не просто обладает ведьминским началом. Она была воплощением Оленьей Пастушки в вашем мире. И когда нимфа превратилась в бестелесную сущность, она просто слилась с бестелесной сущностью Варвары. Да, Варвара, ты теперь ещё и воплощение Оленьей Пастушки. Ведь не случайно к тебе вдруг пришло понимание много того, о чём ты раньше и не подозревала. А мы, ведьмы, потому и попытались сделать тебя одной из нас, что почувствовали в тебе необычные силы, но не смогли сразу понять, кто ты есть, к огромному нашему сожалению.

Шершень, ты должен стать защитником и рыцарем Варвары. Ведь не только мы почувствовали необычные силы этой девушки. Демон, мы уверены, тоже успел сообщить своим собратьям о ней. Боюсь, что будет множество желающих завладеть ею, подчинить её силы себе.

Королева Ведьм умолкла, а я стоял и смотрел на Варвару, на Варьку. И вдруг начал понимать, что мои подозрения о том, что после Оленьей Пастушки всё же есть ещё надежда, и не всё так безнадёжно, как могло казаться, подтвердились. Варвара действительно была девчонка что надо. И на моём лице вдруг появилась наиглупейшая улыбка. Но что поделать, я просто ошалел от радости, что вот так вот всё разрешилось, что Оленья Пастушка не сгинула бесследно, а предстала в ином воплощении. Отчаянной и драчливой девчонки с каштановыми волосами и тёмными глазами.