Здесь тоже было нормально, по классу люкс. Мебель стильная, покрытие вроде ковровое, хотя и не совсем. Люди будущего со мной еще поговорили, я им рассказал о себе, о Муриксе — его они уже знали, конечно, — об установке. Потом Маша объяснила, как пользоваться здешними предметами, мы договорились о том, что меня обследуют здешние врачи и биологи, а затем со мной побеседуют историки, ну и потом люди будущего отвалили и оставили меня в покое. Знакомиться с обстановкой.

Номер был очень нехилый, как уже сказано. Три комнаты, ванная, которая тоже сошла бы за комнату — с маленьким бассейном, с кабинкой, функции которой я не совсем понял: вроде сразу душ, массаж и медицинская диагностика, с зеркалом во всю стену и креслом с кучей манипуляторов.

Комнаты обставлены шикарно, стильно, хотя скорее под минимализм. Гостиная, спальня, кабинет. Из гостиной выход на широкий балкон, на балконе — целая клумба с цветами, кресло-качалка, какая-то техника. Роскошный вид на окрестности. Я первым делом глянул на эти окрестности. Ну если это Питер, то я — папа римский. Сплошной зеленый лес до горизонта, с торчащими из него гроздьями пестрых зданий, голубые реки. Но тут слева я заметил островок более урбанистический. Привычный. Присмотрелся внимательно — ба, так это же старый Питер! Вон Исаакий торчит, вон Адмиралтейство, Стрелка, и даже Нева там приобретала уже не голубой, а привычный серо-свинцовый оттенок.

Надо будет съездить туда, что ли.

Я потренировался немного с «трансфером», как они это называли, и вскоре достал себе из прозрачного окна бутылку вроде бы пива. И соленых орешков. На вкус это тоже оказалось пиво, причем не хуже баварского — я пил и могу сравнивать.

Сижу я, короче, в качалке, потягиваю пиво, смотрю на сказочно прекрасный вид с балкона и прикидываю свои перспективы на будущее.

Отдохнуть мне дали, а заскучать я не успел. Вскоре пришла Маша и потащила меня в какой-то здешний психоцентр. Туда мы летели на чем-то вроде такси — ну нормальное авто, только летающее. И выглядит по-другому, конечно. Круто, в общем.

— Ты не возражаешь, если я буду тебя курировать? — спросила по дороге Маша.

Оказалось, что она — ксенопсихолог. Я сначала удивился, почему «ксено». Это же вроде с инопланетянами связано. Разве они есть?

— Да, бывают. Бору, например, — кивнула Маша, — разные цивилизации есть. Мы ведь космос давно осваиваем.

— Но я же человек!

— Дело в том, что специалистов по контактам с людьми прошлого у нас нет. А я не только ксенопсихолог, но по первому образованию — историк, специализировалась как раз на вашем периоде. Выбор естественным образом пал на меня, — пояснила Маша.

Я, конечно, не имел ничего против симпатичного ксенопсихолога. Хотя вряд ли мне тут что-то светило.

Маша привезла меня в психоцентр. Здесь начались мучения — то есть ничего брутального, но меня засовывали в какие-то камеры для просвечивания, брали кровь (правда, не больно), в общем, обследовали по всем параметрам. Потом у меня попросили согласия на «ментоскопирование». Термин слегка пугал, в какой-то фантастике я читал, что мозг от этого разрушается. Но тут у них не разрушался. Короче, они там что-то сняли с моей головы, вроде ЭЭГ. И на этом успокоились.

Вечером мы с Машей поехали в Исторический Центр.

Я надеялся увидеть кусочек нашего Питера. Но, по правде сказать, было не очень-то похоже. Никаких реклам, например, Макдаки и всякие закусочные исчезли. Машин, опять же, нет. Здания только стоят — и все. И народ гуляет, причем прямо по проезжей части Невского.

— Большую часть реставрировали и довосстановили, — рассказывала Маша, — здесь ведь была пятая зона. Радиоактивность, большая часть зданий разрушена.

Оказывается, по Питеру во время войны шарахнули атомной ракетой. Но к счастью не по самому городу, а ближе к Ладоге. Леса все выгорели там, пустыня была. Но и город почти полностью был разрушен. Спальные районы не стали отстраивать, а старинный центр восстановили почти в полном объеме. Метро, кстати, сохранилось с прежних времен, и по нему можно было и теперь кататься — вроде исторический аттракцион.

Прикольнее всего было смотреть на народ. Некоторые тут были, похоже, ролевики — выряженные кто эльфом, кто Евгением Онегиным или вообще непонятно кем. Но большинство люди как люди. Девушки на меня как-то впечатления не произвели. С одной стороны, толстух или совсем уж уродин не было, все спортивненькие такие, симпатичные. С другой — ну Маша, положим, на работе, поэтому она в серых штанах каких-то и белой блузке. Но тут-то ведь они явно отдыхают! И все равно девушки одеты как-то невзрачно, каблуков не носят, лица неяркие, все как серые мышки, короче. Не следят за собой. Я подумал и решил, что пожалуй, смогу это пережить. На фига вообще сдались эти бабы? Мне Верки хватит.

Мы вышли к Неве и тут оказалось, что все-таки закусочные еще существуют. Мы сели в каком-то открытом ресторане прямо посреди Кировского моста. Еда была вкусная — по совету Маши я взял какие-то мицарские тефтели в ореховом соусе. Маша сказала, что это на одной из земных колоний такое блюдо изобрели. У них, оказывается, уже есть колонии на планетах других звезд. Ни фига себе!

По ходу я решил выяснить у Маши свою дальнейшую судьбу:

— А можно мне тут остаться? — спросил я. Девушка пожала плечами:

— А почему нет? Это твое решение. Конечно, я помогу тебе. Как психолог я могу оказать поддержку в принятии решения, ведь нужно учесть многие факторы. А если все же решишь остаться здесь, я помогу тебе в интеграции. Во всяком случае, твое присутствие здесь не нарушит физических констант. Это твоя индивидуальная судьба. Ты вправе решать ее сам.

— Ну у вас же тут ресурсы, — пробормотал я, — а я их жру вот.

— Ты заметил, чтобы здесь кто-то платил деньги?

— Нет.

И в самом деле, вся еда была бесплатной. А вместо официантов меж столов шустрили автоматические тележки.

— Ученые взяли всю информацию, которую ты мог дать. Теперь ты совершенно свободен. Можешь вернуться к себе в прошлое. Или остаться здесь. Или погостить, а затем принять решение. Я думаю, это самое разумное.

— Да, конечно, — согласился я.

Черта с два! Я решение уже принял.

Об этом я думал, лежа на поразительно мягкой и упругой постели и глядя в прозрачный потолок, за которым сияли высокие звезды (как это возможно на -надцатом, но не последнем этаже — пока не врубился).

Что я забыл в двадцать первом веке, если честно? Вся моя родня — это родаки и Верка. Веруня будет просто счастлива, если я не вернусь — квартира автоматически переходит к ней. А так судиться придется.

Конечно, обидно, что квартира этой суке достанется, но мне-то больше повезло.

О родаках и говорить нечего. Я с ними и так виделся два раза в год и предпочел бы еще реже. Да и они не горели желанием со мной общаться. Дача, выяснения отношений, внуки — дети моей сеструхи Ольги. Короче, есть я, нет меня — им все равно. Ну, может, попереживают немного.

С работы уволят — невелика беда.

А тут! Даже если я, предположим, тут не найду работу — не беда, кормят же бесплатно. И в этой общаге можно жить хоть сколько. Общага! Ни фига себе. Хоромы, а не общага.

Некоторые вот за бугор валят, чтобы жить получше. А тут не забугорье, тут вообще зашибись! Коммунизм. Халява.

Я что, дурак отсюда сваливать, раз мне остаться предлагают?

А если еще учитывать обещанные перспективы... война когда там, говорят, будет? При моей жизни. Уже довольно скоро.

Нет, спасибо, я пешком постою.

Да я тут хоть полы мыть буду! Асфальт укладывать. Пусть гастарбайтером возьмут или кем угодно. Впрочем, они и так предлагают остаться.

Можно сказать, в жизни я вытянул невероятно счастливый, единственный билет. Это даже лучше, чем выиграть миллиард в лотерею.

С этой чудной мыслью я наконец заснул.

Маша явилась к полудню. И мы пошли дальше знакомиться со здешней жизнью. Она меня повела в центр физики, благо, рядом. Мы посмотрели на каких-то фриков в хирургических светлых костюмах — им и разговаривать-то с нами некогда было, на оборудование. Мурикс бы, наверное, с ума сошел от счастья. А мне так себе. Потом мы пошли в кафе обедать, и Маша мне объясняла устройство здешней жизни. Раз уж я решил остаться. Честно говоря, я мало что понял, потому что вместо слушания разглядывал Машу и думал, что она очень даже ничего. А почему это я решил, что мне ничего не светит? Когда это я телку не мог снять?