- Люблю сюрпризы. Хмм-м, а здешние пыточные проделали качественную работу – такие сильные демоны так быстро сдают позиции и начинают проигрывать даже без активных действий, пусть и лучшим из шинигами.

Вероятно возникает резонный вопрос: какого, таких опасных преступников, угрозу, оставили в живых?! Будьте уверены, сделано это было не из соображений гуманности. Мучить жертву долгую вечность интереснее для представителей демонической расы. А как нужно изгаляться, чтобы имея законное основание на издевательства над заключенными найти запрещенное, при этом хитростью сделав дозволенным! Зачем все это? Ответ мог бы быть «такова природа», но на самом деле все намного проще – скука.

- Диспетчер, - требовательно протянутая рука.

Сатклифф с неохотой вкладывает в нее книгу – в черной кожаной обложке с серебристым теснением, острыми лезвиями страниц, замысловатыми, резкими и стремительными узорами на полях, парой важных закладок, простых по форме и неповторимых в своей индивидуальности, присущей владельцу. Оба жнеца вздрагивают, когда чуть шероховатая от времени поверхность книги касается второй ладони. Несколько дико смотрят друг другу в глаза.

- «Как же я хочу чтобы мы принадлежали друг другу! – мысли скоростным потоком проносились в голове Сатклиффа, - Хочу быть частью твоей вселенной, Уилли, чтобы увидеть тот мир. Мир, который ты хотел».

Смерть с помадой на губах поцелуем снимет страх.

*Flashback*

Утро. Хулиганский солнечный луч пробирается сквозь неплотно зашторенные занавески. Прыгая с подоконника на ковер, с ковра на тумбочку, он потихоньку добирается до кровати, на которой в странной позе спали двое жнецов: тот, что с короткими красными волосами, одной ногой обхватил подушку, другой – рядом лежащего брюнета, со съехавшими на бок очками, руками он вцепился в одеяло, причем не в попытке согреться, а будто бы стараясь придушить.

По студенческой спальне разносился негромкий храп. Грелль, а одним из спящих жнецов был именно он, недовольно поморщился, и постарался заткнуть источник шума, пяткой заехав прямо в рот Уильяму. Последний, подавившись звуком на выдохе, попытался выплюнуть инородный предмет, коей представляла изящная ступня однокурсника. Не добившись никакого результата, Спирс, сжав предполагаемого противника в виде сатклифовской ноги, резко куснул. По комнате разнесся дикий вопль.

Уильям подпрыгнув, не отпуская добычу, принялся дико оглядываться. Обстановка расплывалась. Спирс, додумавшись поправить очки, встретился с ошалелым взглядом Грелля. Недоуменно обратив внимание на зажатую в руках ногу с покрытой кровью пяткой (спасибо быстрой регенерации – ранки уже затянулись), Уильям, несколько смущенно пробормотал извинения.

Все еще ошарашенный и пришибленный Сатклифф, вяло буркнул что-то в ответ, всеми силами стараясь идентифицировать помещение.

Кровать обычная, стандартная – так, это ни о чем не говорит, едем дальше. Тумбочка – тоже стандартная. А вот стоящие на ней знакомые флакончики точно показывает, что эта комната принадлежит именно ему. Придя к такому выводу, Грелль резво спрыгнул на ковер и помчался в ванную комнату приводить себя в порядок.

Уильям, приподнявшись, громко зашипел от неприятного ощущения в области задницы. Проведя рукой, он с ужасом обнаружил, что лежит абсолютно голый, а из его пятой точки тянется застывший ручеек вязкой жидкости.

Сатклифф при полном параде, мурлыча себе под нос какую-то песенку, вплыл в комнату. Заметив растрепанного, обнаженного однокурсника, покрытого засосами, хихикнул:

- Уилли, как ты себя чувствуешь?

Тот ничего не ответил, все также пребывая в прострации.

- Уил, - несколько обеспокоенно произнес Грелль, подходя к жнецу и легонько тряся за плечо.

- А? Аа-а… А что вчера было?

- Не помню, - беспечно отмахнулся от него приятель.

- Но судя по нашему внешнему виду, было очень весело, - лукаво прищурился Сатклифф.

Спирс обреченно застонал: переспать с парнем, да еще и в пассиве явно не былом пределом его мечтаний. А еще, ему было несколько… жутковато: что теперь будет? Как себя вести? А как будет вести себя Грелль? А если он растреплет об этом всей академии? А если…

Судорожные размышления прервал поцелуй алой смерти со вкусом помады и чего-то клубничного, наверное, зубной пасты. Рефлекторно обняв, Уильям через долю секунды ответил: напряжение потихоньку отступило, на место страха пришли удовольствие и спокойствие.

Грелль, оторвавшись от теплых губ, облизнулся и, с усмешкой, произнес:

- Дальше все будет так, как ты захочешь, мой обожаемый холодный мужчина…

* EndFlashback*

Выбор только за тобой, нить судьбы в твоих руках.

Спирс и Сатклифф продолжали сжимать в руках Книгу Смерти, не разрывая зрительный контакт. Похоже, они оба вспомнили о том случае. И вспомнили ответ Уила: «Как хочу, говоришь? Что ж, тогда – как прежде».

- А может быть, зря? – негромкий общий шепот. Один с чувством понимания, другой с чувством горечи.

Однако дальнейший диалог прервал шорох, раздавшийся где-то за спиной Сатклиффа.

Уильям успел блокировать удар странно отлитого лезвия секатором. Грелль уже обернулся и включился в атаку, стремясь нанести повреждения последнему из сбежавших демонов, так опрометчиво напавшего на двух жнецов.

Драка напоминала какое-то феерическое фехтование: ни один из противников пока не мог причинить вред другому. Удары сыпались одни за другими с огромной скоростью. Выпады, уклоны, прыжки, кувырки – хм-м, может быть это даже не фехтование, а танец? Да, именно. Опасный танец. Смертельный танец. Сегидилья, национальный испанский, в стремительном темпе, в исполнении бывшего предводителя одного из адских легионов. Сочетающийся с четкими движениями танго, старинного аргентинского народного танца, страстного, как воспевания любви поэтом, Алой Актрисы, безумной и прекрасной, неповторимой в своем роде. Алой Актрисы – отличника в боевой подготовке и непредсказуемого в своем сумасшествии маньяка. Танец, завершенный благородным вальсом Уильяма Ти Спирса. Начальника пятого отдела Лондонского департамента.

Завораживающее зрелище. Зрелище, которому лучше никогда не стать свидетелем – слишком ужасающее, но в тоже время слишком личное. То, что будет принадлежать победившим или победившему. Вынуждая проигравшего унести подобное знание за грань.

Однако ни один танец не может длиться вечно. Закончился и этот: кровавыми брызгами и истаявшего дымкой тумана демоном.