Нет ничего хуже теплой зимы. Когда нутром понимаешь, что на крышах должен лежать белый и пушистый снег, что снежинки обязаны водить хороводы вокруг тебя. Лаксус, мрачный и насупленный, пинал подвернувшуюся под ноги банку, засунув руки в карманы. Плащ эдакими крыльями демона развевался за спиной, а темная аура вокруг значительно способствовала пустоте улиц. Хотелось остановиться и завыть, как волк, на луну, насмешливо глядящую с небес. Темно, совсем скоро Новый Год. Все уже разбрелись по домам или барам – Магнолия готовится стать старше. На целый год, а что это год принес ему? Ничего, кроме очередной порции разочарований. Дреер задрал голову, презрительно разглядывая дырчатую спутницу звезд. И остановился, прислушиваясь к отдаленному пыхтению за углом. На глазах у изумленного мага, цепляясь рукой за стену, из-за поворота вылетела уже хрипящая Люси, не отрывавшая глаз от неба. Где-то сзади противно каркнула ворона, а в глазах волшебницы Дреер заметил слезы.

-Стой!- из последних сил крикнула блондинка и споткнулась о банку, как раз подлетевшую к ее ногам. Споткнулась и упала бы, разбивая коленки, сверкающие из-под шорт, расцарапывая нежную кожу ладоней, если бы не широко шагнувший вперед Лаксус. Сильные руки поймали неловкую девушку и ощутили жар, сравнимый разве что с температурой Нацу. Хартфелию била крупная дрожь, по лицу катились крупные капли холодного пота, смешиваясь с прозрачными слезами.

-Болельщица, ты чего?- парень был слишком ошарашен, чтобы что-то понять.

-Гирлянда, мамина гирлянда,- выдохнула ревущая волшебница, тыкая пальцем куда-то за широкую спину блондина. Тот обернулся и заметил отблеск чего-то позади вороны, уже порядочно отлетевшей от фей. Пернатая несла что-то в клюве, и это что-то было явно очень дорого Люси, дрожащей, как осиновый лист.

-Жди здесь,- теплый плащ укутывает девушку плотным коконом, а его владелец стремительным шагом догоняет птицу. Не долго думая, маг метает в нее молнию, ну а почему бы и нет? С громким, режущим уши криком, раскидывая перья во все стороны, черный истребитель заходит на вынужденную посадку, где и ловится Лаксусом. В клюве подбитой вороны сверкают разноцветными огнями снежинки с маленьким шариком, приглушенно-желтым, на конце своеобразной цепи. Дреер бережно поднимает с земли сокровище и возвращается к Хартфелии. Та сидит на ступеньках дома, безликого и серого, кутаясь в меховой плащ и тихо всхлипывая.

-Держи,- сияющее ожерелье опускается на тонкую шею. Девушка неверяще поднимает глаза и взвизгивает, когда ее подхватывают на руки.- Где живешь?- спрашивает Лаксус и с каждым поворотом все больше удивляется такой с виду хрупкой девушке. Что же для нее значит эта гирлянда, раз она в таком состоянии бежала за птицей? Да еще и не отстала?

Нет ничего хуже Нового Года, который ты проспала. Если, конечно, это произошло не в теплом плаще в обнимку со сверкающими снежинками, отбрасывающими такие разноцветные блики на умиротворенное лицо.

Нет ничего хуже Нового Года, встреченного в незнакомом месте. Если, конечно, это не дом ужасно сонной и болеющей болельщицы, которой ты только что подарил лучший подарок за всю ее жизнь, судя по тому, как она спит, улыбаясь цветным, как тени на ее щеках, грезам.

Глаза

-Мира, а ты помнишь, как мы с тобой познакомились?- зеленоволосый маг тихо обнимает сзади официантку. Та вздрагивает и роняет стакан, впрочем, не давая ему разбиться.

-Конечно, помню. Ты пришел с Лаксусом и начал галантно со всеми раскланиваться,- «Я еще подумала, какой идиот»,- пронеслось в голове у девушки.

-А ведь я впервые встретил тебя гораздо раньше,- улыбается Фрид. Мираджейн заинтересованно оборачивается, хмуря лоб в попытках что-то вспомнить.

Я люблю Новый Год. Этот праздник, легкий и таинственный. Когда год вдруг рождается, это ведь так интересно, как же рождается год? Когда снег кружится за окном, а отсветы гирлянд отражаются в счастливых глазах. Когда лапы елки гнутся под тяжестью игрушек, таких ярких и красивых. Люблю маскарады, именно там я и встретил тебя.

Мне было лет десять, а, может, и меньше. Все смеялись вокруг, танцевали, делились подарками. Только я в одиночестве, хлипкий и жалкий, грыз яблоко. Было скучно и шумно, и грустно, и как-то обиженно я смотрел на людей, что кружились в вальсе вокруг сияющей елки.

-Ты чего тут стоишь?- я удивленно поднял голову. Надо мной, уперев руки в бока, возвышалась, ну, мне так показалось, девочка с белыми волосами. Вроде бы, чего странного, вон там где-то и зеленые, и синие бегали. Да только одета она была не феей, не принцессой и даже не ведьмой. Сущий демон – кожаная одежда, такие же черные крылья за спиной, точнее, одно крыло, второе где-то оторвалось. Девочка смотрела с угрозой, словно я был виноват, что стою тут, порчу всем настроение. Я кисло улыбнулся и отвернулся, вернее, попробовал. Потому, что наконец обратил внимание на ее глаза. Я думаю, излишне говорить, что они были огромными и обрамлены пушистыми ресницами. Но их цвет… я никогда не видел таких глаз – синих-синих, как летнее небо, как яркая закладка в моей любимой книжке. Такого цвета глубина моря, такого цвета теплые течения океана. Невероятно синие, великолепно синие, завораживающие, прекрасные.

-Не дрейфь,- она тихо посмотрела по сторонам и сорвала с елки игрушку. Маленькая хлопушка в виде конфеты, с такими же синими узорами, как и ее глаза. Протянула ее мне, подмигнула и убежала. А я остался стоять там, где пахло елкой, апельсинами, шампанским и смехом. Улыбался, вертя в руках большую конфету.

Я люблю Новый Год, этот праздник в году единственный. Там летает снег вперемешку с конфетти и счастьем. Там пахнет елкой и игрушками, и немножко дымом от хлопушек. Там танцуют кролики и принцессы, волшебницы и маги, короли и рыцари. И маленькая демоница. С той встречи прошли года, но каждый праздник я упорно искал синие, как лазурь неба, глаза. Заглядывал в удивленные лица прохожих, оборачивался на каждую черную деталь, обгонял блондинок. А глаза вокруг – серые, черные, карие, зеленые, желтые, даже розовые. А синих нет…

Фрид большим пальцем приподнял подбородок Миры и заглянул той в глаза. Синие, невыразимо прекрасные.

-Я просто не там искал.

Будет все, и смех, и счастье,

И что ищешь – то найдешь.

И надежда, и ненастье,

Будет и любовь, и ложь.

От того как год родится,

Все зависит наперед

Иль придется вам мириться

Иль судьба сама придет.

<b>Интересно, кто-то догадается, под влиянием какой песни это родилось? ^^<b>

Холод и пламя

Драконы тоже отмечают Новый Год. И пусть в их пещерах, где каждый мимолетный вздох ставит под угрозу вспыхивания и сгорания, нет елок. И пусть там не найдешь игрушек, шаров и гирлянд, зато алмазы и рубины драгоценным ковром рассыпаны по углам. Кто сказал, что это хуже? Пусть не звучит колокол, отбивая положенные двенадцать ударов, так ведь есть стражники, чей рык ничуть не тише. Драконы тоже собираются вместе и загадывают желания. Они смотрят на землю, на своих детей, с чего вы взяли, что у драконов не бывает детей?