— Давайте, все-таки, не будем доходить до эмоций — несколько повысив свой голос, прервал речь адвоката судья. Он стукнул своим молотком по деревяшке, успокаивая нарастающее волнение в зале.

— Хорошо, хорошо! — согласилась Валентина — Но, в конце концов — она по-прежнему была неотступна — этот человек обеспечил рабочие места простым людям, которые исправно получали зарплату. А в наше сложное время это, извините, тоже немаловажный факт.

Аргумент был не очень убедительным. Кот горько усмехнулся, но его вдохновила речь адвоката. Женщина немного раскраснелась, волосы ее слегка растрепались, и она время от времени заправляла их легким движением руки. В этот момент она была прекрасна.

Парень невольно залюбовался своей защитницей, которая, словно львица, защищала свою территорию, постеди которой, в силу обстоятельств, оказался и он — Константин Правдин. С тем же успехом она могла защищать как простого воришку, так и человека, который действительно совершил что-то страшное. Однако не это было главным. Валентина отлично знала свое дело, и полностью оперировала теми аргументами и фактами, которые находились в ее распоряжении.

На вид адвокату Константина было лет тридцать пять, но обычно такая строгая и чопорная, сейчас она напоминала эдакую взбалмошную девчонку, которую несправедливо отругала учительница по математике.

«Представляю, что бы со мной было, играй она сейчас роль прокурора» — с улыбкой подумал молодой человек — «Летели бы мои клочки по закоулочкам».

На сегодняшний день заседание решено было окончить. Судья объявил перенос дальнейших слушаний по делу, аж на несколько дней. За это время присяжным предстояло изучить вновь появившиеся факты и несколько скорректировать свою деятельность.

Был вечер, и усталость опустилась на плечи членов суда. Да и остальные присутствующие чувствовали тяжесть от переизбытка информации. Люди постепенно начали покидать зал, где буквально только что проходило заседание по такому, весьма непростому делу.

Константина тоже повели в его место предварительного заключения. Невзирая на ситуацию, настроение его немного поднялось. Сегодня, первые после смерти любимой девушки, он улыбнулся. Интересно, думал он, где Тополь раздобыл этого адвоката? Неужели она тоже спецагент? А может в свободное время так же «подрабатывает» снайпером?

От этой мысли грусть Кота совсем куда-то исчезла. Он представил себе Валентину с винтовкой, залегшей где-нибудь на чердаке, в своем строгом офисном костюме. В его воображении она была с очками на носу, и непослушным локоном волос, который женщина поправляла, время от времени отрывая свое внимание от взгляда в оптический прицел. В таком образе его адвокат выглядела настолько нелепо, что парень негромко рассмеялся, чем весьма изумил людей, которые находились вокруг.

Что ж, пускай он и шел сейчас под конвоем, понимая, что очень скоро его могут упрятать за решетку. Но что с того? Константина радовал тот факт, что механизм, который должен был придать новый импульс научно-техническому процессу в мире, запущен, и его уже не остановить. Очень скоро слава профессора станет такой, что нашего ученого никто и пальцем не посмеет тронуть.

— Чему смеетесь, подсудимый, — строго спросил один из его конвоиров, молодой, крепкий парень примерно такого же возраста, как и сам Кот — не положено! — забасил он строго и подтолкнул Константина в спину

Но Константин уже не нарушал порядка. Сейчас он шел и просто улыбался.

«Эх» — думал он — «лучше бы наш профессор изобрел способ исчезнуть куда-нибудь далеко-далеко…»

Надо сказать, что Профессор Светлов, который вместе со всей семьей внимательно следил за ходом судебного процесса, до конца не был уверен в том, что его роль в суде ограничится исключительно ролью свидетеля. Дело даже не в том, что они все помогали Константину в его хитрых замыслах, и тем или иным образом были причастны к следствию. Просто теперь, когда общественности становилось ясно, что ни Кот, ни, тем более, профессор Светлов не преследовали корыстных целей по обогащению за счет извлечения незаконной прибыли, Николай Михайлович несколько успокоился. Но его волновало нечто другое. Нужен был очень веский аргумент, чтобы попытаться вытащить этого парня из лап правосудия. Общество не могло знать всех нюансов, о которых было известно самому ученому, и здесь наш профессор был на несколько шагов впереди всех.

Что ж, решил он, если никто пока ничего не знает, значит нужно сделать так, чтобы общественности стало известно больше. Он просто обязан показать суду нечто особенное. Но что именно?

Николай Михайлович нервно заходил по кабинету, обдумывая свой следующий шаг, когда в комнату заглянула его дочь. Она приоткрыла дверь из комнаты и внимательно следила за тем, как ее отец меряет шагами пространство пола комнаты.

— А, Алиса, вот ты то мне и будешь нужна! — отец заметил «шпионку» — Одевайся теплее, ты поедешь со мной.

— Что ты задумал, папа?

— Мы едем в университет. И мне нужен будет ассистент.

Здесь надо сказать, что по возвращении домой, нашему дорогому профессору разрешили пользоваться лабораторией, которую он когда-то занимал на кафедре своего университета. Об этом он сразу же попросил, когда вернулся из вынужденного отпуска. Хотя он и был под наблюдением у правосудия, бежать ученый никуда не собирался. Позвонив по нужному адресу, он предупредил чтобы сообщить, куда конкретно он едет.

Николай Михайлович и Алиса распрощались с мамой, сказав, что вернутся не очень скоро, однако попросили ту не беспокоится. Покидая квартиру, профессор обнял жену, и с вдохновенным видом вышел за дверь.

На улице была ранняя весна. И пускай еще кое-где лежало много снегу, а на карнизах висели сосульки, но щеглы и синицы уже завели свои радостные песни, а солнце все чаще и чаще выглядывало из-за облаков, пытаясь прогреть еще достаточно холодный воздух.

На автобусе Николай Михайлович с дочерью доехали до родного университета. Сегодня был обычный учебный день, и в здании вуза находилось полным полно народу.

Профессор вовсе не желал стать объектом лишних расспросов. Зайдя с заднего входа, которым мало кто пользовался, двое людей поднялись в лабораторию, столы в которой уже местами были заняты совершенно другим оборудованием. Попросив никого из преподавателей и лаборантов их не беспокоить, Николай Михайлович закрыл дверь изнутри и радостно потер руки.

— Сколько продлится перерыв в суде? — спросил отец Алису — Ты не помнишь, что сообщали в новостях?.

— Там говорили, что потребуется несколько дней — пожала плечами девушка — Может три, может пять. Но, папа, скажи лучше, что ты задумал?

Профессор хитро улыбнулся и подмигнул дочери.

— Сейчас узнаешь. Помоги-ка мне навести тут порядок.

Пока Алиса с отцом перетаскивали с места на место различные приборы и вынимали из шкафов различные компоненты для совершения предстоящих дел, Николай Михайлович поведал девушке о своих грандиозных планах.

— А ты уверен, что у тебя получится? — округлила глаза Алиса, когда поняла, что задумал ее отец.

— Несомненно! Ведь ты прекрасно знаешь, что весь ученый мир постоянно имел под носом возможность совершить то открытие, которое почему-то лишь мне одному удалось сделать. В его принципе нет ничего сложного, и тебе отлично об этом известно. Помнишь, ты и сама много раз помогала мне собирать те самые устройства, которыми мы оснащали нашу «пиратскую» бытовую технику. Здесь, в этой лаборатории мы вполне можем найти то, что нам сможет понадобиться. Более того, теперь я смогу проделать все необходимое, даже с закрытыми глазами.

Профессор снова подмигнул дочери.

— Ну, пусть и не совсем с закрытыми — поправил он свои же слова — но я ведь не зря взял тебя с собой, верно?

Он был прав, и Алиса молча кивнула.

— Давай-ка приступим, — заторопил Николай Михайлович свою дочь — а то у нас не так уж много времени.

Для начала профессор расчистил стол, и они вдвоем соорудил там некую конструкцию, которую Алиса вначале посчитала каким-то жестким ранцем. Внутрь ранца они поместили первый прибор, на создание которого у них ушел весь остаток дня.