Впрочем, это он и так скоро выяснит.

Наконец они достигли большой палатки, сделанной из чего-то похожего на мешковину и украшенной штандартом вроде золотого листа. Над палаткой возвышалась наблюдательная платформа. Там стояла группа солдат весьма примечательного вида – двуногих, с торсами, как у людей, но при этом с огромными, угловатыми ногами, заканчивавшимися копытами, и, как показалось Бринду, бычьими головами. Каждый держал в руке копье.

– Они, наверное, выбились из сил, пока тащили сюда все это, – сказал Рандур.

– Они были готовы к войне, – возразил Бринд. – Если верить тому, что говорила о них Артемизия, они не знают ничего, кроме войны, которую ведут против своих недругов уже много тысяч лет. Эти люди вечно в бегах.

Их подвели к огромной палатке, где несколько десятков воинов сидели вкруг на коврах, сшитых из шкур животных. Внутри было темно, только в центре тлели в жаровне угли, распространяя вокруг запах благовоний, а по периметру палатки стояли с копьями в руках все те же солдаты с бычьими головами. Как только Бринд и Рандур показались в дверях палатки, все разговоры смолкли, а лица присутствующих обратились к ним.

Провожатые вытолкнули их на середину круга. Оказавшись лицом к лицу с представителями неведомой доселе расы, Бринд ощутил непривычное волнение. Он боялся сказать что-нибудь невпопад и тем самым скомпрометировать весь свой народ. Надеюсь, они не будут судить меня слишком строго.

В центре круга расположилась на подушках группа из людей, румелей и представителей других видов, все они были значительно старше остальных воинов. В полумраке Бринд с трудом различал их лица, но волосы у них были седые, а тела иссохшие, какие бывают у древних старух и стариков. Даже тот, у которого была бычья голова, выглядел старым и усталым, траченным временем.

Судя по их жестам, они приглашали Бринда и Рандура присесть.

Посовещавшись, они подозвали к себе молодого солдата. Это был красивый парень, худощавый, с волевым лицом, хорошо развитым подбородком. Бринда сразу потянуло к нему, несмотря на все культурные различия. Доспехи воина сверкнули, когда он приблизился к жаровне. Сняв шлем, он преклонил перед старшими колени. Последовал обмен репликами. Затем прозвучало что-то вроде объявления, и Бринд догадался, что это, должно быть, их представляют собравшимся.

Судя по выражению лиц старейшин, для них это также был важный момент, и они волновались не меньше Бринда. Стоя на коленях, солдат наклонился к старейшинам, выслушал негромкий шепот одного из них, затем, не вставая, подобрался к Бринду и на ломаном джамурском, далеко не столь изысканном, как у Артемизии, сказал:

– Вы нарушить… границы. На наш лагерь.

– Мы не хотели ничего дурного. Мы пришли взглянуть, как у вас дела, как вы… устроились, удобно ли вам в вашем вре́менном доме.

Солдат перевел сказанное своему начальству и передал их ответ:

– Должны быть официальные пути… мы принять вас как гостя.

Слава Бору. Значит, дальше разговор пойдет уже не о том, как и почему они попали в лагерь.

– В следующий раз, – пообещал Бринд, – мы будем иметь это в виду. – Пока солдат переводил, он повернулся к Рандуру. – Ну, как они тебе?

– Честно говоря, – отвечал тот шепотом, точно боясь, что их услышат, – не такие уж они того… странные. Судя по Артемизии, я ожидал большего. Да и в ее видящих устройствах, через которые она показывала нам свою культуру, все показалось мне намного мрачнее. Наверное, на самом деле у них есть свои дикие племена, вроде наших аборигенов, но не более того.

– Наверное, – согласился Бринд. Его самого одновременно и разочаровал, и успокоил тот факт, что пришельцы оказались куда больше похожими на них самих, чем они ожидали. Да и их обычаи – уважение к старшим, иерархическое устройство общества, обычаи гостеприимства – все, как верно заметил Рандур, недалеко ушло от обычаев какого-нибудь аборигенного племени на отдаленных островах архипелага. В общем, Бринд был готов к худшему, но радовался встрече с привычным. Значит, переговоры будут не такими трудными.

Перевод фраз с языка на язык продолжался. Бринд объяснил, с какой целью он пришел сюда сейчас: его привело любопытство, хотелось посмотреть, сколько чужеземцев прибыло на острова архипелага. Они, в свою очередь, расспрашивали его о географии острова, о том, какие на нем живут народы, а также о более отвлеченных вещах, таких как качество воздуха и направление океанических течений. Интересовала их также еда и места, где они могли бы расположить свой скот, пригнанный ими с собой для пропитания. Они хотели знать, где именно встает солнце и как часто бывают морские приливы и отливы. Звучали вопросы о том, какова на острове длина светового дня, какие произрастают съедобные травы и злаки, какие камни «растут» поблизости и сколько проживает людей. Спрашивали они и о богах – каково их число, где именно они обитают, – причем называли такие имена, каких Бринд никогда не слышал.

После к нему подходили воины – многие были украшены черепами, которых он не узнавал, а их доспехи были одеты поверх грубо выделанных шкур животных. Они расспрашивали его об оружии и показывали на саблю у него на боку. Их интересовал материал, из которого она была сделана, и как она действует. Пришлось продемонстрировать. Бринд старательно улыбался всем вокруг, считая важным показать, что он рад их компании, и многие улыбались ему в ответ. Он не считал, что поступается своим достоинством, ведь, в конце концов, ему предстояло просить их проливать кровь и за его народ тоже.

Мой народ… Выброси эту мысль из головы. Ты же не император.

Набравшись смелости, Бринд спросил старейшин, кто они такие, являются ли они вождями расы пришельцев, – вопрос, который они в принципе могли счесть оскорбительным, но не сочли.

– Мы примерно третий, четвертый, седьмой и десятый по старшинству, – спокойно отвечали они.

Бринд обрадованно кивнул: значит, он не напрасно тратит время, на остров действительно прибыли важные представители иномирной цивилизации. Он говорил комплименты их лагерю, впечатляющим животным и иным существам, которых они видели, а также царящим повсюду дисциплине и порядку. В особенности горячо он хвалил зверей, которых считал драконами, и даже спросил, для чего их используют.

Услышав это, старейшины заулыбались: похоже, вопрос пришелся им по вкусу. Между ними зазвучало слово «шпаков», которое Бринд постарался запомнить.

– На них летают? – продолжал расспрашивать он. – Для чего они?

Ими пользуются в бою, последовал ответ, который привел его в восторг. А еще они перевозят воинов в малодоступные места.

Молодой солдат перевел:

– Ты быть рад лететь на такой транспорт, да?

На что Бринд с жаром ответил:

– Конечно, еще бы!

Вечер продолжался. Пока Рандур молча наблюдал за пришельцами, Бринд задавал все новые вопросы, стремясь узнать о них как можно больше. Раз уж этим людям предстоит стать частью его мира, пусть с самого начала почувствуют, что им тут рады.

Спустя пару часов, пролетевших в непрерывном общении, Рандура и Бринда с почетом вывели из лагеря мимо всех диковинных животных и людей и проводили на тот холм, с которого забрали немного раньше. Там они снова сели на лошадей и медленно поехали назад, в город.

Это случилось утром его выходного дня, который давно уже превратился скорее в условность, чем в реальную возможность побездельничать. Однако в тот день у него каким-то чудом действительно выкроилась пара-тройка свободных часов. Оставив за старших двух ночных гвардейцев, он отдал им один-единственный приказ – его не беспокоить.

Он сидел один у камина и читал книгу по социальной философии, которую позаимствовал из библиотеки цитадели. Солнце заливало своим светом его личную спальню. Это была довольно простая комната с большой кроватью, на которой он мог вытянуться во весь свой немалый рост, симпатичной меблировкой из черного дерева – немногочисленной, все самое необходимое, – каменным полом и камином. Окно тоже было важной частью обстановки – из него открывался вид на порт Ностальжи и море за ним. Сейчас за окном стоял тихий, даже солнечный день, позволяющий предположить, что снаружи оттепель.