— Как скажете, инспектор, — я вас понимаю.

— То есть? — насторожился Краге.

— В книжках всегда пишут, что свидетелей убирают, а уж свидетеля убийства, да единственного…

— Глупости, — остановил его Крэгс. — Мы работаем не по книжкам, а по принципу: куй железо, пока горячо.

— Тоже верно, — согласился Норман.

— Прошу и вас, мистер Маккарен, присоединиться к нашей дружной компании, — обратился Крэгс к историку. — Очень вы нервничаете, придется нам поберечь вас. Всего доброго, господа. — Инспектор Крэгс вышел из залы.

— НУ ВОТ И ВСЕ. Кажется, подошел конец этой истории, — сказал Томас Арчер, обращаясь к двум оставшимся в зале людям — доктору Дэвису и Ральфу Беннету. — Признаться, я порядком опустошен, как физически, так и духовно.

— Кто спорит, Том. Вы проделали колоссальную работу, достойную профессионального сыщика, — отозвался Дэвис. — Кстати, Ральф, у нашего Шерлока Холмса есть свой оригинальный метод.

— Чувствуется, — кивнул Беннет, раскуривая сигару. — И в чем он заключается, Томас?

— Как вам сказать… Граница между добром и злом может быть размыта, невидима, но она есть всегда. И надо просто оценивать ситуацию и поступки людей, соотнося их с тем, где находится добро, а где — зло. Вот и весь мой метод, если таковой вообще существует.

— Да, добро и зло в этой истории сплелись в такой клубок, что я просто удивляюсь, как вы умудрились отделить зерна истины от плевел лжи и обмана.

— Лжи в хеллингтонском деле предостаточно, что и говорить, — согласился Арчер. — Даже сейчас среди нас сидит лжец.

— Кто?! — встрепенулись оба.

— Один из вас, джентльмены. Более того, он даже не подозревает об этом.

— Безумие как метод следствия… Скажите, Томас, почему вы так возликовали, узнав, что волосы нашего снежного человека закрывают даже ступни ног?

— Док, неужели вы не поняли? — удивился Арчер. — Впрочем, да… Объясняю популярно: волосатый призрак в кроссовках выглядел бы несколько комично. Да, О'Нэйл — преступник, но так же, как и мы грешные, привык ходить в носках и туфлях, кои камуфляжные космы успешно закрывали.

— Друзья мои, вы размениваетесь на мелочи, — вмешался Беннет.

— Мелочи, это прекрасно, профессор. Благодаря им я и вычислил убийцу Эдсон.

— Доктор, а что если мы поужинаем и расставим все точки в этом деле, дабы к нему никогда не возвращаться? — предложил Беннет. — Тем более что мы находимся в двух шагах от места преступления.

— И нам скоро предстоит душещипательная беседа с инспектором и следователем, — добавил Арчер.

— Ничего не имею против, — ответил Дэвис. — Мои нервы долго еще не успокоятся, а видеть во сне кошмары…

— Предлагаю другое, дорогой доктор, — попросим нашего коллегу рассказать о применении своей теории на практике.

— Пожалуйста, — начал Томас. — Как в число подозреваемых попала Кэтрин Липтон, я уже говорил. Что же касается Хаббарда, то здесь дело обстояло намного сложнее. Меня заинтересовали две вещи — инициалы «А.А.» на старинной кожаной папке и фонд Дэвиса. Буквы «А.А.» сразу же соотносились с другим именем — Элис Эдсон. Но доктор Дэвис тут же огорошил меня сообщением, что этой папки, — Томас достал из своей сумки потертую папку со взломанными замками, — он у своей мачехи никогда не видел, одновременно заверив, что в роду Эдсонов с инициалами «А.А.» никого не было. И мысль о том, не существует ли неизвестный доктору человек с такими инициалами при возможной фамилии Эдсон, промелькнула у меня в голове.

— Имя Эндрю? — спросил Дэвис.

— Нет, доктор, этого недостаточно. Но вот та информация, которой со мною поделился герой сегодняшней ночи Берти Норман, бесспорно заслуживала внимания. Почему своего покровителя иначе как Хозяином Хеллингтона он не называл? Откуда этот Хозяин мог так хорошо знать подвалы замка? А своим замечанием, док-тор, о том, что Норман, восхищаясь «сэром Робертом», помог, однако, отправить дочь «своего парня» на тот свет, вы подтолкнули меня к важному выводу: Нормана посетил человек, предъявивший ему свои бесспорные права на наследство. И эти руки-протезы, о которых Берти с таким страхом отзывался? Я вспомнил, какое неприятное ощущение вызвали у меня увиденные впервые в жизни хирургические перчатки на руках врача.

А если Берти тоже увидел их в первый раз, да еще без очков? Он же всю жизнь проплавал на судах и был далек от медицины.

— Этого мало, — возразил Дэвис.

— Безусловно мало, — согласился Арчер. — Но существует еще и фонд Дэвиса. Прекращение финансирования Хаббарда и его клиники из финансов фонда по команде Элис Эдсон, начало приступов страха и частичной амнезии памяти у уважаемого доктора Дэвиса, появление на сцене таинственного Хозяина Берти Нормана — все это совпало во времени и заставило меня глубоко задуматься. Плюс непонятное исчезновение онколога Леонарда Уингза. Связь «клиника — Хеллингтон» начала ощутимо прослеживаться. И наконец, неправильный диагноз, поставленный вашей матери, доктор.

— По словам Липтон, это была врачебная ошибка, — поправил Арчера Дэвис.

— Да, скорее всего так и было, но с этого все и началось. Хаббард явился косвенным виновником смерти Клэр Дэвис, и это сошло ему с рук. Более того, Джим Дэвис учреждает фонд, материально стимулирующий врачебную деятельность Хаббарда. Вместо наказания он получает щедрое финансовое поощрение, что еще более усиливает его идею собственной исключительности и безнаказанности. Какие чувства Хаббард питал к вашему отцу в этот период, сказать трудно, но тщательно скрываемая неприязнь наиболее вероятна. «Матушка» Хаббарда в это время выпала из его поля зрения, но сам он наверняка пребывал под постоянным контролем нашего покойного друга Брауна, мастера шантажа. Сняв первые две тысячи фунтов с Хаббарда и получив кругленькую сумму от Хапигейма, разве он мог успокоиться? После вашего с отцом возвращения из Бельгии взрываются подряд две бомбы, буквально ошеломляющие Хаббарда. Лже-матушка Эндрю выходит замуж за Джима Дэвиса, его благодетеля, и перебирается в наследный замок Хаббарда — Хеллингтон. А спустя немного времени профессор Беннет рассказывает ему «анекдот» о рецепте тинктуры, спрятанном в библиотеке замка. Вот где начинается цепь подлинных преступлений! Эндрю Хаббард просто проклял себя за случайную ошибку, приведшую к гибели Клэр Дэвис, он понял, что совершил и кому помог! Забыв о незнакомце Брауне, он начинает мстить, мстить по-настоящему, не подозревая, что расчищает дорогу самой Элис. Став лечащим врачом вашей семьи, он наносит самый болезненный удар ненавидимой им Элис — отправляет на тот свет всех ее дочерей, не задумываясь о собственной судьбе. Но Элис только поощряет Хаббарда на дальнейшие преступления, отводя от него все возможные подозрения. Одновременно Джон Браун начинает пристальнее интересоваться поступками Хаббарда, ему не ясна их конечная цель.

— По словам Липтон, Брауна на самом деле звали Гарольд Томпсон, — заметил Дэвис. — Откуда она это узнала?

— Это они узнали потом, когда он по-настоящему прищемил хвост их теплой компании. А в тот момент Хаббард даже не был знаком с Липтон, во всяком случае, она еще не стала его сообщницей. Элис тогда делала все для сближения с ним, не зная, что скоро они оба станут жертвами собственных вожделений. Когда онколог Леонард Уингз рассказал Джиму Дэвису, что тот неизлечимо болен раком, то Хаббард, узнав о разглашении врачебной тайны от Элис, крепко прижал Уингза.

— Так, что вынудил его покинуть острова в неизвестном направлении, бросив тем самым подозрения в цепочке смертей на него и отведя их от собственной персоны, — подытожил Беннет.

— Да. Элис вся эта игра пока невдомек. Но время Армагеддона неумолимо близится. Хаббард еще в близких отношениях с ней, он желанный гость в замке. Не так ли, доктор? — спросил Арчер.

— Да… Он довольно часто появлялся в Хеллингтоне — у нее были постоянные приступы мигрени.

— Не самый умный предлог. Наверное, Хаббард начинает задумываться о причинах столь благосклонного отношения со стороны новой хозяйки Хеллингтона. Кто она, скрывающаяся под именем его покойной матери? Если об «анекдоте» про тинктуру знает Беннет, то что знает она? Такие, именно такие вопросы он ставил перед собой и не находил ответа — противники стоили друг друга. В это время он, вспомнив тайну библиотеки, рассказанную ему в детстве отцом, обследует подвалы замка.