Да, хлеб — это всенародное, государственное дело. Снимки, которые мы делаем с помощью МКФ-6М, используются и специалистами сельского хозяйства. Они очень информативны. По этим снимкам можно определить степень созревания хлебов, влажность почвы, точнее определить границы земельных угодий… Взгляд из космоса позволяет не только узнать, как природа себя ведет, но и как мы хозяйствуем на своей планете.

Прошли 96-суточный рубеж. Самочувствие нормальное. Юрий Романенко — он вышел с нами на связь — подбадривает: «Дерзайте!»

Нам легче: мы их дорожкой идем.

— Верно, — соглашается, — но дальше вы пойдете уже своей дорогой, в неведомое.

Неведомое… Завтра оно будет изведанным.

В работе порой настолько забываешься, что теряешь ощущение реальности, места и времени. И вот…

Занимаюсь исследованиями. В другом отсеке чем-то занят Саша. Тишина в станции, только чуть слышно гудят вентиляторы да иногда щелкнет за панелью реле. И вдруг раздается громкий незнакомый голос: «Здорово, отцы!»

Я так и присел.

«Ну, — думаю, — не иначе, к нам инопланетяне пожаловали».

Голову не поворачиваю, мысли молнией проносятся, что предпринять, не знаю, но на всякий случай машинально отвечаю: «Здравствуйте!»

Громкий Сашин смех снимает напряжение. Оказывается, он ремонтировал видеомагнитофон, для пробы вставил первую попавшуюся под руку пленку. И вот раздался голос красноармейца Сухова из кинофильма «Белое солнце пустыни» в тот самый момент, когда он здоровается с аксакалами, сидящими на ящиках с динамитом.

Посмеялись оба. Жаль, что не довелось нам повидать ни летающих тарелок, ни инопланетян-гуманоидов. Даже этот таинственный голос и то оказался самым что ни на есть земным.

Летать еще пять дней. Если оглянуться на пройденный путь, то оставшееся — сущий пустяк. Но нет, последние дни самые долгие. Начали подготовку к посадке. Приступили к дополнительным тренировкам в вакуумной емкости «Чибис». Врачи настаивают на дополнительном приеме водно-солевых растворов, что должно частично восстановить те потери организмом жидкости, которые характерны для длительного пребывания в невесомости.

Отбираем и тщательно укладываем в спускаемом аппарате корабля все то, что надо взять с собой. Желание и возможности не совмещаются. И объем, и жесткие требования центровки диктуют свои ограничения. Сколь точна должна быть эта центровка, говорит тот факт, что при укладке возвращаемого оборудования учитывается даже количество листов бортовой документации.

Параллельно консервируем станцию. Все работы у нас идут под девизом «Пора домой!».

140 суток мы видели нашу огромную страну с высоты космического полета. И мы не просто любовались своей Родиной. Мы работали для нее. Мы старались не только выполнить программу, но — как это свойственно советским людям — сделать как можно больше, перевыполнить план, перевыполнить задание.

На 4784-м витке «Салюта-6» нам был запланирован выход в открытый космос. Не стану перечислять все сделанное там, за бортом. Скажу лишь, что впечатление от свидания с открытым космосом не передать словами.

Мы приняли и разгрузили три корабля «Прогресс», выполнили перестыковку, работали с двумя международными экипажами. (Забегая вперед, скажу, что мне довелось работать на орбите с космонавтами из ПНР, ГДР, МНР и СРР). Временами станция казалась нам вокзалом, правда, не таким многолюдным, как обычные, земные. Но прибывали и отправлялись транзитные «поезда» строго по расписанию.

Прощай, «Салют»! Грустно с тобой расставаться. Все же второй дом…

А может быть, до свидания?

Вряд ли. В списках ближайших экипажей меня нет.

И с Сашей Иванченковым жаль расставаться. Отличный он парень, надежный бортинженер. Очень надежный…

Когда по кораблю захлопала плазма, почувствовал сильные перегрузки, на время прекратил репортаж. Перегрузки были равны 3,8. Это по прибору. А по самочувствию все 5, даже больше.

Уходили в космос в начале лета, возвратились в последний месяц осени. Было прохладно и сыро. Земля недружелюбно давила навалившейся тяжестью. Голова валится на грудь. Рука с трудом удерживает несколько маленьких цветков, которые кто-то из встречающих вложил в ладонь.

Поисковики помогают Саше выбраться из люка.

— Осторожнее, — говорю, — не повредите мне бортинженера. Он еще пригодится!

А воздух-то, воздух… Землей пахнет. Сладкий воздух родной планеты.

Второго ноября мы вернулись на Землю. А третьего стал мечтать о новом полете. Впрочем, не только мечтать. Ждал, когда врачи разрешат вновь приступить к активным тренировкам. Правильно говорят: «Летчик может не быть космонавтом, космонавту нельзя не летать…»

Незадолго до старта четвертой экспедиции на «Салют-6» получил травму ноги Валентин Лебедев. Появилась необходимость срочно его заменить. Желающие вновь уйти в длительный полет были. Просился и я. Но выбрали Валерия Рюмина. Мне сказали: подожди.

Чем манит космос? Ради чего мы рвемся туда? Что нами движет?

Особых секретов нет. Обыкновенное чувство любопытства, радость узнавания мира, та самая «детская болезнь», которая называется «сто тысяч почему». И эта болезнь порой бывает неизлечима.

Никто не может понять, объяснить: в чем дело? Что это за смятение чувств? Что не дает уснуть? Только красоты звездного неба?

Самое удивительное, что мы в это время забываем про усталость, про пережитое. Они куда-то исчезают, пропадают. И ты уже снова в работе. Снова в ожидании. Наверное, у врачей и специалистов есть объяснение этому явлению. Может быть, и люди других профессий знакомы с ним. Может быть. Но вот особое состояние души — как объяснить его? Да и нужно ли?..

12 марта 1981 года я снова стартовал в космос. Вторым в экипаже был Виктор Савиных. Через сутки мы были на борту «Салюта-6».

Полет — это работа. Такова гагаринская формула. Короче и точнее не скажешь. Можно развивать, можно дополнять, но работа останется работой. Только условия подчас экстремальные и обстановка экспедиционная. Жизнь на орбитальной станции, кан сказал Олег Макаров, — это экспедиция без кавычек. Быт перемешан с работой. «Салют» внутри — не только научная лаборатория, но и общежитие, где все нужно делать самим.

В половине четвертого мы вдруг оба проснулись и не могли больше уснуть. Видно, магнитные бури как-то на нас действуют…

По обе стороны орбиты происходят различные события. Вверху — мерцают звезды, внизу — лесные пожары. А станция летит сквозь огненные столбы. Они рождаются где-то под нами и уходят ввысь… Ничего подобного мы не видели раньше!..

Говорят, что я везучий. Наверное, это так. Наш «Союз Т-4» — корабль новой серии и впервые будет работать с длительной экспедицией. Это его очередное испытание…

Что взяли с собой для чтения? Самые важные книжки — это инструкции по эксплуатации бортовых систем и оборудования. Поэтому и личные вещи — это скорее рабочие вещи. Они порой важнее романа.

У каждого космонавта свои пристрастия. Я люблю наблюдать за океаном, вглядываться в океанскую ширь. Казалось бы, что здесь разглядишь? Со всех сторон сероватая гладь, лишь изредка попадаются на ней следы, которые оставляют корабли.

Но океан величав, многолик, своенравен. Его характер отражается в цвете. Видна граница между холодными и теплыми массами воды. Полосы планктона бывают изумрудными, причудливо рисуют тени облака, виден бег прилива…

Океан есть океан. Он велик и могуч. Он — наше богатство.

Не раз, когда иллюминаторы «Салюта» дарили нам земные и космические красоты, я вспоминал слова Леонида Ильича Брежнева: «У космоса, конечно, много тайн, и работы там хватит на всех. Поэтому мы выступаем за самое широкое взаимодействие с другими государствами в космических исследованиях. Космос может и должен объединить жителей Земли, развивать понимание того, что люди живут на одной планете, и от них зависит, чтобы эта планета была мирной и цветущей».