Для получения высоких скоростей нужен был двигатель — тот самый «толкатель», который, развивая огромнейшую силу тяги, вывел бы спутник за пределы атмосферы Земли, придав ему необходимую скорость. Нужны были жаропрочные материалы, высококалорийное топливо, безотказность работы автоматики, жесткие ограничения по весам, необходимые соотношения удельного импульса… Да разве перечислишь все то, что было предметом споров и дискуссий, доскональных расчетов, проверок и испытаний!

Шел 1957 год. В конструкторском бюро, которое возглавлял академик С.П. Королев, был разработан четкий поэтапный график стендовых испытаний. Объект «ПС-І» (Так значился в конструкторской документации первый спутник) должен был держать экзамен на прочность, ресурс, работоспособность и надежность. Предстояло проверить каждую деталь, каждый узел, механизм, каждую систему. «Мелочей», второстепенного в этой работе быть не могло. Важным этапом всех этих проверок стали «огненные» испытания двигательной установки.

Стендовое сооружение, где проводились эти работы, напоминало декорации к научно-фантастическому фильму: над глубоким оврагом на высоте нескольких десятков метров нависал огромный виадук. Он чем-то был похож на гигантскую птицу, которая как бы застыла на взлете. На этом консольно нависшем козырьке из монолитного бетона стоял сам стенд — многоэтажная металлическая конструкция, в которой и был укреплен блок ракеты с двигательной установкой.

В небольшом помещении бункера управления собрались руководители испытаний. Их было немного: человек десять — двенадцать. Инженеры негромко переговаривались, уточняя ход предстоящих работ. Оставалось несколько минут до пуска, когда открылась массивная дверь. Вошли трое: Леонид Ильич Брежнев, Дмитрий Федорович Устинов и Сергей Павлович Королев. Они поздоровались. В бункере наступила тишина: Королев, который до этого показал гостям сам стенд со всеми его сооружениями и как проходит процесс заправки ракеты, пригласил их к смотровому окну, а сам подошел к одному из специалистов и что-то сказал ему. Тот понимающе кивнул и вышел.

Главный конструктор доложил секретарю Центрального Комитета, что все готово к испытаниям и можно начинать. Леонид Ильич обвел присутствующих внимательным взглядом, улыбнулся и сказал:

— Пожалуйста, товарищи, если все готово, то приступайте…

Потом он спросил Королева, кто руководит сегодня стендовыми испытаниями, уточнил программу.

В зале наступила тишина. Секунды казались вечностью. И вот раздались команды:

— Готовность…

— Протяжка!

— Протяжка — два!

— Ключ на дренаж!..

Напряженное ожидание нарушил чей-то взволнованный шепот: «Подвиньтесь, пожалуйста, дайте и мне взглянуть». Это один из механиков стенда, участвовавших в подготовке оборудования и прибежавший в бункер по минутной готовности, торопился увидеть то главное, ради чего собрались в бункере все присутствующие. На него зашикали, стали дергать за рукав: некстати, мол, ты влез сюда, Иван Сергеевич. На голоса обернулся Леонид Ильич и дружелюбно сказал:

— Пробирайтесь сюда, давайте смотреть вместе.

Секретарь ЦК и рабочий стояли рядом, когда в динамиках прозвучало:

— Тридцать секунд до зажигания!

Потом короткая пауза и…

— Есть зажигание!

Пультовую встряхнуло от мощного хлопка. Стенд и укрепленный в нем ракетный блок скрылись в клубах дыма и пламени. Грохот сотрясал землю и прорывался сквозь стены бункера. Мощная струя раскаленных газов устремилась вниз. Двигатели вышли на режим. Стенд «очистился», и был отчетливо виден яркий огненный язык, который казался полосатым. Это скачки уплотнения на фоне ярко-желтого пламени создавали темные поперечные полосы…

Грохот не унимался. Товарищ Брежнев сосредоточенно наблюдал за ходом испытаний и, быть может, в этот момент ему, бывшему фронтовику, вспомнились громогласные залпы «катюш».

Десять, двадцать, тридцать, сто секунд… Четыре боковых блока отработали свое время, а гул и пляска огня продолжали свирепствовать. Вдруг все это оборвалось. Сразу! В один какой-то миг. Стало тихо. Так тихо, что было слышно дыхание людей.

Леонид Ильич отошел от окна. Он не спешил задавать вопросы. По тем взглядам, которыми обменялись руководители испытаний, по их облегченным улыбкам было видно: двигательная установка, все системы и конструкция «пакета» экзамен выдержали.

Наступила пауза, а телеметристы все еще не появлялись.

Леонид Ильич закурил. Стали доставать сигареты и другие. В это время из центральной измерительной лаборатории, где многоканальная установка «Спрут» скрупулезно фиксировала и записывала все параметры, принесли бумажные ленты с бесконечными кривыми. Оперативная информация стала предметом горячих обсуждений. Леонид Ильич прислушивался к многоголосому говору специалистов. Сначала молча курил, потом стал уточнять интересующие его детали.

Вопросы следовали один за другим. За ними было желание не только получить ответ на главный вопрос «Как?», но и добиться того, чтобы перед принятием окончательного решения на летные испытания все было тщательно проанализировано.

Обсуждение продолжалось. Скованность, которая была вначале, исчезла. Специалисты по-деловому и непринужденно высказывали свои суждения, строили планы будущих работ, вносили конкретные предложения. Леонид Ильич внимательно слушал, вникал в любое замечание по ходу работ, подчеркивал всю значимость испытательного этапа. Завершая беседу, товарищ Брежнев поздравил всех с успехом, крепко пожал руку каждому.

— Значит, полетит, — закончил он разговор. — Будем ждать. Ждать и продолжать эту важную работу.

Попрощавшись и пожелав стендовикам успехов, он вместе с Д. Ф. Устиновым вышел из комнаты. Проводить их пошел Главный конструктор.

Леонид Ильич Брежнев бывал на заводах, где изготовлялась космическая и ракетная техника, в конструкторском бюро Королева, на Байконуре. В течение нескольких лет, тех самых, когда партия поручила ему руководство отечественным ракетостроением и организаторской работой, связанной с освоением космоса, был решен целый ряд сложнейших научно-технических проблем — созданы мощные и совершенные ракетные двигатели и ракеты-носители, сконструированы системы автоматического управления полетом ракет, построены наземные стартовые и командные комплексы, создана флотилия научных судов — плавучих командно-измерительных комплексов, способных вести слежение и брать на себя управление полетом космических кораблей и орбитальных станций.

Чтобы полнее представить научное и практическое значение сделанного, нужно знать не только сами результаты, но и видеть те новые проблемы, которые они влекут за собой, установить взаимосвязь достижений в данной области знаний с развитием других научно-технических дисциплин. Эта мысль прозвучала в словах Леонида Ильича Брежнева в тот день испытаний.

Выступая 4 февраля 1959 года на XXI съезде КПСС, Д. Ф. Устинов говорил, что для создания спутников и ракет потребовалось решить ряд серьезных задач в области конструирования, технологии и организации производства новых материалов, а также многих сложных и точных приборов и разнообразного наземного оборудования. Одной из главных проблем явилось освоение производства мощных ракетных двигателей, специальных топлив для них, жаропрочных материалов. Для их производства были созданы совершенно новые технологические процессы.

Первый спутник, легендарный «Восток», межпланетные станции серии «Луна», «Венера», «Марс», поколение «Космосов», «Электроны», «Протоны», «Зонды», «Союзы» и «Салюты», спутники связи «Молния», «Радуга», «Экран», участие Советского Союза в международных космических программах… Это наша гордость, это яркие страницы в истории мировой науки и техники. И конечно же, быстрое развитие отечественного космоплавания было бы невозможно без огромного внимания со стороны Центрального Комитета нашей партии, Советского правительства. Уже в 1946 году на сессии Верховного Совета СССР, когда принимался первый послевоенный пятилетний план, указывалось на необходимость развития новых отраслей техники и производства, и в частности исследований по ракетной технике. Успешному решению задач по разработке ракетно-космической техники способствовал самоотверженный труд научно-исследовательских, конструкторских и производственных организаций, возглавляемых выдающимися учеными нашей страны: С. П. Королевым, М. В. Келдышем, В. П. Глушко, Н. А. Пилюгиным, М. К. Янгелем, А. М. Исаевым, Г. Н. Бабакиным и другими.