Пульс Агаты участился, а пальцы стали перебирать точки.
— Есть еще один член семьи Сэдер, который заслуживает упоминания. Огуст Сэдер в качестве платы за оказанную Школьному Директору услугу попросил, чтобы его назначили преподавателем в Школу Добра... а его единокровную сестру Эвелин, поставили преподавать в Школу Зла. Однако, в связи с тем, что она являлась незаконнорожденной дочерью Константина Сэдера, Эвелин Сэдер не считается частью рода Сэдер, и наделенной талантом провидца.
— Эвелин Сэдер преподавала всего два месяца до того, как навсегда была выгнана из школы Школьным Директором за преступления против учеников.
— Вплоть до самой своей смерти её курс в Школе Зла вел Огуст Сэдер.
Портрет Декана трепетал в тумане, а рука Агаты все еще лежала на последней точке на странице. Слова её старого профессора все еще звенели у неё в ушах.
Преступления против учащихся .
Преступления настолько страшные, настолько непростительные, что Злой Школьный Директор изгнал преподавателя своего сторонника.
У Агаты замерло сердце.
Что же Эвелин Сэдер такого натворила ?
Неожиданно над книгой засветился красным фантом Декана и её лицо резко крутанулось к Агате...
— НЕРАЗРЕШЕННАЯ КНИГА! — прошипела она. — ЭТА КНИГА ЗАПРЕЩЕНА К ПРОЧТЕНИЮ!
Страницы в мгновение ока разорвались на мелкие кусочки и с визгом разлетелись из книги, устилая грудь Агаты бумажными хлопьями. Не на шутку испугавшаяся Агата попыталась заставить свой палец светиться, но страницы продолжали с визгом разлетаться во все стороны. Агата отпрянула к живой изгороди, пытаясь сосредоточиться, чтобы зажечь палец, но обрывки уже десятка страниц облепили ей руки, живот, ноги, а потом все тело оказалось в огне. Хватая губами воздух, она попыталась позвать на помощь, но остальные страницы уже рвались на мелкие кусочки и летели к её лицу, острые как клинки. Уже содрогаясь от рыданий, Агата наконец почувствовала, что палец засветился золотом и ткнула им в книгу...
И тысячи белых кусочков превратились в ромашки и попадали в пруд.
Тяжело дыша, Агата уставилась на плавающие цветы, забрызганные её кровью.
А потом она услышала взрыв, который заставил разлететься всех голубей, пристроившихся на статуях. Он прогремел в Библиотеке Добродетели. У Агаты от ужаса округлились глаза. Она натянула свой невидимый плащ и, пошатываясь, пошла к матовой двери, спотыкаясь спустилась по лестнице, и рванула в библиотеку...
Но её хранителя за столом не оказалось, его перо осталось лежать на недоеденном обеде. Чернила с него капали на журнал. В центре зала за столом, бледные, как смерть, сидели Мона и Арахне, перед ними были разбросаны пергаменты и книги. Сами они таращились на окно второго этажа.
Агата медленно подняла глаза и увидела гигантскую дыру в окне, по форме напоминающую черепаху...
Тихий царапающий звук вывел Агату из оцепенения и, обернувшись, она увидела, как перо само что-то пишет в журнале, еле передвигаясь и скрипя, будто от боли, но потом все равно рухнуло, будто замертво, на стол.
Сердце Агаты бешено колотилось, когда она подошла ближе к столу, чтобы прочитать последние слова черепахи.
ОСТЕРЕГАЙСЯ ИСПЫТАНИЯ
Софи, поторопись, молила Агата.
Когда солнце клонилось к закату, Агата устроилась на подоконнике своего окна и смотрела на Школу для Мальчиков. Лиф у неё был весь перепачкан кровавыми пятнами, а руки и ноги были в царапинах и синяках. Рядом с ней стоял зажженный фонарь, светящийся зеленым пламенем, который она сделала из пергамента.
Софи могла зажечь свой фонарь в любую секунду: зеленый — если с ней все в порядке, и красный — если это не так.
Агата то и дело поглядывала на часы: 7:15... 7:30... Но никакого света в окне Школы Мальчиков.
Агата все еще чувствовала, как колотилось её сердце, когда она увидела предупреждающую надпись на черепе черепахи.
До Испытания оставалось всего два дня.
Два дня.
Они немедленно должны сматываться из этой школы.
Её взгляд зацепился за часы... 7:45... 7:50...
В замке мальчиков нет никакого света.
...7:55...
Софи там один на один с её принцем....
Её Злым принцем...
Её Злой принц, которого она еще утром во сне мечтала поцеловать, совсем не был похож на Зло...
Заткнись, одернула себя Агата, бросив взгляд на часы.
...а вот и 8:00...
Она услышала шум в коридорах, девочки возвращались с ужина...
Агату прошиб пот. Где бы сейчас не находилась Софи — у неё неприятности! Она рванулся к двери, задыхаясь от боли... она должна спасти подругу!
Агата замерла. Она медленно, широко распахнув глаза, повернулась к окну.
Высоко в небесах, на другой стороне залива, на облаках вспыхнули зеленые блики. Агата подошла ближе, вглядевшись получше. Туман рассеялся. И она поняла, что источник зеленого света находился не на балконе или шпиле замка мальчиков.
Он исходил из Башни Школьного Директора.
Агата забыла, как дышать. Она помахала рукой перед фонарем, чтобы свет замерцал.
Софи вдали сделала то же самое.
Агата с облегчением выдохнула. Софи уже была в башне, значит, она в любой момент освободит Сказочника!
Затаив дыхание, Агата влезла в плащ и выскочила из комнаты, оставляя позади симптомы, мечты о поцелуях, и Эвелин Сэдер. Когда она спешила вниз, то чувствовала, что их «Конец» все ближе, что вот-вот кончик пера выведет последний крючок и петельку. Она ждала на берегу появление Софи, ждала, когда с их языков одновременно сорвется одно и то же желание. Она ждала, что башня последует за ней, мальчишки бросятся вдогонку, влекомые жаждой войны, но увидят лишь вспышку света и как две девочки, рука об руку, исчезнут... Испытание будет сорвано, счастливый конец восстановлен, две подруги окажутся дома. Они станут сильнее, чем прежде...
Но настала ночь, и повеяло холодом, а Софи не вернулась.
Глава 19
Два последних дня
Парни в очереди за завтраком уступили дорогу Филиппу, когда он, покрытый пылью и пеплом, с налитыми кровью глазами, воняющий как сарай летом, распихал всех.
Когда зачарованные горшки Обеденной Залы Зла выплеснули в её ржавое ведро яичницу-болтунью и бекон, Софи сглотнула слезы, памятуя о том, что мальчики не плачут. Она должна быть уже дома — в собственном теле, Агата рядом, их «Конец» написан и опечатан. А она все еще здесь, с плечами размером со слоновьи, волосатыми ногами, бушующими гормонами, позволяющая навалить себе как можно больше бекона, потому что тело парня, в котором она заключена, не может дождаться, чтобы скорее поесть.
Вчера вечером, когда она взобралась в башню исполнить свой долг, её уже поджидал Мэнли.
— Мы уже все на сто рядов здесь обыскали, — проворчал он. — Кастор считает, что нам нужны молодые глаза. Свежий взгляд, так сказать.
Как только он ушел, Софи скривилась, увидев, что ей досталось: повсюду валялся битый кирпич, книги сказок, пыль и копоть — но она все еще надеялась, что преуспеет там, где другие потерпели неудачу. Всю ночь она копалась в куче мусора и рыскала по книжным полкам Школьного Директора. Она перетрясла все книги сказок, в то время как их с Агатой сказка, так и лежавшая на каменном столе, косо поглядывала на неё. В общем, когда на рассвете явился Кастор, она, как и прочие, встретила его с пустыми руками.
