Прямо как она с Софи.
Агата подавила чувство вины. Сколько же можно наступать на одни и те же грабли?!
Проталкиваясь вперед, она искала взглядом только воду. Именно вода оказалась секретным порталом между школами в прошлом году. Нужно найти сцену с водой...
Неожиданно на самом высоком этаже стеклянной Башни Милосердия загорелся факел. В кабинете Декана. Неужели Декан узнала, что она сбежала со своего поста?
Агата подавила панику и быстро пробралась через изгородь — Гвиневра правит, не вставая с трона, Гвиневра с Рыцарями Круглого Стола, Гвиневра обезглавливает великана своим мечом... Ничего себе, подумала Агата, все так, словно Гвиневра в одиночку правила Камелотом. Агата испытала сочувствие по отношению к отцу Тедроса.
Девушка не сводила глаз с кабинета Декана и продолжала искать воду. Но не встретила ни единого намека, пока не дошла до высокой стены из пурпурного терновника в конце зверинца. И как только она потеряла надежду и повернула обратно, она услышала за колючей стеной тихое бульканье.
В переливающемся в лунном свете пруду отражались звезды, Гвиневра купала в нем малыша Тедроса, на котором была надета рубашечка для крестин. Агату очень тронул вид её принца, такого беззащитного и беспомощного на руках у матери... пока она не увидела лицо его матери. Даже созданное из листвы, оно точно передавало отношение королевы, тогда еще жены Артура, к своему сыну. Её рот исказился от ненависти к своему сыну.
Она не купала его — а топила!
Агата побледнела. Что бы ни случилось сегодня, чтобы не произошло в её сказке, начиная с этого мгновения — Тедрос никогда не должен увидеть этой скульптуры.
Она обернулась и увидела, как свет факела пропутешествовал по кабинету Декана, дверь начала открываться... Агата, помолившись, прыгнула в ручей Гвиневеры и тут же ослепла от столпа белого света...
Всего мгновение спустя она стояла в кристально-голубой арке на Срединном мосту, тяжело дыша от облегчения. Но стоило только ей взглянуть на узкий каменный пролет, ведущий в Школу для Мальчиков, как от чувства облегчения ни осталось и следа.
Теперь-то ей было понятно, почему ведьмы отговаривали её от этого варианта.
Розовые перья Софи дрожали на ветру, когда её розовый ястреб летел в небесах к Школе для Мальчиков. Ей было страшно помогрифицировать, после инцидента с кошкой, но ярость прогнала страх. Ей необходимо было добраться до Тедроса до того, как Агата поцелует его.
Злые слезы капали на крылья Софи. Она потеряла мать. Она потеряла своего принца. Она не могла потерять и свою единственную лучшую подругу. Почему все, кого она любит, пытаются бросить её?
Я не могу потерять Агату, молила Софии, она единственная, кто помогает ей оставаться Добром. Именно она не дает возродится в ней ведьме.
Только не Агату.
С душераздирающим ястребиным криком она бросилась к красным башням мальчиков...
ЩЕЛК!
Её ударило током, и она рухнула с небес. Софи пыталась взмахнуть крыльями, но тело её парализовало. Щит от могрифов сработал, сообразила Софи. Она хватала ртом воздух. Она падала прямо на берег Зла, перья очень быстро, одно за другим облетали, клюв превратился в рот, а тело стало человеческим, и она поняла, что обратно в птицу ей превратиться не удастся — прежде чем шмякнуться животом о землю недалеко от входа в туннель Зла. Софи простонала во влажную землю. Её ноги мало того, что замерзли, но еще и были перепачканы липкой грязью. На какое-то мгновение она была даже благодарна щиту, что превращение обратно в человека прошло благополучно, не то что на уроке у Лессо. А потом на неё навалилось осознание реальности.
Она лежала голой, распластанная на земле, недалеко от Школы Мальчиков.
Вот угораздило же! И как она не додумалась?! Ну разумеется они заколдовали школу против Могрифов! Тедрос ни за что не оставил свою башню беззащитной! Она была слишком перепугана, чтобы двигаться или поднять взгляд. Сколько пройдет времени, прежде чем мальчишки придут за ней? И как же ей теперь остановить Тедроса и Агату? И где ей найти одежду?
Софи силой воли заставила себя не падать в обморок и постаралась, чтобы её и не вырвало. Все, что ей нужно — это найти парочку густо-заросших листвой лиан или листов папоротника. Ей и из меньшего удавалось сделать вполне себе удобоносимый наряд. Она решительно устремила свой взгляд на заболоченную область ручья и замерла.
На земле, прямо у неё, так сказать, под носом лежала черная кожа... черная змеиная кожа, вроде бы... только она была больше два раза в длину и шире. Софи медленно перевела взгляд на другую сброшенную кожу, лежащую неподалеку, а потом она увидела еще и еще...
Софи подняла голову. Вокруг неё было полным-полно змеиной кожи. Она себе и вообразить столько не могла.
Сквозь тьму она увидела их владельцев, поднимающихся из земли. Кислотно-зеленые глаза пылали из-под деформированных, гладких надбровий черных голов, завершающих массивные, подобно угрю тела с шипами по всей длине. Софи кинулась было назад, но и там поднялось уже полчище. Они вились выше и выше, создавая идеальную окружность, преграждая ей пути к отступлению справа и слева, спереди и сзади, в небе и под землей. Одинаково скалясь, они безмолвно щелкали языками и сверлили взглядом незваного гостя, ожидая каким будет её следующий ход.
А выход был только один.
Софи выбросила вперед палец — змеи тут же кинулись к ней и пригвоздили её тело к земле. Их иглы впивались ей в запястья и лодыжки, и при этом уродливые змеи отвратительно шипели, заглушая её крики. Софи услышала отголоски голосов мальчиков, доносящиеся из туннеля, и поняла, что она обречена.
— Почему я не могу её убить! — сказал шипящий голос.
— Проваливай на свой пост, — ответил суровый глубокий голос.
— Но я первый услышал спириков! — прохныкал мерзкий голос. — Что, если она...
— Заткнись! — рявкнул голос. — Парни, оружие на изготовку!
Ногти Софи впились в грязь. Пожалуйста... я не хочу умирать... Но она уже видела блеск мечей и тени в капюшонах в туннелях. Они были уже в нескольких шагах от неё.
А затем сквозь боль возникло воспоминание, будто песня...
Змеиная кожа у неё под руками, как говорил профессор Мэнли на уроке «Уродовединия», обладает волшебными свойствами... ей вспомнился свой Злобный смех в башне, когда она натянула такую же кожу на свое тело... крики Счастливцев и Несчастливцев...
— Куда она делась! Где ведьма!
— Но я хочу убить Софи! — произнес противный голос, который был поддержан мерзким хихиканьем собратьев.
— Да ты и жабу-то убить не можешь, чего уж говорить о девчонке, — сообщил глубокий мальчишеский голос. — Размазня ты, когда дело доходит до подобных вещей.
— Вовсе я не размазня!
Палец Софи замерцал, когда змеиные шипы впились ей ладони. Она задыхалась в агонии, пытаясь визуализировать заклинание.
— Тише! Я её слышу!
Змеиная кожа вокруг неё задрожала....
— Товьсь...
Сотни шкур поднялись в воздух над змеями....
— В атаку!
Из туннеля выскочили четыре здоровенных парня в красных накидках с капюшонами и черных мундирах с мечами наголо...
— Черт побери, — прорычал резкий глубокий голос главного. У него на груди блестел золотая эмблема со змеей. Озадаченные змеи в яме зашипели друг на друга... их жертва исчезла прямо у них из-под носа. Главный выстрелил заклинанием в них и змеи с криками бросились в рассыпную. Он сбросил капюшон, под которым скрывались черные волосы в виде шипов, призрачно-бледные скулы, пульсирующие голубыми венами и фиалковые глаза, излучающие смертельную опасность.
— Тупоголовые спирики.
Софи страдала от боли, прячась под грудой из змеиной кожи. Иголки и чешуя впивались в её нежную кожу.
Из туннеля вышел, путаясь в накидке, последний тощий мальчишка.
