— Я сделала тебе больно? — тихо спрашивает она.

— Милая, — отвечаю я, мой голос низкий и хриплый. — Ты ранила лишь мою решимость.

Она улыбается и расслабляется, но этого недостаточно.

— Откройся, — говорю я ей. — Я лишь на полпути. А я хочу, чтоб ты взяла всего меня.

Она моргает.

— Черт, я думала это все.

Я качаю головой, еще больше капель пота падает вниз и приземляется на ее грудь.

Она делает глубокий вдох, но я знаю, как ускорить процесс. Кладу большой палец на клитор и потираю его, размазывая ее соки. Я работаю над ней, пока не чувствую, что она расслабилась и тогда толкаюсь дальше. Она задыхается, но кладет руки мне на задницу и впивается пальцами, контролируя мою скорость. Но все еще тянет меня вперед.

Я задерживаю дыхание, забыв выдохнуть, я настолько поглощен этим опьяняющим погружением, чувствую себя словно покоритель новых земель. Она вытягивается подо мной, такая мягкая и возбуждающая, словно рай, поднимает свои колени выше, открываясь шире, и, наконец, я вхожу до конца, мои яйца прижимаются к ней и я практически близок к отключке.

Я громко стону, не в силах молчать. Несмотря на свою репутацию ловеласа, я знаю, что в этот первый раз буду не в состоянии произвести хорошее впечатление. Нужда во мне слишком острая, слишком интенсивная, слишком сильная. Медленно выхожу и смотрю как мой толстый ствол, весь в ее соках, входит обратно. Я дрожу всем телом.

Но даже если я собираюсь в ближайшее время кончить, и да, бл*дь, это будет потрясающе, я не сделаю этого без нее. Я возвращаюсь к контролю, хватаю ее за бедра и дергаю вверх и к себе, мои пальцы впиваются в мягкую плоть, а другая рука снова движется к клитору.

Она громко стонет, затем находит силы положить подушку на лицо, чтобы заглушить крики. Должен признать, это горячо, видеть, как она смотрит, как мой член входит и выходит из нее, но так же горячо когда она вообще ничего не может видеть.

— Не сдерживайся, детка, — шепчу я, дыхание рваное и тяжелое. — Я нет. Не в этот раз. Я не могу.

Мои бедра движутся назад и вперед, я погружаюсь в и из нее от кончика до последнего толстого дюйма моего члена. Ритм становится все быстрее и быстрее, и я знаю, я не смогу долго сдерживаться. Ее киска настолько тугая, такая жадная, у меня такое чувство, словно я под гребаной наркотой, будто я отправил свой член в какое-то эротическое путешествие, от которого все никак не протрезвею.

Я неистово работаю пальцами, и ее приглушенные стоны становятся все громче и громче, в то время как я все сильнее и сильнее врезаюсь в нее. Спина выгнута, соски торчат, я знаю, она близко.

— Черт! — кричит она. — О Господи!

Я начинаю вколачиваться в нее сильнее, кровать ходит ходуном, ее грудь подпрыгивает, и я не могу сказать, близко она или нет, но потом чувствую, как она сжимается вокруг меня и знаю, что она там, потерялась в спирали.

Делаю глубокий вдох и издаю низкий, гортанный крик, даю себе волю, и оргазм пробегает вниз по моему позвоночнику и выстреливает из каждого нервного окончания. Я трахаю ее настолько сильно, что думаю, проломлю стену ее кроватью и окажусь у себя в квартире.

Я жестко кончаю, взрываясь настолько быстро и мощно, что боюсь, вполне смогу проделать дыру в презервативе. Меня трясет столь сильно, что кровать продолжает дрожать, несмотря на то, что бедра замедлили темп. Сквозь блаженный туман я слышу, как Никола все еще стонет в подушку, тяжело дыша и издавая бессмысленные звуки. Может я делаю то же самое, трудно думать об этом, когда у вас нет никакого контроля над собственным телом, нет реального понимания того, что происходит, кроме того, что вы поднялись на миллион миль в космос и понятия не имеете, как спуститься на землю.

Когда мои руки начинают дрожать, я медленно опускаюсь, оказываясь на ней, моя мокрая грудь прижата к ее. Это настолько чувственно, то чувство, будто мы действуем, руководствуясь инстинктами и желаниями, задолго до того, как включается разум. Сейчас глупо говорить про единение душ, но мне кажется, оно не за горами.

— Прости, — говорю я, убирая подушку от ее лица. — Я не мог сдержаться. Ты чертов криптонит.

Она смотрит на меня, ее лицо пылает, глаза тяжелые, словно она в состоянии блаженства. Она никогда не выглядела прекрасней. Я хочу, чтоб она выглядела так все гребаное время.

— Я не могу даже… — произносит она, ее голос еле слышен, и она улыбается.

— В следующий раз все будет по-другому, — говорю я, отводя влажные волосы от ее лица. Ее волосы растрепаны, что только добавляет божественности ее безумному взгляду.

Она качает головой.

— Господи, надеюсь, нет. Это было…это было…у меня просто нет слов.

— О, это будет столь же удивительно, — уверяю я, легко целуя в губы. Она на вкус как соль. Я глубоко вдыхаю и чувствую запах секса, такой старый и одновременной новый, он почти заставляет меня затвердеть снова. Если бы не тот факт, что я должен выйти и снять презерватив, не думаю, что когда-нибудь бы покинул ее.

Но я делаю это. Это всего лишь вежливость.

Отодвигаюсь назад, выхожу из нее, сжимая презерватив, чтобы убедиться, что на нее ничего не попало. Встаю и иду в ванную, убеждаюсь, что привел себя в порядок, прежде чем вернуться в постель.

Она лежит под одеялом, грудь едва прикрыта и в лучах света от лампы, стоящей на прикроватной тумбочке, она выглядит определенно удовлетворенной. Идеально.

— Не возражаешь, если я останусь? — спрашиваю я. Не знаю, хотела она меня просто для траха или для чего-то большего. Надеюсь последнее.

Она лениво улыбается, а затем приподнимает одеяло. С облегчением вздыхаю и забираюсь к ней.

Я не такой уж любитель обнимашек, но сейчас, когда я в постели с ней, обнаженной, грех не прикоснуться к каждому дюйму ее мягкого тела. С этими веснушками и пухлыми розовыми губками и сливочной кожей, она как чертова богиня, и я знаю, она и не догадывается об этом. Что только добавляет ей еще больше привлекательности.

Я притягиваю ее к себе и целую в плечо, еще теплое и влажное. Не знаю, что сказать – никогда не был силен в постельных разговорах – просто хочу держать ее в своих объятиях пока сплю и потом, когда проснусь через пару часов для еще одного раунда.

Но она кажется слегка напряженной и нерешительной. Она жует губу, словно у нее что-то на уме, у меня такое чувство, что я знаю, что это.

— Знаешь, — медленно говорю я, пробегаясь пальцами по ее носику и сочным губкам. — Вопреки распространённому мнению, это действительно кое-что для меня значит.

Она сглатывает и запрокидывает голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Да?

Я это знал. Моя репутация будет преследовать меня повсюду.

— Ага. — Я целую ее шею и шепчу. — И если я с кем-то сплю, то других нет. Сейчас я с тобой и так будет до тех пор, пока тебе будет нужен мой член. Знаю, ты сказала, что только идиотка поведется на это, но я вижу только тебя и нет никакого смысла в том, чтобы смотреть куда-то еще, я все равно постоянно думаю только о тебе.

Она кивает.

— Хорошо. Ну что ж, обо мне по этому поводу ты точно можешь не беспокоиться.

— Не будь так уверена, — говорю я ей. — Я видел тебя на работе. Видел, как на тебя смотрят мужчины, и ты на них. Но до тех пор, пока я могу быть единственным, кто наслаждается тобой, я буду счастлив. И я сделаю все, чтобы сделать тебя счастливой.

Она нежно улыбается.

— Ты звучишь почти мило.

— Дай мне пару минут, и слово мило исчезнет из твоих мыслей.

Но несколько минут спустя мы оба спим.

НИКОЛА

— Господи, милая, ты такая вкусная.

Я слышу хриплые стоны Брэма вперемешку со словами и чувствую, как его язык скользит между моих ног. Я подпрыгиваю от подобного контакта, но его руки хватают меня за бедра, удерживая на месте. Приподнимаю голову, моргаю и вижу его темную голову, его язык проходиться по моим складочкам, медленно облизывая меня.