О мой Бог.

О мой гребаный Бог.

Я обалдела, застыла на месте и смотрю, как он доставляет себе удовольствие. Может это делает меня огромной извращенкой, но для меня нет ничего сексуальнее, чем смотреть, как парень удовлетворяет сам себя. Может быть, это не делает меня огромной извращенкой, но тот факт, что я остаюсь и смотрю, как он это делает, тайно, должна я добавить, определенно делает.

И все же я ничего не могу с собой поделать. Я впервые вижу его полностью обнаженным, и он просто сплошная загорелая, мускулистая машина, на белом фоне его тело тугое и золотистое. Длинные, загорелые ноги, и у него определенно есть эти шесть кубиков пресса, которые сейчас блестят от пота, широкая и твердая грудь с небольшим количеством волос, что только усиливает его отчетливую, яркую мужественность.

И его член. Очевидно, я и раньше видела намек на это, но теперь он большой и главный. Его собственная рука выглядит так, словно он едва может приручить его. Я не уверена, что кто-то вообще сможет.

Но прямо сейчас я готова была бы рискнуть.

У меня появляется короткая фантазия о том, чтобы войти. Что бы сказал Брэм? Полагаю, он бы даже не остановился. Он бы продолжал делать свое дело и смотреть на меня. Только перед тем, как кончить, он сказал бы мне встать на колени и подползти к кровати. Одной большой, напряженной рукой он бы обернул мои волосы вокруг пальцев и сказал бы мне, чтоб я взяла его в свой великолепный рот. Властным, напряженным тоном, он сказал бы мне, чтоб я сосала его член.

В фантазии я так и делаю. Облизываю его от шаров до розового кончика и смотрю, как он в экстазе закатывает глаза. Я бы это сделала, и мне бы это понравилось.

Но это не фантазия. Это реальность. Я шпионю за тем, как дрочит Брэм, и я чертовски мокрая, между ног все пульсирует в такт музыке. Господи, это просто смешно, мне действительно нужно с кем-то переспать. Мне нужно как можно скорее очистить сознание.

Я еще несколько секунд наблюдаю за ним, каждая секунда превращается в бездну желания. Я практически пускаю слюни. Не чувствую никакого стыда, не сейчас. Может позже до меня дойдет, что у меня есть секрет, я такое грязное существо. Но теперь я хочу и смотрю. Я хочу опустить свой рот туда, где находятся его руки, почувствовать его, просто сжать его. Потом я бы взобралась наверх и до одурения скакала бы на нем, объезжала бы его, пока эта потребность внутри меня не ушла.

Я должна выйти отсюда.

Я медленно отступаю, пока не могу его больше видеть, но слышу, что его стоны становятся громче. Я знаю их очень хорошо, слышу их довольно часто, но сейчас все совсем по-другому, я слышу их так близко, что в состоянии представить себе что делает его твердое тело, когда он погружается в страсть.

Тихо закрыв за собой дверь, я покидаю его квартиру, до того, как смогу услышать больше. Если бы он кончил у меня на глазах, это было бы гораздо, гораздо хуже. Я могла бы потерять контроль.

Оказавшись у себя, я закрываю дверь в свою комнату и пытаюсь уснуть. Я даже не утруждаю себя пойти умыться или сделать что-то подобное. Я просто хочу отвлечься и начать все с начала. Но я не могу. Мое сердце бьется все быстрее и быстрее, и я чувствую, что покраснела с головы до ног.

Просто вернись туда, говорю я себе. Это грязная часть меня, та, которую я пытаюсь сохранить погребенной. Дикая. Та, которую, я знаю, хочет видеть Брэм, хочет вытащить ее из меня. Но это больше не я.

Тем не менее, я скольжу рукой между ног и чувствую насколько намокла. Хватает лишь пары прикосновений к клитору, и я кончаю, бросая подушку на лицо, чтобы заглушить собственные стоны.

Где-то за стеной, сквозь музыку, я думаю, что слышу, как кричит Брэм когда, наконец, кончает. Я воображаю, как сильно он кончил, пальцы на ногах подогнуты, голова откинута назад, мышцы на заднице напряжены. Этого достаточно, чтоб я снова кончила, это стало для меня сюрпризом.

Возможно, я не вела себя как в моей фантазии, но все, что, черт возьми, случилось только что, было одной из самых горячих вещей случившихся со мной за долгое время.

Я знаю, что засыпаю с глупой улыбкой на лице.

БРЭМ

Просыпаясь утром, как это ни странно, я чувствую себя как новенький, давно так себя не чувствовал. Может быть хорошо, что вчера, после того, как «Аида» закончилась, я не притащил к себе Жюстин. Так или иначе, в мои планы не входило с ней спать. Хочу сказать, это свидание было организовано от имени наших родителей. Не знаю, почему мой отец думал, что из этого что-то получится и я точно не уверен, почему вообще пошел на это, но старые привычки умирают не сразу.

Ах, да, так случилось, потому что Жюстин была великолепна. Кроме того, она была из тех, кто старается всем своим видом показать «Ты мне не нравишься», точь-в-точь как Никола. Это меня заводит. Но в то время, как Жюстин пахнет розами и равнодушием, я точно могу сказать, что медленно, но верно пробираюсь через защиту Николы.

По крайней мере, я на это надеюсь. Никогда еще не был так не уверен по поводу женщины и, в то время как я нахожу это, мягко говоря, печальным, это, по крайней мере, не дает мне расслабиться. Я чувствую, что каждый день это словно новый вызов, не чувствовал себя так с тех пор как покинул Нью-Йорк. Дерьмо, да я давным-давно себя так не чувствовал.

Вдобавок к замешательству, которое я ощущаю от того, что Никола живет рядом, когда я встаю с постели и иду на кухню, я замираю, увидев на столе чайник. Прошлой ночью я дал его ее матери, она хотела выпить чаю. Пожалуй, она, как и ее дочь, достаточно аппетитная дамочка. Не удивлен, что Никола принесла его обратно – я предполагал, что так будет – но озадачен тем, как она без моего ведома, попала в мою квартиру.

И зачем?

Я иду к двери и вижу, что она не заперта. У меня есть подобная привычка, да. Вероятно, она появилась тогда, когда я только купил здание и несколько месяцев был здесь единственным жильцом.

Значит вчера вечером – или сегодня утром – она могла войти и поставить его на стол. Возможно ли, что я не слышал ее, что она не разбудила меня?

Или что это…

Вчера, после того, как я высадил Жюстин у ее дома и не получил даже чмока в щечку, я забрал свою сексуальную неудовлетворенность домой и немного подрочил, ну вы понимаете. Довольно громко включил музыку, ту, которая напоминала мне о моей шотландской молодости: Portishead, Garbage, Massive Attack, Faithless, Tricky, ну знаете, чтобы действительно расслабиться.

Но в ту минуту, как я стал поглаживать себя, Жюстин стала далеким воспоминанием. Каждый раз, когда я пытался представить ее лицо, оно ускользало, и на ее месте оказывалась Никола. Не имеет значения, скольких людей я перепробовал – Бруклин Декер, Кейт Бекинсейл, та дерзкая, циничная рыжая, которая застрелила Джона Сноу в Игре престолов – вместо них постоянно всплывало лицо Николы.

А почему бы и нет. Это красивое лицо. У нее самые великолепные щечки, полная верхняя губа, которую так и хочется зажать между зубами или чтоб она скользнула вдоль моего члена. Веснушки добавляют ей еще больше привлекательности. И какой бы благоразумной она не казалась, в её темных миндалевидных глазах есть какой-то порочный блеск, он намекает на что-то дикое внутри. Знаю, она притворяется порядочной скромницей, но это лишь фасад. Я это знаю. Я знаю, какими бывают мамочки, как поглощены они бывают своим ребенком, становясь самоотверженными и преданными, они забывают, что они все еще сексуальные создания со своими потребностями.

Я хочу освободить это сексуальное создание. Из клетки. Хочу, чтоб Никола получила удовольствие, которого у нее так давно не было.

Но моя обычная тактика с ней не работает. И не уверен, что будет. И если честно, я не уверен, что это вообще правильно, подкатывать к ней, не говоря уже о том, чтоб ее трахнуть. Абсолютно точно последняя нужная мне вещь, это спутаться с мамочкой-одиночкой, независимо от того, насколько она соблазнительна, независимо от того, насколько замечательный у нее ребенок.