Я тянусь к краю постели, параллельно касаясь свободной рукой лица, словно бы снимая с него невидимую пелену.
- Куда это ты собрался, милый? – интересуется у меня всплывший резко перед лицом Лукас, схватив за подбородок так, что мне пришлось подняться с положения «лежа» (скорее – «пластом»), потянувшись к нему. – Мы тут решаем, кто будет первым. Может, выскажешься, кого хочешь обслужить в самом начале?
Нож… В моих руках за сущее мгновение оказывается перетекающий в напульсник кинжал с загнутым концом, я даже чувствую, что ухмыляюсь, предвкушая чужую боль.
- Вот же дрянь мелкая! – вырывается из уст Маккоя, когда я резко ощущаю, как кто-то выбивает у меня из рук единственное оружие. – Он пытался порезать тебя, Лукас.
Смазанный властный поцелуй и удар по щеке, от которого звенит в ушах. Благо парень ударил тыльной стороной ладони.
Я падаю вновь на постель и хмурюсь, снимая остатки паутины со своего тела.
- Парни, - говорю я, почти своим обычным спокойным тоном, - давайте будем играть по-хорошему. Вы просто отпустите меня и Френча восвояси.
Лукас смеется так, что голова начинает болеть:
- Ты хочешь уйти, не оплатив по долгам?
- Каким, черт возьми, долгам? Вас никто не просил платить за мою… Да черт с ней, с невинностью - за меня! Вы же те пауки, должны были догадаться, что это бессмысленное вложение денежных средств.
- Почему это? – удивляется моим словам Маккой, присаживаясь на край постели и медленно расстегивая с себя рубашку, так что я в завороженном ужасе слежу за его действиями. – Если ты присоединишься к кому-нибудь из нас, то деньги не канут в небыль.
- Как кто присоединюсь? Придаток для сексуальных утех? – мне нужно тянуть время разговорами, так как становится проще совладать с собственным телом.
- Мне осточертела эта болтовня! – резко говорит Лукас, начиная снимать штаны.
Я ощетиниваюсь, понимая, что шанс неумолимо ускользает от меня:
- Я подам на вас обоих в суд!
- Мы сами – суд, идиот! – обрывает мою надежду парень с синими глазами, смотря на меня, как на кусок вкусного мяса. – Никто не может противостоять двум крупнейшим корпорациям.
- Может, оно так и есть. Но я смог неплохо так удирать от вашей власти на протяжении двух недель!
Лукас ухмыляется, опускаясь рядом со мной на кровати в одних боксерах светло-бежевого цвета, выгодно оттеняющих его красноватую кожу:
- Придержи его, Маккой. По-моему, твоя игрушка стала слишком буйной.
Я успеваю заехать Джорджу кулаком по лицу, прежде чем он хватает меня за обе кисти и заламывает руки за спину. Другой парень получает ногой по бедру, но от второго замаха он уворачивается.
Матерюсь, как последний сапожник, пока Маккой связывает меня. Лукас получает укус, когда вновь пытается меня утихомирить поцелуем. Почти тут же сила Джорджа заставляет меня упасть навзничь, выгибаясь от сковывающей грудь силы.
Ножик, упавший куда-то на пол, быстро оказывается в руках у Лукаса, и, если честно, тот блеск, что искрится на дне его синих глаз, пугает. Моя рубашка в считанные мгновения становится воспоминанием, а я тихо шиплю на парней, пока губы Маккоя не оказываются на моей коже.
У него горячее, обезоруживающее, дыхание, от которого мурашки бегают по телу. Впору ненавидеть себя за те ощущения, что возникают внутри, но я не могу совладать с этим – это сильнее меня.
Маккой нежный, если так можно сказать о враге. Его губы пухлые, и от них по телу разносятся такие приятные эмоции, что я выгибаюсь уже от наслаждения, от желания, чтобы он продолжал и не на миг ни отвлекался. У него кожа грубая на лице, даже есть немного щетина, но это приятно – любая боль снимает ту, что растет внутри.
Лукас иной. Он резкий, прямолинейный и не вуалирует свои желания, показывая истинную сущность. Его руки везде. В его теле словно сосредоточен оазис силы и власти, так что от каждого музыкального пальчика расходятся волны по всем клеткам, и кровь движется быстрей по венам, зажигая внутреннюю страсть. Когда его ладонь касается моего члена через ткань трусов, я почти кричу от жажды большего.
Стоны и причитания становятся одним целым. Слово «нет» то и дело срывается с моих губ, падает на кровать и потухает в новых разрушительных эмоциях, непрекращающихся звуках страсти, что плещется живым потоком внутри.
Мой враг приятней во всех смыслах. Его и проще ненавидеть, чем того же Лукаса. Джордж целует почти с нежностью, почти с любовью, и, когда его губы накрывают мои, я рад. Он сладко зализывает те раны, что оставил на губах Лукас, но вскоре власть Маккоя над моим телом отходит на второй план, так как я чувствую почти невесомые пальцы другого на своем члене. Впору выть…
- Прекратите, пока не поздно. Пожалуйста, - слышу я свой голос и не узнаю.
Мольба без надежды на спасение.
Пальцы Лукаса умело скользят по члену, почти не касаясь головки. Парень приподнимает резинку боксеров и проникает внутрь. У меня задерживается дыхание, останавливается сердце, и я открываю рот, ловя эмоции, что хлещутся через край тела.
Маккой ухмыляется, смотря вниз на мое тело. Но мне не до его усмешек – я выгибаюсь, кричу что-то несуразное. Больно рукам, потому что я на них лежу, но это все отходит на второй план, когда рот Лукаса с легкостью вбирает мой пульсирующий от напряжения член.
И тут я начинаю плыть. Перед глазами мутнеет, я полностью погружаюсь во тьму царящего внутри меня хаоса.
Язык парня ласкает головку, он не кусается, как при поцелуе, он делает все мастерски. И это приятно ровно до того момента, пока с меня кто-то из этих двоих не стаскивает остатки одежды – мои бедные расстегнутые штаны и боксеры черного цвета. Лукас отрывается от меня, поднимаясь, а Маккой наоборот…
