Я в отчаянной попытке сбежать ударяю парня ногой, попадая куда-то в область плеча, но его рука все же касается внутренней стороны моего бедра, медленно пробираясь наверх, мучая еще больше самим ожиданием.

Вновь укусы на губах, но это меня волнует куда меньше, чем рука Маккоя внизу. Пальцы Джорджа массируют кольцо мышц всего пару мгновений, прежде чем я ощущаю в полной мере разницу между сексом мужчин.

- Тише-тише, - говорит мне на ухо Лукас, обдавая кожу горячим дыханием и мне безумно хочется его ударить, чтобы содрать с лица эту ухмылку.

Происходящее напоминает мне безумную пытку из какой-то прошлой жизни…

Когда я чувствую прикосновение члена к своему телу, у меня что-то внутри сжимается от ужаса. Но в следующее мгновение все отходит на задний план, перекрываемое болью и унижением.

Эта заполненность внутри и жажда большего – неугомонность тела еще сильнее унижает, умоляет сорваться и рухнуть во все эмоции с головой. Это больно. Не из-за самой боли, а из-за чувств внутри, что разливаются опьяняющим великолепием, от тех стонов, что срываются с губ, показывая мое желание. Физическое желание – не сердца и не души.

Маккой медленно растягивает меня своим членом, так что я прикусываю губы, закрыв глаза. Это ужасно постыдно, начиная от того, как я лежу, заканчивая тем, о чем думаю, и тем, кто придерживает меня за плечи. Пальцы Лукаса впиваются в мою кожу…

Толчки как ток сквозь тело. Меня трясет, меня… уносит. На тех волнах, что я не желаю знать.

Джордж привлекает меня к себе так, что мне приходится обхватить его талию ногами, почти самому насаживаясь на его горячий, пульсирующий внутри меня член. Я что-то говорю, совершенно не понимая, что несу, и Лукас развязывает мои руки. Тут же обхватываю Маккоя, впиваясь ногтями в его спину – хочется сделать ему больно тоже. Не морально… успеется.

Я почти забываю о существовании третьего в комнате, когда Маккой целует меня. Мои губы опухли после поцелуя, и в первые мгновения появляется жжение от крови, что вновь выступила на них после укусов. Хочется раствориться хотя бы в одном из них, но Лукас вскоре напоминает о себе, прижимаясь сзади, обдавая своим дыханием мочку уха, целуя шею, покрывая кожу множеством мелких поцелуев. Те, как кинутые в озеро камушки – от них расходятся волны.

Когда Маккоя сменяет Лукас – я не запоминаю. Все картинки превращаются в одну, и лишь мысль, что я смогу их когда-нибудь уничтожить так же… Унизить! Лишь эта мысль держит мое сознание на плаву.

Слышу голос Джорджа на заднем плане и вижу лицо Лукаса перед собой. Мои ноги закинуты ему на плечи, и он покусывает кожу, оставляя свои следы, метя территорию. Сука…

Я чувствую себя липким, противным, убитым, когда семя парня наполняет меня. Это так унизительно, что на свое счастье я проваливаюсь в собственное горькое, но от этого не менее яркое наслаждение.

…

Эти придурки спят, когда я ухожу. В одной постели со мной! Словно бы я не могу зарезать их, как ягнят.

Френча нет нигде, и я бессмысленно трачу большую часть ночи на его поиски. По телевизору на следующий день я узнаю, что друг попал в больницу с сотрясением мозга. Ему лучше. Его жизни ничто не угрожает.

Я во многом виноват.

На моем счете находится кругленькая сумма денег. Пока что находится.

У меня есть немного времени, чтобы сбежать. На этот раз окончательно.

Первым же рейсом я вылетаю на Юпитер.

***

- Никита! – радостно кричит мой старый знакомый, подбегая ко мне и забирая спортивную сумку со всеми моими вещами из рук. – Я так рад, что ты приехал.

- Спасибо, Джексон, - стараясь как можно ласковей улыбнуться, отвечаю я. – Я же не помешаю тебе и твоему мужу? Ты уверен?

- Нет-нет, ты чего? Ты же мой старый добрый друг. Конечно, я рад тебе помочь, - парень хлопает меня по плечу и тут же оборачивается назад, подзывая кого-то.

На свет выходит ангельское создание: невысокий паренек с копной светлых волос и кристально чистых озер-глаз. Но когда мы смотрим друг на друга, мы оба пониманием, что пережили. Мы чувствуем это.

- Никита, это мой муж – Миро, - представляет мне своего самого близкого человека Джексон, продолжая светиться от счастья. Вот только я вижу, что его съедает интерес.

До машины мы идем в полном молчании.

- Мы оба знаем, что тебе пришлось многое пережить, - начинает говорить о том, что думает, мой добрый знакомый. – Хотя до нас, конечно, дошли лишь слухи.

- Может быть, когда-нибудь я вам расскажу, как все было на самом деле. Но пока я не хочу ничего вспоминать из того ада…

- Конечно, Никита, - кивает Миро, ударяя своего мужа легонько по руке. – Джексон, ты ведешь себя некрасиво.

Я смотрю на то, как за окном сменяется вид, и не слушаю щебет сидящей впереди парочки. Почти погружаюсь в сон, когда неожиданно раздается звук моего телефона.

И самое удивительное, что я приобрел его на чужое имя, да и о нем никто не знает.

Я осторожно беру трубку, стараясь говорить как можно тише, так чтобы мои новые друзья не слышали разговор:

- Да?

Незнакомый голос раздается в трубке:

- Вы меня толком не знаете, мистер Хенсон. Но я ваш друг. Вспомните того парня из охраны в доме Маккоя, у которого вы отобрали одежду… Он не показался вам странным?

- Слишком хорошо сложен, для обычно «шкафочного» типа охраны? – хмурюсь я.

- Я был отправлен службой разведки, чтобы вывести на чистую воду махинации Маккоя и Диварга. Вы же примерно представляете себе всю сложность ситуации, в которую вы попали, когда переступили дорогу этим двоим?