Кейла опять недовольно вздохнула. Громко, так, чтобы слышали стражи на площади.
- И вам, судя по тону, что-то не понравилось в наших ответах?
- Да у нас пелена с глаз спала! - Энжет надвинулся на нее, кровь прилила к взволнованному лицу, так что узоры на нем покрылись сетью тонких темных прожилок. - Деала хочет снять часть Наао в общем фоне! Она что, с ума сошла?! Забыла пророчество о конце мира? Даже если волны ничто уже бьются о ступени дворца, пламя под алтарем в высочайшем куполе должно гореть!
- Деала сказала, это временно. Только пока идут эксперименты Шелтона на Границе.
- Этот землянин! - у Энжета даже шея раздулась от злости. - Может, он умеет внушать мысли? Он будто зачаровал всех! Восхода Кана в нашем мире не провел, а его лик уже на колонне, рядом с твоим! Но я помню, что Ирвен говорил о нем вначале, до того, как Деала подмяла под себя совет. Будто бы чуждый убил много сенториан на темной стороне. Надо проверить его тамошнюю базу, как следует!
Кейла скептически усмехнулась:
- Туда отправляли отряды за аппаратурой. Ничего плохого не нашли. Да и не могли найти! Шелтон ко мне прикоснуться боялся, чтобы не заразить чуждым. Он среди нас ходит в маске и перчатках, не снимает их и не ест с нами. И не потому, что боится от нас заразиться чем-то, а за нас боится! Его родной мир погиб, и он надеется, что теперь наш мир станет ему родным! - она так увлеклась, что даже сама поверила в свои слова. И Энжет, кажется, немного успокоился.
- Базу я проверю. Сам, - хмуро, не желая выходить из образа обвинителя, заявил он. - Я рад за серых, которые стали отдельной кастой. Правда, рад, Кейла. А радостнее всего видеть тебя, распознавательницу, на площади, собирающей толпы народа и при этом живой. Но то, что проделывает Деала, меня возмущает. Она узурпировала власть! Я полагаю... Стражи полагают, она скрывает значительную часть о землянине от совета. А он и рад такой поддержке и зачаровывает Наао сладкими речами!
Кейла сжала губы. Загадочность Деалы выводила ее из себя точно также, как Энжета. Но она решила, что следует держать лицо:
- Разве может одна среброликая противостоять хоть трем таким же? Это маловероятно, Энжет. Но, что ж, если выяснится, что Деала и Шелтон обманывают нас, я первая восстану против них. Я не стану защищать предателей. Клянусь тебе.
- Так восстань сейчас! Расскажи всем с площади Наао, почему нельзя гасить пламя в куполе! Тебя послушают!
- Я... - Кейла растерялась, обмякла и, воспользовавшись этим, страж больно обхватил ее за плечо, прижал к колонне.
- Что, будешь и дальше закрывать глаза?! Да как ты можешь, когда под угрозой мир?!
Кейла растерянно молчала. Объявить о своих сомнениях народу? Энжет прав, влиятельнейшую после Шелтона и Деалы персону выслушают. И многие засомневаются в новых правителях и выбранном ими курсе. Сказка, что до сих идет впереди Кейлы, защищая зеркальным щитом и показывая всему народу ее идеализированный образ, разобьется в пыль. Что потом? На Деалу ополчится прозревший совет, землянина убьют. А Кейлу, как напоминание о странной краткой эпохе нового времени, изолируют. Опять в родительский дом, под стражу отца и матери! Нет, нет, как это говорил Шелтон? - Глупо самой уничтожать сказку, она может принести еще много чудес... - Кейла решительно перехватила руку Энжета и по одному отцепила пальцы опешившего стража от своего плеча.
- Я не стану ничего говорить народу. Мое дело сейчас - вести ритуалы. Если совет не считает нужным останавливать Деалу и Шелтона, значит, они видят дальше нас с тобой, Энжет. И я советую тебе заняться тем, что назначила твоя каста... - она поперхнулась от ужаса. Страж обхватил ее за плечи, сдавил так, что захрустели кости. Лицо Энжета опять стало мраморным от злости:
- Я делаю то, что назначило мне солнце касты! Защищаю родное и слежу за тем, чтобы оно не превратилось в ничто! А вот что делаешь ты? Пусть серые, наши новые посредники между мирами, рассуждают о связях с чуждым. А ты распознавательница и твой долг определять опасность чуждого и степень зараженности им. Когда ты в последний раз проверяла, каков общий фон над Наао, как близок распад и волна ничто? Ты сошла с пути своей касты, Кейла! Ты не видишь ни родное, ни чуждое, видишь только себя в окружении воющей от восторга толпы. Ты... ты... ты хуже, чем никто!
Кейла похолодела. «Никто» было худшим оскорблением на Сенте. Юноша и сам понял, что сказал лишнее. Он резко побледнел, отпустил Кейлу и отступил на ступеньку ниже. Он мялся, не зная, что сказать.
- Пошел прочь! - со всем возможным презрением велела Кейла.
- Кейла...
- Вон. Уходи. Больше не подходи ко мне. Никогда.
Она могла уйти с гордо поднятой головой, но осталась и наблюдала, как страж невесело возвращается к своим. Губы кривились. Кейла надеялась, со стороны это выглядит, будто она презрительно усмехается, хотя на самом деле сдерживалась, чтобы не заплакать. Она знала Энжета с детства, родители прочили их друг другу в супруги, и ни он, ни она не были против. Больше, Кейла и помыслить не могла, что на месте ее супруга может оказаться кто-то другой. И даже сейчас, после такой ссоры она привычно полагала, что они непременно помирятся. По-другому не может быть! Как в тумане вспомнилась свадьба, безвкусный наркотический шарик эньо за щекой... «А у шарика Энжета сквозь горечь сомнений тогда проступала сладость любви», - подумала Кейла. Странно, вкус той горечи она забыла, а вот ту сладость помнила.
«Он назвал меня никем, - напомнила она себе, и наступила реакция, ее затрясло от обиды и пережитого волнения. - Пусть убирается! И не возвращается, пока не свыкнется с величием будущей супруги!»
Оставшееся до восхода Кана время прошло в ритуалах и подготовке грандиозного празднества. Кейла никому не рассказала о последнем разговоре с Энжетом и с самим стражем новых встреч не искала. А час восхода красной планеты приближался, и жизнь в Наао замерла. Все готовились к празднику, подводили итоги ушедшего периода и гадали на грядущий. На Земле был подобный праздник, только отмечающий не выход на небо далекой планеты системы, как на Сенте, а очередной оборот вокруг родного светила. Назывался он Новый Год, - это рассказал Кейле Шелтон. Землянин с любопытством наблюдал, как жители Сенты готовятся к своему Новому Году.
- И празднуете его вы также, как мы? - спросила Кейла.
- Уже сейчас я вижу различия. У нас последние дни перед Новым Годом проходят в лихорадочной суете. То, чего я у вас совсем не наблюдаю. Надо приготовить угощение для гостей, надо купить подарки.
- По-дар-ки? - по слогам повторила она незнакомое слово. - Что это?
Шелтон пожал плечами:
- Аналога этому в вашем языке нет. Странно, потому что, не придумав подарков, вы лишили себя толики счастья. Это дары людей друг другу. Небольшие дары, немного стоящие и для дарителя, и для получателя. Дороги лишь веселье и радость, которые они приносят. Даже оставшись одни в космосе, мы праздновали Новый Год и радовали друг друга подарками.
И вот на черное небо темной стороны Сенты вышел Кан. Темно-красный шар - точно капля крови, рана на теле небесного змея, что свернулся бесчисленными витками и баюкает планету - так на Сенте верили в древние времена. И верили, что кровь неба - это целебный источник и эликсир силы. На темной половине планеты жители выходили из домов и протягивали к красному огоньку ладони, сложенные горстью. Кто просил счастья, получал полные пригоршни счастья, кто просил любви, получал ее. Слава, везение, терпение, мудрость - все дарил сенторианам щедрый Кан. Главное потом было: протанцевать весь праздник, не расплескав дар неба. Ведь запас счастья, любви или удачи нужно растянуть до следующего восхода красной планеты.
На светлой стороне, никогда не видевшей звезд, с восходом Кана совпадало время цветения эстерры. Это была длинная, тонкая, паучье-цепкая лиана с огромными красивыми цветами, такими же алыми, как кровь неба. Она считалась преемником Кана на Сенте, и пока неповоротливый Кан выбирался на черное небо темной стороны, сенториане светлой стороны караулили, когда распустятся бутоны эстерры, срывали чаши цветов, до краев полные счастьем, здоровьем и весельем, и, также как на темной стороне, танцевали с ними весь праздник, стараясь не расплескать ни капли дара Кана.
