Лереми

Это занятие у юных всезнающих и всемогущих опять было совместным. Две сильнейшие касты среброликих поначалу воспитывались вместе: и та, и другая пользовались ментальными способностями для воздействия на мир, а принципы их пробуждения были едины для всех. И, главное, две могущественейшие касты Сенты просто обязаны были усвоить общие нравственные законы и единую мораль и привыкнуть действовать только сообща, ведь разлад между всезнающими и всемогущими означает крах мира.

Занятие, как и большинство занятий, проходило в большом саду в самом центре Купола среброликих. Юные всезнающие и всемогущие послушной стайкой следовали за наставником. Стараясь не упустить ни слова из его лекции, они то и дело шикали друг на друга, и в этом шелесте теряли то фразу, то полфразы учителя. Вести записи запрещалось. Сидеть в тесных душных комнатках, без устали заполняя новые и новые листы записями - жестокий метод обучения будущих преумножителей знания, которым предстоит усвоить огромный массив информации, прежде чем обрести свободу теоретизирования. Будущие же всезнающие и всемогущие наслаждались свободой, гуляя во время лекций по садам, вслед за преподавателями. Иногда они присаживались на траву в особенно живописных уголках сада и погружались в самосозерцание - необходимую часть обучения провидцев и телекинетиков.

Будущие всезнающие с серебристым вуалями на головах, будущие всемогущие с широкими белыми лентами, закрывающими большую часть кожи - пока различие между двумя кастами ограничивалось только этим. Они одинаково легко двигались, одинаково весело галдели, обсуждая очередной постулат наставника. Много позже всезнающие обретут особую плавность движений, говорящую о том, что этот сенторианин ощупывает путь перед собой силой предвидения, а серебристая вуаль спустится сначала на глаза, затем закроет нос и рот, потом упадет на уши и наконец заструится до пят блестящими холодными струями дождя. Много позже движения всемогущих станут скованными, они начнут запинаться при ходьбе и в теперь редких совместных прогулках по саду будут безнадежно отставать, потом они и вовсе пересядут на каталки, а к обвитым белыми полосами ткани безвольным ногам присоединятся иссохшие ослабевшие руки. Такова плата двух сильнейших каст за свою силу. Старшие всезнающие способны провидеть историю мира и каждого сенторианина в нем на несколько поколений вперед, они хозяева судьбы всей Сенты, старшие всемогущие могут двигать и стачивать горы, прокладывать новые русла рек, чертить произвольные географические карты, и не на доске в тиши кабинета, а на лике всей Сенты... -

 Именно это говорил сейчас наставник. Для прогулки он выбрал тихий тенистый уголок сада, увитый лианой элестии с большими белыми цветами, порой печально роняющими искорки-слезы в текучее зеркало ручья, изивающегося у корней старых деревьев. Наверное, это место было выбрано с умыслом: будущие всезнающие и всемогущие сегодня должны окончательно примириться со своей особенной судьбой.

Лица учеников были серьезны, казалось, они погружены в тяжкие думы о доле среброликих, а Лереми слушала учителя вполуха, и ее серьезная значительная мина была не более чем маской. К чему грустить о возможностях, которые пока еще при ней? Она то и дело поднимала голову, поглядывала на уступ на границе Купола среброликих. Там молодые всевидящие готовились к первому полету.

- Хотела бы я иметь крылья, как у них, - шепотом поделилась она с Аки, братом Кейлы. Юный всемогущий улыбнулся:

- Зачем? Ты скоро будешь летать на других крыльях - крыльях предвидения.

Аки преобразился с ритуала выбора солнца. Исчезла его робость и неуверенность, он даже разговаривать стал громче и на тон ниже, и при разговоре смело глядел в лицо собеседнику, так что у того уже не создавалось ощущения, что этот юный сенторианин подавлен своей незначительностью. И Лереми с радостью принимала нового Аки.

- Ты знаешь, что Энжет придумал для спасения Кейлы? - спросила она, когда лектор свернул на узенькую тропинку, и стайка учеников была вынуждена растянуться гуськом.

- Хм, угадаю. Он хочет жениться на сестре?

- Ага. Ты не против?

- Не самый лучший вариант.

- Хм, ты говоришь это всезнающей? Уж я-то знаю все варианты!

 Его глаза смеялись, казалось, он потешается над посрамленной провидицей:

- Ты что, не знаешь Кейлу? Она бесится, когда другие стремятся решать за нее. А Энжет именно пытается диктовать ей условия. Она откажется просто из чувства противоречия.

Лереми обиженно поджала губы:

 - А ты знаешь лучший вариант, всемогущий?

- Юным распознавателям не показывают ритуал жертвоприношения. Боятся, что те засомневаются, увидев смерть товарища близко. Вся эта пафосная торжественность... - ею можно увлечь, но можно и вызвать отвращение. Надо добиться, чтобы Кейла увидела ритуал.

- Легко сказать, но как это сделать?!  -

Лереми поскользнулась, и Аки подставил ей руку, подхватил. Она смутилась:

- Для всемогущего у тебя сильные руки.

- Хороший каламбур, - Аки засмеялся. - Увы, я рассуждаю гипотетически. Сейчас нам не вывести Кейлу на площадь в час ритуала, сестру хорошо охраняет каста. Но, может, мы подождем, и такая возможность откроется? Серьезно, оставьте идею с браком. Вы можете сделать хуже.

Лереми прищурилась, не готовая уступить так быстро:

- Я спрошу наставницу. Она видит дальше меня... и даже дальше тебя, Акид.

Было весело наблюдать, как Аки при упоминании полного взрослого имени напустил на себя важность. Тем временем впереди показалась расчерченная черными тенями ветвей полянка - отличное место для медитации. Аки и Лереми, идущие в хвосте группы, нарочно замедлили шаг, чтобы продлить время разговора.

- Вообще-то, о женитьбе сейчас надо думать не Энжету и Кейле, а нам с тобой, - заметил Аки.

- Нам... с тобой?

О, ей удалось его смутить! Аки зарделся:

- Не нам с тобой... То есть, не нам, как паре... Но всезнающим и всемогущим лучше озаботиться выбором партнера пораньше. До потери первой из возможностей.

Лереми удивленно подняла брови, в душе обрадованная и смущенная почти признанием Аки, а тот продолжал:

- У тебя еще не появился шлейф поклонников? Многие мечтают хоть через брак, но приобщиться к силе среброликих. Я вот... - он усмехнулся, - до выбора солнца о таком внимании девушек не смел и мечтать.

- Шлейф? Не замечала. Наверное, его распугал мой брат страж... -

Разговор оборвался. Они вышли на поляну последними и одновременно надели обязательные для часа самосозерцания маски глубокой задумчивости.

Строгая наставница Лереми, бегло посмотрев переплетение судеб Кейлы и Энжета, сказала, что перспективы этого брака не настолько велики, чтобы ради него можно было пожертвовать распознавательницей. Пришлось искать помощи старших всезнающих. Но те еще превосходили наставников юных в строгости и, похоже, считали учеников вовсе за неодушевленный и не особенно нужный элемент Купола, вроде детали интерьера. Лереми отчаялась посылать им мысленные сигналы о помощи. Закутанные в серебристое фигуры проплывали мимо, словно в совсем другом мире, где не было ни юной провидицы, ни ее огромной проблемы.

Печальная и почти отчаявшаяся, она сгорбившись сидела у старинного фонтана в центре Купола, когда от группы старших всезнающих, гулявших по саду, вдруг отделилась одна закутанная в мерцающий серебристый покров фигура. Среброликая подплыла и устроилась рядом, на бортике чаши. Сердце Лереми испуганно, гулко стукнуло: неужели это к ней? Ее мольба о помощи услышана?!

Всезнающая повернула голову, и Лереми, окончательно смутившись, уставилась на переплетение разноцветных светящихся струй воды в кружевном хороводе  кристаллических цветов в центре фонтана. Ох, этой всезнающей, должно быть, уже четыре десятка восходов Кана... Одета в серебристое до пят, значит, уже лишилась всех чувств и кожной чувствительности, зато получила взамен мощный дар предвидения. Она определяет судьбу всей Сенты! Собственная проблема показалась Лереми ничтожной.