Потом, внезапно, он понял, что звёзды – только лишь стекляшки, наклеенные на чёрный пластиковый купол. Запахло горящей резиной. Планеты-гиганты начали таять и вплавляться в небесную твердь. Звёзды засияли как сверхновые и погасли. Птерокар Ардина стал уменьшаться: пульт вдавился в грудь, потолок закапал на поднятое кверху лицо горячими слезами плавящегося стекла.

Мир сжимался. Растаявшие планеты застывали под холодным мертвым стеклянным светом разноцветными, кислотно-яркими лужицами. Три солнца системы взорвались и забрызгали все вокруг кипящей краской: желтой, белой и голубой. Вселенная обрела вид палитры сумасшедшего художника.

 И птерокара Ардина больше не было. Был комок расплавленного металла, в котором билась истерзанная, обожженная душа джийанина. Он отчаянно пытался пробить свою скорлупу, но становилось лишь теснее и больнее. Металл постепенно застывал, превращаясь в саркофаг, но при этом не переставал жечь. Все усилия были тщетны. И в один пронзительный миг Ардин понял, что сопротивляться не надо вовсе. Без этого пыточной скорлупы он не сможет существовать. Его душа посверкает мгновение и угаснет, задутая, как свеча, ледяным вздохом космоса...

Ардин проснулся. Опять обнаружил, что петли, удерживающие его тело во время сна в вертикальной положении, разболтались. Значит, он снова рвался куда-то, не сознавая того... За окном привычно грохотали машины: рядом проходила широкая магистраль для большегрузного транспорта. Дестер уже проснулся и умчался куда-то. ''По общему каталогу давно ходят слухи, что у неполноценных есть какая-то секта... Не на ее ли собрании сейчас слуга?'' - подумал Ардин и усмехнулся нелепой мысли.

Он поднялся, постепенно приходя в себя, прошелся по комнате. Иногда он дотрагивался до бледно-оранжевых стен, оконного стекла, будто проверяя их реальность. Комнатушка была тесной - три шага Ардина в одну сторону, четыре в другую. Дверцы в стенах, прячущие немногочисленную мебель, знакомо и раздражающе пахли пластиком. И Ардин всё ещё не мог провести чёткую грань между сном и реальностью, он ждал: вот сейчас стены начнут сдвигаться, потолок просядет, гигантские машины на дороге растекутся ручейками серебристого металла. А он опять проснётся от собственного крика, так и не разгадав тайну происхождения этих снов.

«Ты не выполняешь задуманное, Ардин! Ты сдаёшься. Слабак! Трус, боящийся иллюзорной боли!»

Дверца слева замигала ярко-зелёным – включился экран видеофона. Ардин небрежно поддел её пальцем и дёрнул вниз. Открылся монитор с зелёным огоньком, то вспыхивающим, то исчезающим. Мгновение спустя на экране возникло лицо Кентора.

 - Ардин, вы нужны мне на базе на Мегре, - сказал он. Голос начальника был едва слышен и произносимые слова отставали от движения губ – сигнал передавался через гиперпространство. Ардин саркастически  улыбнулся, привычно надевая защитную маску иронии:

- Я нахожусь дома, если вы не заметили.

- Заметил, ну и что?

- Мегре и Джийю разделяет пол-галактики. Не нашли квалифицированных подлецов поближе, Кентор?

Начальник ухмыльнулся:

- Мне нужен специалист по подлостям вашего уровня. А таковой во Вселенной один – Ардин.

Ардин довольно оскалился:

- Когда?

- Немедленно.

Ардин сверился с внутренним ощущением времени и быстро просмотрел расписание рейсов в общем каталоге Джийи.

- Пассажирский корабль отбывает к Мегре 4 прямо сейчас, - сказал он Кентору после краткой паузы. – Но ничего, я догоню его на птерокаре перед переходом в гипер.

- Хорошо, - кратко сказал Кентор и отключился. Тут Ардин вспомнил, что не спросил, какое срочное задание его ждёт, но принял это равнодушно. Проваливать задания ему не случалось, он был вполне в себе уверен. Единственное, что до сих пор не удалось: разгадать тайну своих снов, но, возможно, он просто поставил перед собой невыполнимую задачу?

Он оставил краткое голосовое сообщение Дестеру, поменял костюм  на белую  униформу космолетчика и вышел на улицу. По широкой магистрали, по старинке проложенной прямо по поверхности планеты, нескончаемым потоком шли машины. Неторопливо скользили на стальных гусеницах мощные большегрузы, меж ними ловко лавировали грузовики поменьше. Это была река машин, здесь даже грузом были, в основном, машины самого разного размера и назначения. По обеим сторонам дороги в небо вздымались громады домов- небоскрёбов, серая, заасфальтированная земля под ногами Ардина дышала и шевелилась  – начинался день в подземной части города, уходящего в недра планеты настолько глубоко, насколько высоко вздымались в небо шпили высотных зданий.

Свой птерокар Ардин вчера оставил на стоянке за магистралью и теперь направился к нему напрямик через дорогу. С любимой летательной машиной, белым Ало-ши, он бы так не поступил, но Ало-ши остался на базе на Эдне 9, ремонтироваться. А оставленный на стоянке птерокар был арендованным.

Машины-роботы безропотно уступали путь. Они замирали, не задевая силовое поле, которым был окружён костюм Ардина, и смущённо сигналили, напоминая, чтобы джийанин шёл  быстрее. Но Ардин не торопился. Его всё ещё терзали сомнения: сон это или реальность, и он то и дело озирался, ища грозные признаки, свидетельствующие о переходе сна в фазу кошмара.

Небольшой грузовой транспорт с ручным управлением на огромных дутых колёсах неожиданно вылетел из-за гигантского гусеничного тихохода. Он нёсся прямо на Ардина, и тот проворно отскочил в сторону. Гусеничный тихоход замер и обиженно просигналил, а колесный транспорт уже унёсся к космопорту.

- Вот, бешеная! – подивился Ардин, провожая взглядом машинку. Только теперь он сообразил, что в сторону, подобно испуганному зверьку, можно было и не отскакивать:   его костюм легко выдержал бы этот удар.

 «Хорошо, что мой финт, кажется, никто не видел», - малодушно порадовался он.

Ардин вручную вывел птерокар со стоянки на поле для взлёта. Сейчас нужно было подключить костюм к системе летательного аппарата, но он медлил. После кошмарного сна не хотелось срастаться с птерокаром, становиться им. Ардин всё ещё боялся, что мир вокруг начнёт сжиматься и таять. Но пассажирский лайнер не будет ждать, когда он справится с иррациональным страхом... Ардин подключился к системе птерокара и дал команду на взлёт.

Маленький летательный аппарат вынырнул из океана атмосферы и очутился в другом – космическом, холодном и бескрайнем. Пассажирский лайнер в отдалении, похожий на огромное сплющенное в горизонтальной плоскости яйцо, важно плыл к красному маячку гиперпространственного перехода. Серо-желтая стыдливая Джийя напрасно куталась в тонкий, редкий покров облаков. Её истощенная поверхность была открыта взору космоса, и он глядел на неё с жалостью и некоторой толикой брезгливости, как глядят на высохшую грудь старухи. Ардин споро отключился от части общего каталога планеты и в почти тишине, сконцентрировавшись, быстро догнал лайнер.

Лайнер шёл по узкому гиперпространственному тоннелю. За большими обзорными иллюминаторами главного коридора перекатывались перламутровые волны – хоть и яркое, но однообразное зрелище, к тому же неприятное, болезненное для глаз. Пассажиры попрятались по каютам или отдыхали в залах развлечений. Один Ардин вышел в коридор и любовался видом из окна. В сиянии волн, наслаивающихся одна на другую, виделись какие-то странные фигуры. Их головы были раздуты наподобие пузырьков, длинные тонкие конечности переплетались. Существа на мгновение выныривали из перламутровых волн и вновь скрывались в них, соединялись с ними.

«Бред или правда?» - в который раз думал Ардин. Известны существа, живущие в открытом космосе, один всего вид, зато какой! Преогромные, в личиночной стадии они обитают в ядрах планет, а потом вырываются наружу. Так почему не быть жизни в гиперпространственных тоннелях?

- Симпатичные твари, да? – негромко спросил незнакомый голос, и Ардин обернулся. У соседнего иллюминатора стоял джийанин в изношенном, когда-то белом костюме космолетчика. Впрочем, Ардин узнал форму только по остаткам былого цвета:  странный владелец убрал вторую пару рук и все в норме видимые металические сочленения накрыл кремниевым пластинами. В области груди эти пластины вспучивались двумя полушариями. Талия существа была столь тонка, что, казалось, может переломиться в любой момент, защитные детали с плеч и бёдер убраны. Зато  добавлены другие – плавные, округлые. Неясного назначения, но безусловно привлекательные, обрисовывающие удивительно притягательный для взгляда изящный силуэт.