- Ты пришел меня ругать? - Лереми чуть отодвинулась от Аки... и попала прямо в его объятия. - Ты специально меня развернул?! Я тебе не игрушка! Пусти! -
Она дернулась... и освободилась - его ослабевшие руки не смогли удержать ее. И Лереми тут же стало обидно и горько, теперь за Аки: - Ох, прости! Я не хотела.
- Ничего страшного, - его тон будто чуть замерз. - Видишь, как мы меняемся? Очень быстро, сильно. Я поэтому к тебе пришел.
- Поговорить об этом?
Аки вздохнул:
- Об этом... и о нас. Не пора ли претворить то будущее, которое явилось тебе, в реальность? Наше с тобой будущее?
- Ой, Аки, - она почувствовала, как запылали щеки. - Я совсем забыла! Прости...
- «Забыла» - что это значит у всезнающих? Тебе больше не нравится тот вариант будущего, где ты - моя жена? - его голос напряженно зазвенел. Лереми улыбнулась: пожалуй, ей действительно совсем-совсем не нужно зрение. Все переливы эмоций собеседника отлично отображаются в его голосе.
- Я по-прежнему согласна, Аки. Забыла - значит, уже приняла это будущее и прожила его так глубоко, что кажется, будто свадьба, эньо были на самом деле. Сейчас ты говоришь со мной, а я ясно вижу наших детей. Их двое на ближнем отрезке нашего пути и еще четыре прозрачные фигуры дальше, на разных дорогах будущего.
Они сыграли свадьбу в этот же акат, и венчал их Осан, весь Деи собрался на церемонию. Черная, как небо, и как небо расписанная узорами фосфоресцирующих огоньков толпа заполнила главную площадь. Холодные звезды темной стороны спрятали колкие лучики, и светили ровно и мягко, тьма вечной ночи шелковым полотном расстелилась вокруг. «Вселенная благославляет этот брак», - подумала Лереми и потом больше уже не думала о Вселенной. Сияние звезд угасло, осталось сияние глаз любимого, которые она увидела вновь, теперь уже не глазами, а сердцем и предвидением. Ее шарик эньо впитал эти чувства и превратил их в сладость и свежесть, а когда они обменялись с Аки, у его эньо оказался точно такой же вкус.
Потом они удалились в шатер: зачатие детей было частью ритуала, и невидимая толпа начала первый из радостных свадебных гимнов. Аки опять не прикасаясь снял ее вуаль, и, не торопясь, расстегнул ленту за лентой. А потом будто прохладный приятный ветер погладил тело Лереми. За ветром пришло ощущение ласковых теплых ладоней на груди и бедрах.
- Эй, а тебе самому это нравится? - тихо спросила зардевшаяся Лереми. - Ты сам... чувствуешь что-нибудь?
- А ты меня видишь?
Она повернулась так, чтобы ее незрячие холодные глаза согрелись в сиянии его глаз:
- Вижу. Иначе, чем раньше, но так же ясно.
- И я чувствую иначе, но так же сильно. Просто, - он грустно помолчал, но договорил. - просто я САМ уже очень неловок.
Второй из череды свадебных гимнов, самый откровенный по содержанию, разнесся над площадью и придал девушке смелости. Лереми ласково засмеялась, и уселась к Аки на колени, легко перехватила его ладони, положила себе на талию:
- Я лишила тебя возможности посмотреть в мои зрячие глаза на свадьбе. Прости, - тихо сказала она. - Но ты, пока это возможно, не лишай меня своих объятий.
Теперь в темном мире вечной ночи, в разрушенном и наполовину ушедшем в Ничто мире у неё появилась надежда. Она была как огонёк в руках: подними над головой и осветится путь для всей Сенты на много акатов вперед. И даже весть о прибытии огромного корабля чуждых не поколебала белое пламя надежды Лереми.
В этот же акат прибытия новых землян на Сенту Осан созвал совет. Лереми появилась там одной из последних, и пока шла коридорами дворца по старой, зрячей еще привычке прищуривалась – кажется, она вся по рукам и ногам опутана нитями лжи присутствующих... Несомненно, здесь от Лереми что-то скрывали!
Осан встретил ее у дверей зала.
- Надеюсь, ты правильно меня поймешь, среброликая, - сказал он. – Ты ученица Деалы, поэтому значительную часть сведений о планах темной стороны совет скрывал от тебя. Нам нужно было убедиться, что наставница не передала с тобой какие-либо сюрпризы. Но мы убедились, что ты чиста от чужого внушения. Теперь ты можешь узнать то, что знаем все мы.
Он повел Лереми в зал. Группа среброликих, собравшаяся у окна, при виде их расступилась, открыв высокую, очень прямую и широкую в плечах фигуру в знакомом красном костюме и маске на лице, оставляющей открытыми только глаза. Землянин! Лереми вскрикнула:
- Шелтон?! Нет, это не он... Кто это?
- Успокойся, среброликая. Я пришел сюда, чтобы помочь вам, - сказал землянин. Знакомо монотонный, но ни разу не слышанный голос. Не Шелтон.
- Как давно он здесь? – спросила Лереми Осана. Ответил опять землянин:
- Я видел гибель светлой стороны Сенты. И искренне хочу вам помочь.
- Земляне одержимы местью джийанам… - начала было Лереми, и осеклась. Вспомнилось пророчество Деалы:
«Землянин погубил Сенту, землянин и возродит ее!»
- Что ж, я рада, что наконец-то увидела тебя, новый чуждый, - мелодично пропела Лереми. – Твое присутствие распутывает многие сложные переплетения путей в прошлом и будущем. Но что ты скажешь о своих соплеменниках на светлой стороне Сенты? О тех, кто поддерживает первого чуждого? Друзья они тебе или враги?
- Враги, - коротко сказал землянин, и Лереми улыбнулась под вуалью:
- Тогда мы сработаемся, - сказала она.
Джийя
Дин, определенно, не хотел больше слышать реплик о голоде и прочих потребностях пленницы, и проблему решил оперативно и в джийанском стиле. В космопорт Мегре он явился с большой белой коробкой в руках, а в корабле нажал на ней какую-то кнопку, и коробка увеличилась вчетверо. Получилась комнатка, вроде чулана. Как объяснил Дин, эта капсула предназначалась для перевозки артеанцев - разумных существ из далекой звездной системы. Джийане увлекались их искусствами - пением и танцем, поскольку собственных у киборгов не было... Капсула представляла собой автоматизированый, с минимумом удобств, но все же домик, с регенератором воздуха, душем, монитором и даже аптечкой. Поэтому Тая быстро сменила первый гнев при виде этого «гроба» на милость, и, обмазавшись гелем от ожогов, объевшись очень густой и несоленой артеанской кашей, завалилась спать.
Она проснулась, когда кораблик вновь покидал гипер, от гула проплывавшего мимо по своим делам огромного крейсера. Убрала выдвижную, из мягкого пластика постель в стену, умылась и позавтракала - все почти, как на «Красавице», только родных тут не было... И все еще не верилось, что она теперь долго, возможно, никогда не увидит ни Дэна, ни Капу, ни Каса, ни даже Ала. А Эля... Эля словно бы незримая была рядом, Тая чувствовала поддержку сестры. Хотя чего тут удивительного? Ведь они всегда будут вместе, всегда - двое, сколько бы парсеков их не разделило. И даже жуткий джийанский киборг не сумеет их разделить, не сумеет сделать так, чтобы Тая перестала ощущать нить к Эле...
Вспомнив о жутком киборге, Тая надела ужасно давящую на лоб и щеки «сенторианскую» маску и вышла из капсулы. Обзорное стекло ремонтника целиком заняла еще одна серо-желтая планета, близнец Мегре. «Интересно, в империи Джийи есть зеленые миры?» - подумала Тая, и, почувствовав отрицательный ответ на этот вопрос, вздохнула.
Ее вздох услышал киборг за штурвалом, обернулся. Тая судорожно сглотнула и пожалела, что вышла из капсулы. Жуткий спутник вызывал у нее приступ паники каждым своим движением. Она крепилась, как могла, но каждый раз, глядя на эту движующуюся гору и по отдельности смертоносных деталей, у нее язык приклеивался к гортани от ужаса и мелко тряслись руки и ноги.
Если б он не менял так часто костюмы! На первом, белом костюме космолетчика, лицо Дина выглядело совсем иначе, чем на синем, уже третьем по счету. Видимо, биоматерия в капсуле привыкала к новому телу постепенно и поначалу воспроизводила совершенно деревянную мимику. Увидев Дина в белом костюме на крейсере, Тая согласилась поверить киборгу, его лицо было странно живым, можно сказать, земным. А сейчас истукан истуканом. Жуть берет смотреть.
