— Ничего… Извини, у меня кислое настроение и все кажется так… так… Безысходно, что ли. — Вита высморкалась. — Больше не буду. Прочла статью о нашей гибели и вдруг представила, что нас и вправду нет…

— Не надо, милая. Сегодня мрачный день, свинцовые тучи. Трудно поверить, что за ними — солнце. Но оно есть, Вита. Что бы там не плели синоптики о бурях и циклонах. И мы с тобой будем радоваться, что бы ни сочиняли о нас сплетники.

— А мне даже понравилось. И стало жалко… Эти фотографии в Таиланде… Я выгляжу такой счастливой, беззаботной, что позавидовала самой себе. — Вита искоса глянула на Криса. — Знаешь, что про нас пишут? — Что мы давным-давно любим друг друга! Причем так безумно, что даже задумали совместное самоубийство…

— Бред какой-то, — хмыкнул Крис.

— Конечно, бред. Но очень заманчивый… Как ты думаешь, это возможно?

— У японцев даже было модно — возлюбленные умирали вместе, если их брак по каким-то причинам был не возможен. Но у них же крепкие самурайские традиции.

— Ты мог бы совершить такое или, хотя бы, подумать? Ну, отказаться от жизни ради кого-то?

— Ни за что! Я все таки постарался бы сыграть свадьбу.

— Ну, а если свадьба невозможна, если, допустим, у твоей возлюбленной неизлечимая болезнь, как здесь пишут про нас?

— Что пишут, какая болезнь? Я совершенно здоров.

— Кто-то пустил слух, что у меня опухоль мозга. Не думаю, что это сделал доктор Ласкер, хотя ссылаются на него. Он не стал бы скрывать от меня или Бранта, если бы имел какие-то подозрения.

— Естественно. Его профессиональные старания хорошо оплачиваются. Но кто сочинил такую мерзость?

— Лоренс Хопкинс. Главный стервятник Голливуда и шоу-бизнеса.

— Мужик старается заработать, можно понять. Поднапрягся и превратил заурядную аварию в душещипательную «лавстори».

— А мне стало жаль тех недель в Таиланде. Сценарий Хопкинса куда интересней.

— Это хорошая шутка, мисс. — Заметив стоянку, Крис направил машину в укрытие заснеженных елок. — Можно мне ответить в том же духе? Остановившись, он повернулся и пристально посмотрел на Виту. — Осмелюсь утверждать, что сумел бы сочинить и что-нибудь покруче, если бы мисс Виталия Джордан доверила мне полномочия эксклюзивного сценариста.

Перевалило за полночь, когда Флавин свернул на дорогу с указателем «Сильвер Корриган». В путеводителе это место упоминалось в связи с «постройкой крепостного типа середины XVI столетия, связанной с мрачными преданиями».

— Кажется, сюда-то нам и надо, как ты думаешь, детка? — Прищурившись, Крис всматривался в серебристую темноту.

Вита ничего не ответила — она спала, подобрав ноги и уронив на колени лохматую головку. Флавин выключил фары, он скорее угадывал, чем видел очертания крепостных стен, венчавших вершину высокого холма. В отличие от других памятников старины, древнее строение не подсвечивалось прожекторами, оно тускло мерцало, подобно гнилушке в лесу. «Господи, ведь так светится ночами сухой мох в здешних лесах! Будто сквозь чащу проникает лунный свет. Но луны нет, есть только серебряный мох!» — вспомнил Флавин и отчего-то обрадовался. Теперь он знал, как станет искать дорогу к висящему в снежной мгле замку — по бледному свечению, ведущему сквозь ночь.

Медленно, с погашенными фарами, автомобиль взбирался вверх На стекле суетились дворники, разгребая тающие хлопья. Крису казалось, что они летят сквозь облако. Не стоило думать, что в метре от колес обрывающийся вниз край дороги. Разве можно бояться, если доверил свою судьбу провидению.

Ворота выросли внезапно, прямо перед лобовым стеклом, Крис резко нажал на тормоза.

— Ой, все время сплю… Где мы? Почему такая темень? — Встрепенулась от толчка Вита и с трудом распрямила затекшие ноги. — Я просто окаменела.

— Приготовься к встрече. Нас, кажется, ждали. — Крис кивнул на медленно расходящиеся створки массивных ворот. — То ли у здешних хозяев фотоэлемент, то ли телекамера. Хорошо хоть не обстреляли из гранатомета.

— Мы поедем туда?! — Вита насторожилась, всматриваясь в темноту. — Не похоже на отель.

— Скорее, это музей. — Въехав во двор, похожий на каменный колодец, Крис вышел из машины. Вита видела его темный силуэт с задранной вверх головой, едва обозначавшийся в синем мраке. Вспыхнувший свет ослепил Виту она зажмурилась, инстинктивно пригнув голову. А когда снова открыла глаза, замерла в недоумении: машина стояла в центре круглой съемочной площадки, освещенной со всех сторон. Мощные стены из выщербленного камня поднимались высоко вверх, к снежному куполу, очерченному светом. Яркий луч, бьющий прямо в глаза, падал на замершего Криса, и по этому лучу, как по тоннелю двигался к нему темный силуэт. Легкий звон в голове усилился, крик застыл в горле, Вита судорожно перевела дух и закрыла лицо ладонями.

Двадцать восьмой день рождения Инессы отметили по-семейному скромно в одном из подмосковных домов Фистулина, не имевшем к бандитскому миру никакого отношения. По документам и даже с виду усадьба принадлежала известной эстрадной паре. Жители близлежащего поселка не раз имели счастье лицезреть съезжавшихся в «Лесное озеро» представителей столичной богемы, о чем с удовольствием рассказывали, обогащая скромный список узнанных звезд перечнем самых любимых имен. Получалось, что в этом сказочном тереме, скрывавшем, якобы, какое-то невиданное великолепие, побывали и Бабкина, и Зыкина, и даже Сталлоне в сопровождении Киркорова.

Увы, Василий Шакерович не мог похвастаться, в отличие от общеизвестной «Властелины» подобным знакомством. В последние два года, с тех пор, как на него было заведено уголовное дело, Фистулин оставался в тени. Но не расправа государственных карательных органов, а месть сильно обиженных конкурентов страшила его. Даже Инесса, неформально признанная женой пять лет назад, вынуждена была жить, в основном, в Европе, изнывая от тоски и тревоги. Вася обещал своей ненаглядной встретить Новый год и отметить её день рождения на Болеарских островах неподалеку от испанского побережья, где чета имела шикарный особняк.

— Пора поваляться в песочке, Нюсенька, заверил он, но не приехал.

И тогда Инесса прибыла в Москву. Дело в том. что не все в её «семейной» жизни устраивало бывшую солистку вокального ансамбля «Секрет», работавшего в загородном ресторане.

Инесса, числившаяся в любовницах одного весьма ответственного лица, рискнула переметнуться к приглянувшемуся ей «деловому», о котором слышала много интересного. Говорили, что Фистулин чуть ли не самый главный в России, ворочает колоссальными бабками и может практически все. Для начала Василий подарил ей квартиру на Сретенке, а потом стал ещё инициативней, увлеченный недюжинными талантами девушки. Через год он сделал ей предложение стать «боевой подругой», разделив трудности жизни подпольного миллиардера. Речь шла о семейном дележе банковских счетов и переводе на подругу части фантастического состояния. Вот здесь, на радостях, она совершила ошибку — соблазнила телохранителя Фистулина и рассказала своей ближайшей подруге о постельных неудачах Василия. Узнав обо всем, «супруг» сослал Инессу в Испанию, но не избавился от неё окончательно, а продолжал «тянуть резину» — изображал перед окружающими счастливого завоевателя юной красотки, используя её как рекламу своих жизненных достижений. Инесса попыталась напомнить о «брачных» обязательствах и получила отпор. Фистулин гневался, Инесса притихла, делая отчаянные попытки восстановить свою былую власть. Дельные люди нашептывали ей, что непозволительная деликатность может обернуться трагедией. Кроме незначительной суммы в немецком банке и драгоценностей, «супруге» Фистулина формально не принадлежало ничего. Даже носящие её имя владения в Испании.

— Так ведь я же бескорыстная. Могу всю жизнь в твоих подружках состоять и принимать в подарок всякую чепуху. — Инна снисходительно оглядела новенький «джип-чероки», ожидавший её во дворе усадьбы «Лесное озеро».