— Кажется, тебе было бы лучше путешествовать в парандже. На тебя невозможно не обратить внимание, — недовольно оглядел Крис переодевшуюся Виту.

— А так? — Она надела большие темные очки и кожаную фуражку с козырьком.

— Лучше. Может, подсунем в брючки пару свитеров, чтобы улучшить фигурку? Не забуду славную фрау Кинсбрюкен, улетевшую со мной из Москвы. Боже, какие у неё были формы! А шляпа! Уверен, Рисконти пришел бы в восторг.

— Прекрати. Лучше повтори ещё раз, где и когда я должна появиться.

— Все самое страшное произойдет завтра. Смотри телевизор, горюй, оплакивай мою жизнь. Весь следующий день я буду ждать тебя вот по этому адресу. — Флавин передал листок. — Это маленький привокзальный отель «Глобус». Я сниму там комнату для супругов Кинсбрюкен, чтобы ты ничего не спутала. Мой телефон, увы, придется на время погубить в аварии. Поняла? Но что самое главное?

— Таинственность!

— Кстати, ты придумала, как объяснить все это королю?

— Это не важно.

— А вдруг он не захочет отпустить тебя? Господи, об этом я не подумал! — Флавин схватился за голову. — Я бы не отпустил.

— Успокойся. Условия Элу диктую я.

— Очень рад. Уверен, он с удовольствием отправит тебя ко мне… Сейчас ты уйдешь одна, Вита. Я не могу показываться с тобой. Будь очень осторожна. Но самое главное — постарайся вернуться в «Глобус» неузнанной. Правда, к тому времени Виту Джордан уже не будут искать среди живых. Надеюсь, пока фокус не раскроется, мы успеем скрыться.

— В деревне Серебряный Мох.

— Тсс! Вот об этом не должна знать ни одна живая душа, даже Его Величество.

Полковник Веббер сделал так, что появление гостьи не было зафиксировано ни в одном дворцовом журнале.

— В этом году предстоит набрать обслуживающий персонал для двух отреставрированных флигелей в парке. Извините, мисс Джордан, для любопытных ваше появление будет объяснено именно этой причиной. Здесь так много соглядатаев!

— То есть я должна, в случае необходимости, изобразить кандидатку в горничные? — Улыбнулась Вита. — Не волнуйтесь, полковник, меня это ничуть не смущает. А как прошли праздничные торжества?

Веббер потупил глаза, он чуть было не сказал, что для кандидатки в невесты роль горничной — не слишком лестное изменение. Он так же не знал, попалась ли на глаза мисс Джордан статья в светском журнале о вальсе короля на Рождественском балу. И мудрый придворный предпочел перевести разговор на погоду.

— Было очень сыро. Саночные гулянья пришлось отменить. Его Величество предпочел полюбоваться зимним пейзажем в своем охотничьем домике. Вот, кстати, одна из восстанавливаемых построек, здесь будут размещаться гости.

Поколесив по садовым аллеям, автомобиль остановился у очаровательного домика, похожего на затейливую резную бонбоньерку.

— Вы окажете честь двору, став первой посетительницей Павильона Грез.

Вита быстро вошла в подъезд, отвернувшись от придерживавшего тяжелую дверь швейцара. В овальном холле было пусто, чуть пахло лаком и воском. Огромное арочное окно с затейливым старинным витражом сияло разноцветными стеклами. Вдоль деревянной лестницы, поднимающейся на второй этаж, висели портреты. Мерцала позолота и шелковый штоф обивочных тканей. Вита заметила свое отражение в большом овальном зеркале, и не узнала. Простецкая особа в мальчишеской кепке и пестрой нейлоновой куртке казалась совершенно неуместной в венке из золотых цветов и веток, обрамлявших зеркало.

— Восхитительная незнакомка! Позвольте представиться, — портье, швейцар, мажордом. Сэр…

— Элоиз! — Вита изумленно отступила, рассматривая человека, которого приняла за швейцара. — Что за маскарад!

— Примерил только что доставленную ливрею. — Он продемонстрировал парчовый камзол с серебряными галунами. — Все шилось в соответствии с гравюрами и описаниями современников. XVII век! — Элоиз грациозно повернулся, указывая вокруг, и церемонно раскланялся, описав в воздухе восьмерку треуголкой с оперением марабу. Каштановые волосы, падающие на плечи, тонкий с горбинкой нос, насмешливые глаза. Вита сняла кепку и встряхнула головой.

— В этом камзоле ты вылитый герцог Берлингштетский вон с того портрета.

— А ты смахиваешь на Элизу Дулитл, которую, в соответствии с пьесой Бернарда Шоу, предстоит превратить в прекрасную леди. Пойдем, я покажу тебе апартаменты. А где багаж?

— Я путешествую налегке. Собственно, мне надо с тобой серьезно поговорить и тут же возвращаться.

— Куда, позвольте задать вопрос? Мне так и не удалось выяснить, кому светила в эти праздничные дни звезда мисс Джордан.

— Давай все по порядку, Эл. Я так устала!

— Тогда начнем с самого важного. — Заключив Виту в объятия, Элоиз поцеловал её далеко не формальным поцелуем. — Теперь тебе легче?

— Я рада, что ты не обижаешься.

— Напротив, очень даже. Готов объявить войну Америке. Если ты сейчас же не примешь горячую ванну, я направлю президенту ноту протеста.

Комнаты на втором этаже выглядели очаровательно.

— Ну, чем не Малый Трианон? — Горделиво огляделся Элоиз. — Я готовился к встрече с тобой.

— Спасибо, милый… Столько цветов!

— Они появились здесь впервые за два столетия с тех пор, как дом был закрыт на реконструкцию. А вот и спальня.

— Роскошь! Действительно, настоящий Версаль. Не слишком ли изысканно для гостей? Веббер сказал, что это гостевой павильон.

— Честное слово, устраивая все это, я думал лишь об одной гостье, и называл про себя Павильоном любовных грез. — Элоиз открыл потайную дверь в стене. — Здесь ванная. Для XVII века — недопустимая роскошь, поэтому пришлось её спрятать. Прошу вас, леди, обновить помещение. К сожалению, я удалил горничных — ведь это ваше условие «свидания наедине»?

— Право, мне не до шуток. Все очень запуталось. — Вита опустилась в огромное кресло, обитое, как и вся спальня, малиновой парчой.

— Фи! Ни в коем случае — джинсы на ткани с ручной вышивкой, — это может прийти в голову только Жан-Полю Готье! — Изобразил негодование король, но тут же, взяв обе руки Виты, поднес их к губам. — Иди расслабься в ванне, детка. Ты, и впрямь, как испуганный воробей. А я позабочусь о столе.

Открыв вентили мраморной ванны, Вита осмотрелась. Конечно, этот особняк король готовил для любовных свиданий. Обилие зеркал, приглушенный свет, чувственный блеск золота и великолепие ковров. Хрустальные флаконы с маслами, шампунями, ароматическими настоями, бархатисто-нежные полотенца.

Переступив сброшенную на пол одежду, Вита шагнула в воду и с удовольствием вытянулась в ароматной пене. Запах лаванды, такой безыскусный, казался в этой обстановке деталью исторической роскоши. Ведь в те времена, когда им душились дамы в пудреных париках и затейливых кринолинах, оно по цене приравнивалось к золоту.

— Позвольте, драгоценная моя… — Переодевшийся в длинный халат король присел на край углубленной в пол ванны. — Я могу помочь в омовении? — Его рука, скользнув в пену, пробежала по груди Виты.

Она поспешно села:

— Я уже выхожу. Кто-то говорил о еде?

— Тогда вот так… — Накинув на спину Виты большое полотенце, Эл обнял её, целуя в шею. Потом подхватил на руки и отнес на кровать. — Мы очень долго не виделись. Ты думала обо мне?

— Да.

— Ты представляла, как я буду ласкать тебя?

— Подожди, Эл… — Вита высвободилась. — Я думала о нашем… О нашем браке.

— Правда? — Он насторожился. — И каково решение?

— Решение будешь принимать ты. Кое-что изменилось, Эл.

— У тебя появился другой?

— Не в этом дело. Позволь мне объяснить кое-что. — Вита села, кутаясь в одеяло. Эл протянул ей нечто, напоминающее королевскую мантию.

— Заказал специально для тебя, мечтая об этой минуте.

— Что это? — Вита рассматривала малиновый бархат.

— Домашнее платье для королевской особы. Халат, пеньюар, роба… Называй как хочешь. Нельзя же появляться в неглиже в присутствии придворных.

— Но этот халат отделан горностаем! — Вита подбежала к зеркалу, осматривая себя со всех сторон. — Кажется, не хватает только короны.