— Доброе утро, Жизнь. — Опустившись у кровати, Флавин погрузил лицо в ворох цветов. Вита не смела шелохнуться, чувствуя на своей груди его тяжелую голову.
От длинных смоляных волос Криса пахло талым снегом, она коснулась рукой затылка, высокого лба. И вдруг услышала, как громко бьется её сердце. Или его, ритмично пульсирующее в извилистой жилке на виске?
— Боже мой, а это что? — Торопливо высвободившись, Вита в недоумении рассматривала корзинки с овощами, фруктами, баночками, бутылками. В упаковке из стружек розовела огромная индейка.
— Праздничный ужин предстоит приготовить тебе, дорогая. Я могу лишь разжечь очаг без спичек. — Флавин виновато развел руками. — В кулинарных делах меня можно использовать как подмастерье.
— С чего ты взял, что я когда-либо стояла у плиты? У меня совсем нет опыта работы с птицей.
— Причем здесь опыт? Речь идет о вдохновении.
— Сколько же его надо на такую толщенную индейку?!
— Да не на индейку, а на меня! — Флавин принял позу, в которой его любили снимать для рекламы — прочно расставленные ноги, гордо приподнятый подбородок, вдохновенный взгляд кудесника.
— Ладно, я спокойна, Крис. Таким взглядом можно изжарить и быка.
— Потом я обучу тебя — это называется «центральный магнетический взгляд». Может притягивать или отталкивать людей. А уж бросить в озноб или вызвать жар — плевое дело.
— Если бы ты научил меня этому приему чуть раньше, мы не лишились бы четырех миллионов.
— Пустяки, ну что такое миллионы! Посмотри-ка на это! — Крис вытащил из большой коробки нечто мягкое, лиловое, и набросил на сидящую в постели Виту.
— Никогда не видела такой красоты! Честное слово… — Надев на пижаму длинную расклешенную шубу из нежного, шелковистого синтетического меха, Вита закружилась по комнате.
— Лиловый — цвет магов. Удивительно, что ты тоже предпочитаешь его. Вот только золотые звезды лучше состричь.
— Ты что! Я-то представляю, сколько стоит эта штуковина. Узнаю почерк Армани. Он хоть и любит пошутить в своих моделях, но здесь все классически-великолепно. Прет-а-порте. — Кокетку шубы — грудь, спину, верх рукавов, — украшали свешивающиеся на цепочках золотые звездочки, шары, фигурки зверей, рыб и птиц. — Я похожа на новогоднюю елку и, главное, могу выйти в город. Чур, только одна.
— Хм… А ты не можешь заказать подарок на дом? — Догадался Крис.
— Ни в коем случае. Я должна сама отыскать кое-что.
— Отлично, тогда идем вместе, а возле необходимого магазина я спрячусь и буду стоять с закрытыми глазами до тех пор, пока кто-нибудь не подаст мне милостыню, а ты не «расколдуешь» меня.
После завтрака они отправились бродить по старому городу. Оказалось, что у предусмотрительного мага припрятан на барже целый гардероб. Вита удивилась, увидав его в отороченной светлой цигейкой дубленой куртке. В распахнутых полах сиял белизной теплый свитер. Маг изменил черному цвету и казался особенно смуглым и сильным.
— Ты помолодел, Крис, но выглядишь менее загадочно, — коротко прокомментировала смену имиджа Вита именно потому, что обновленный Флавин ей очень понравился.
— Я усыпляю твою бдительность, детка. Изображаю обычного славного парня, чтобы потом — пиф-паф! — явиться во всем блеске площадного фокусника. Надо же мне отработать сожжение по собственной прихоти денег.
— Надеюсь, мы успеем пройтись по магазинам до твоего чудесного перевоплощения? Честное слово, у меня вполне серьезные намерения.
— Вперед! Веди меня, девочка.
Вита устремилась вперед, пропуская яркие, праздничные витрины. В белой пуховой шапочке, надвинутой до бровей, и таких же варежках, в новой шубе с прыгающими среди её распущенных волос звездочками, она казалась воплощением зимнего праздника. Многие оглядывались на длинноногую девушку, но никто не привязывался с охами, ахами и просьбами автографов. Датчане спешно готовились к рождественской ночи и, скорее всего, не узнавали Виталию Джордан.
— Куда ты несешься? Пора уже стоять у плиты. Я вычитал в старинных волшебных книгах, что индейка готовится четыре часа.
— Ах, Крис, ещё немного. Я чувствую, это где-то рядом!
Наконец, вспыхнув от радости, она воскликнула:
— Стой здесь. Ни шагу дальше. И, пожалуйста, не подсматривай.
Крис послушно остановился на углу возле продавца елок, сбывавшего последний товар. Переносной «прилавок» парня украшали шары и гирлянды блестящего «дождя». Флавин едва удержался, чтобы не пустить шары в ход, проделав незатейливый фокус. Настроение поднималось с каждой минутой: глядя на жизнерадостную Виту, он почти не сомневался, что доктор Ласкер ошибся. Крис увез Виту в Данию, рассчитывая немедля, под каким-либо предлогом сделать повторную диагностику. Но здесь, в сказочном Хельсингере, решил не искушать судьбу. Вначале он сделает то, что наметил ещё по дороге в Москву, а потом… Потом судьба будет благосклонна к их счастью. Обязательно будет! В этот день стойкий Флавин усердно осаждал свой скептицизм. Все это неспроста — не проходной эпизод, не увлечение и не флирт. Вита — величайший дар, преподнесенный ему судьбой. Они должны быть вместе, и они победят, потому что оба — избранные. Любимчики капризной Фортуны.
— Все! Быстрее к плите! Продавец любезно объяснил мне, с какой стороны надо подходить к индейке. У нас есть красное вино? — затараторила разрумянившаяся от волнения Вита, выйдя из магазина.
— Детка, разве это продуктовая лавка? — Заглянул Флавин на вывеску антикварного магазина.
— Неважно. Хозяин перевел мне рецепт из старинной датской поваренной книги. Скорее домой, а то я забуду. Там столько премудростей!
— Постой, а посыльный с грузом будет следовать за нами? Я не вижу коробки с подарками.
— Крис! Прекрати! Мне тоже хочется сделать сюрприз.
— О'кей, я отстану и даже не буду шарить в твоих карманах. Только ответь серьезно… — Крис устремил на Виту свой «магнетический» взгляд. Как ты себя чувствуешь?
— Как? И ты ещё спрашиваешь? Великолепно!
— Тогда идем обедать, нас уже, наверное, заждались в одном уютнейшем местечке.
— А индейка?
— Она подождет.
— Здесь обитают гномы, — догадалась Вита, поднимаясь по узкой деревянной лестнице в небольшую комнату, сохранившую обстановку бюргерского дома позапрошлого века. — Только они, действительно, подросли. — Рита с трудом сдерживала смех, отвечая на приветствие хозяина — добродшного толстяка в белом колпаке, с белыми седыми бакенбардами. Уж очень он напоминал персонажа мультипликационного фильма о Белоснежке.
Флавина здесь ждали. Лишь только гости заняли один из трех столов, покрытый по-старинке крахмаленной белой скатертью, в зале появился ещё один человек с не менее живописной наружностью: тонкий и костлявый, с большим горбатым носом, на кончике которого чудом держались маленькие круглые очки. Он поклонился Флавину и получив от него одобрительный кивок, сел за инструмент. При этом взлетели фалды его узкого сюртука и пряди длинных редких волос.
Первые же звуки, извлеченные музыкантом из деревянного ящика, рассыпались с нежной, дребезжащей грациозностью.
— Клавесин. Замечательно идет под заливной язык и шоколадный пудинг, небрежно заметил Флавин.
— Чудесно! Хочется быть маленькой девочкой в бархатном капоре и длинных панталонах, отделанных кружевом… А потом умчаться на санях в свой игрушечный дом, где ждет елка, подарки, праздник… И смешной носатый Щелкунчик, умеющий творить чудеса.
— Это ты про меня? Спасибо, дорогая. Все точно угадала. Доброму дядюшке Флавину хотелось тряхнуть стариной, помолодеть лет эдак на сто пятьдесят. Заметила, здесь даже нет электричества?
— Угу. Я все замечаю. И с удовольствием провела бы здесь весь вечер. Но учти, меня не очень-то порадует, если рождественский ужин, как и вчера, приготовят твои гномы. Не терпится похозяйничать самостоятельно. Давненько не приходилось мне стоять у плиты!
… Уже стемнело, когда они вернулись на баржу. Вита с порога принюхалась, а затем рванулась к холодильнику и проверив его содержимое, успокоилась.
