}Трава очень высокая, не так, как в Лесу. Но я не уверен, что это не является очередным преувеличением зрения. Впрочем, где-то на горизонте виднеется полоса деревьев. Лес ли? В этих деревьях так же много всего, к чему хочется добавить определение «слишком».

}Когда я оборачиваюсь, я не могу удержаться от восклицания, в котором причудливо переплетаются радость и испуг.

}Совсем рядом, спиной ко мне лежит Том. На секунду, у меня возникает нелогичное предположение, что он мертв. На эту секунду сердце останавливается и затем начинает биться с удвоенной скоростью.}

}Я не успеваю обратить на это должное внимание. Я бросаюсь к Тому, чтобы опровергнуть страшное допущение.

}- Том! Что с тобой, Том?

}Я трясу его, но паника уже отступает. У него бьется сердце. Грудь поднимается и опускается от глубокого дыхания. Он спит. Всего лишь спит.

}Том открывает глаза и переводит на меня еще слегка расфокусированный взгляд. В доли секунды отпечаток сна покидает его лицо. Человек улыбается широко и облегченно, а затем его руки сгребают меня в объятие, прижимая ближе к себе. Его руки кажутся слишком сильным и нежными, как и все в этом преувеличенном мире.

}- Ледышка, ты очнулся? Слава Богу, я боялся…

}Том отстраняется от меня и без объяснений стягивает с меня черную рубашку. Его пальцы внимательно ощупывают мой бок.}

}- Надо же, совсем следов не осталось, - удивленно говорит человек.

}Я не понимаю, о чем он. Его рука, соприкасаясь с моей кожей, вызывает удивительное чувство тепла, расходящегося по телу. Я упиваюсь им. Больше всего на свете мне хочется сейчас, чтобы Том никогда не убирал ладони с моей кожи.

}- Ты дрожишь… Тебе холодно? - обеспокоено спрашивает человек, прерывая столь приятный контакт.

}Я не могу подобрать правильных слов, из горла вырывается какой-то неопределенный протестующий звук. Не совсем понимая, что делаю, я беру его руку и кладу обратно на бедро.

}- Ледышка, что ты…

}Человек обрывает себя на полуслове, когда его взгляд встречается с моим. Меня даже укалывает любопытство – что же он такое выражает? Что провоцирует Тома на то, чтобы обвить меня руками? На то, чтобы без малейшей боязни получить отказ, вовлечь мои губы в поцелуй?

}Эти вопросы выветриваются после того, как его ладони начинают ласкающими движениями скользить по моему обнаженному торсу. Все мысли замещаются только на непередаваемое ощущение жара, отпечаток которого въедается в кожу в местах прикосновений Тома.

}- Ледышка, нам нужно погово… - отстраняется человек.

}Я обрываю его на полуслове, накрывая губы поцелуем. Прижимаясь теснее к Тому. Ластясь. Его близость сводит с ума, вызывая непреодолимое желание чувствовать его каждой клеточкой моего тела. Я случайно задеваю рану на его ноге, вырывая из человека болезненное шипение. Шепчу извинения, нежно покрывая его лицо короткими поцелуями.

}Том склоняет голову, и его губы принимаются чувственно изучать мою шею. Я как-то бестолково извиваюсь в руках человека, теряясь в собственных ощущениях. С языка срывается хнычущий звук. Рука Тома смещается ниже моего живота. Ее движение заставляет меня тихо простонать, подаваясь ей на встречу, выпрашивая большее.

}- Как-то быстро ты заводишься для Ледышки, - хрипло говорит Том.}

}Это последнее что он говорит, прежде чем помочь мне избавится от оставшейся одежды. Прежде чем раздеться самому. Прежде чем уложить меня на траву. Прежде чем накрыть мое тело своим.

}Его руки становятся все настойчивей, сосредотачивая свое внимание именно там, где нужно. Он не сомневается и не спрашивает, когда заходит дальше. Но мне самому хочется сказать ему, как остро я на самом деле его хочу. Ведь он просто не представляет себе, как сильно горит мое тело, как сильно мне сейчас нужно, чтобы Том делал все это со мной. Мне кажется, это единственное, что мне на самом деле сейчас нужно. У меня не выходит произнести это вслух, голос не слушается, все слова срываются на протяжные стоны. Даже мысли не слушаются, эхом вторя волнам острого до боли удовольствия, которое беспорядочно прокатывается по моему телу, заставляя его дрожать и выгибаться. Перед глазами пляшут цветные пятна, словно языки диковинного пламени, окончательно лишая рассудка. Я судорожно цепляюсь за человека, как за единственно реальное из всего, что со мной сейчас происходит.

}Когда кажется, что большего выдержать я просто не в состоянии, жар внутри меня достигает своего пика, апофеоза блаженства и, яростно полыхнув напоследок, гаснет, оставляя ощущение приятного опустошения.

}Проходит несколько минут, прежде чем красные пятна перед глазами исчезают, и я начинаю различать очертания реальных предметов. Том лежит на траве. Я лежу на траве и частично на Томе. Когда я нахожу в себе силы отлепиться от него, обнаруживаю, что человек внимательно всматривается в мое лицо. Он молчит и, в конце концов, у меня сдают нервы:

}- Что? Что-то не так?

}- У тебя глаза карие. Они ведь были светло-серыми, верно?

}У меня внутри что-то обрывается от этого незатейливого вопроса.

}- У тебя есть зеркало?} }

}Наверное, в моем голосе проскальзывает что-то такое, что заставляет Тома сразу же потянуться к сумке, не задавая вопросов. После недолгих поисков он протягивает мне небольшой полированный диск. Я беру его, обращая внимание на то, как сильно у меня трясутся руки. Голова снова начинает кружиться, и по телу разливается болезненная слабость.

}Я долго вглядываюсь в свое отражение, не в силах оторваться.}

}Именно такого светло-коричневого оттенка были глаза у Джереми.}

}- Тебе идет, - ироничным, но нисколько не удивленным голосом говорит Том, словно бы речь идет о новой одежде. Словно бы нет ничего странного в том, что у меня исказилась внешность.

}Не изменилось ничего кроме глаз. Кроме их цвета и взгляда. Но этого достаточно, чтобы лицо стало словно бы… теплее. Словно бы в глазах растаял лед.

}Почему-то именно это заставляет осознать то, что я стал человеком.

}Что все мое безумство после пробуждения никогда бы не могло принадлежать моей вампирской личности. Мне становится… стыдно. Да, наверное, именно стыдно за то, что я так набросился на Тома, не дав ему и слова сказать.

}Впрочем, я не жалею о произошедшем. Я вспоминаю свое разочарование от нашего прошлого раза. Я вспоминаю его разочарование от нашего прошлого раза. В сознание неуверенно просится мысль, что ради подобных ощущений, стоило стать человеком. Но почему-то от нее становится еще гаже.

}- Я – человек, - проговариваю я медленно, пытаясь понять, какие эмоции вызывает во мне это преображение.

}Первое Абсолютное Правило гласит, что человек, убивший вампира, становится вампиром. Вампир, убивший человека, становится человеком.