Госпожа Ван внимательно просмотрела пакетики. Она и сама забыла, что в них за лекарства, но женьшеня не обнаружила, поэтому послала спросить, нет ли женьшеня у самой Фэнцзе.

Фэнцзе ответила:

– У меня тоже остались только кусочки корешков, есть, правда, целые, но они не очень хорошие, а к тому же необходимы для приготовления повседневных лекарств.

Пришлось госпоже Ван обратиться с просьбой к госпоже Син. Та ответила, что сама недавно занимала женьшень у Фэнцзе и весь его израсходовала. Наконец, госпожа Ван решила обратиться к матушке Цзя. Матушка Цзя велела Юаньян принести пакет с женьшенем, отвесить два ляна и дать госпоже Ван. Корни в пакете были толщиной в палец. Госпожа Ван передала женьшень жене Чжоу Жуя, приказала ей послать мальчика-слугу к врачу спросить, годится ли он, а заодно показать ему остальные лекарства и попросить написать на каждом название.

Жена Чжоу Жуя вскоре возвратилась и доложила:

– Названия лекарств врач написал, а про женьшень сказал, что он залежался и утратил свои целебные свойства. Не в пример другим лекарствам женьшень, если пролежит, к примеру, сто лет, превращается в труху. А толщина корня не имеет значения, главное, чтобы он был свежий.

Госпожа Ван подумала и наконец сказала:

– Ничего не поделаешь, придется купить два ляна! Уберите все это, – распорядилась она, даже не взглянув на пакетики с названиями, и обратилась к жене Чжоу Жуя: – Вели слугам купить два ляна женьшеня. Только ничего не говори старой госпоже, пусть думает, что взяли женьшень, который дала она.

Жена Чжоу Жуя уже собралась уходить, но тут Баочай с улыбкой сказала:

– Погодите, тетушка! Хорошего женьшеня сейчас не найти. Торговцы разрезают корень на две-три части, незаметно подставляют к нему усики и лишь потом продают. Поэтому не стоит гоняться за толстыми корнями. У моего брата дела с торговцами женьшенем, я попрошу маму, и она велит брату через приказчика достать два ляна женьшеня в целых корешках. Запросят подороже – не беда, зато можно не сомневаться, что женьшень хороший.

– Ты просто умница! – проговорила растроганная госпожа Ван. – Попытайся, может, и удастся это устроить!

Баочай ушла. Ее долго не было, потом она вернулась и сказала:

– Я уже отдала необходимые распоряжения, и к вечеру все будет известно. Если утром посланный мною человек принесет женьшень, можно будет показать его врачу.

Госпожа Ван очень обрадовалась и воскликнула:

– Сапожник всегда без сапог! Сколько я в свое время раздала женьшеня, а теперь самой приходится выпрашивать.

Она вздохнула.

– Женьшень очень дорого стоит! Но когда речь идет о здоровье, деньги не имеют значения, – заметила Баочай. – Лишь тот, кто ни в чем не разбирается, ничему не учился, может дрожать над каждой крошкой женьшеня.

– Ты права, – согласилась госпожа Ван.

Когда Баочай ушла, она подозвала жену Чжоу Жуя и тихонько спросила:

– Нашли что-нибудь при обыске в саду?

Жена Чжоу Жуя, с разрешения Фэнцзе, рассказала госпоже Ван о том, что было найдено.

Госпожа встревожилась. Но, вспомнив, что Сыци – служанка Инчунь, не стала ничего предпринимать и велела доложить обо всем госпоже Син.

– Госпожа Син недовольна, что жена Ван Шаньбао сует нос не в свои дела, – продолжала рассказывать жена Чжоу Жуя. – Жена Ван Шаньбао схлопотала за это пощечину и теперь сидит дома, притворившись больной. Мало того, она опозорилась из-за своей внучки Сыци, и теперь ей только и остается, что делать вид, будто ничего не случилось. Чтобы госпожа Син не подумала, что мы тоже лезем в чужие дела, надо привести к ней Сыци, а заодно захватить вещественные доказательства. Тогда все очень просто решится: госпожа велит поколотить Сыци, а на ее место поставит другую служанку. Пойдем с пустыми руками, старшая госпожа, чего доброго, скажет: «Пусть ваша госпожа сама примет меры! Я ни при чем!» Дело затянется. А медлить нельзя, девчонка может покончить с собой, кроме того, слуги совсем распояшутся, если увидят, что любое безобразие сходит с рук.

– Пожалуй, это верно, – согласилась госпожа Ван. – Сделаем как ты говоришь, а затем примемся за наших чертовок!

Жена Чжоу Жуя не мешкая взяла с собой несколько женщин, отправилась к Инчунь и передала приказание госпожи Ван. Грустно было Инчунь расставаться с Сыци, их связывала многолетняя дружба, но, зная, что речь идет о нравственности, Инчунь, робкая от природы, вынуждена была пожертвовать своими чувствами и не вступилась за служанку.

Тогда Сыци опустилась перед Инчунь на колени и со слезами на глазах проговорила:

– Какая же вы жестокая, барышня! Даже словечка за меня не замолвите! А ведь обещали!

– Ты еще смеешь надеяться на помощь барышни? – оборвала Сыци жена Чжоу Жуя. – Да останься ты здесь, как будешь смотреть в глаза подругам? Послушайся моего совета, уходи поскорее, да потихоньку, чтобы никто не узнал. Так для всех будет лучше!

Инчунь, погруженная в чтение, при этих словах подняла голову и неподвижно сидела, уставившись в одну точку.

Жена Чжоу Жуя между тем наступала на Сыци:

– Не маленькая, понимаешь, что натворила! – упрекала она девушку. – Осрамила барышню и еще смеешь просить помощи!

Инчунь не выдержала и решила вмешаться.

– Вспомни, сколько лет прожила у нас Жухуа? – обратилась она к Сыци. – А ведь сразу ушла, как только сказали, что ей здесь не место! Все девушки, когда становятся взрослыми, рано или поздно уходят из сада. Все равно нам придется расстаться, поэтому лучше тебе уйти сейчас.

– Вы совершенно правы, барышня, – поддакнула жена Чжоу Жуя. – Пусть не беспокоится, завтра еще кое-кого выгонят!

Сыци ничего не оставалось, как отвесить поклон Инчунь и попрощаться со служанками, после чего она прошептала на ухо Инчунь:

– Если узнаете, что мне очень плохо, барышня, заступитесь за меня! Это – ваш долг, я столько лет вам служила!

– Постараюсь, – едва сдерживая слезы, обещала Инчунь.

Сыци вышла вместе с женой Чжоу Жуя. Остальные женщины, которые несли вещи Сыци, последовали за ними.

Не успели они сделать и нескольких шагов, как их догнала Сюцзюй. Она бросилась к Сыци, дала ей шелковый узелок и сказала:

– Это тебе от барышни! Чтобы ты всегда ее вспоминала!

Сыци не сдержала слез, заплакала и Сюцзюй.

Жена Чжоу Жуя заторопила девушек, и пришлось им распрощаться.

– Тетушка, хоть вы меня пожалейте! – молила Сыци жену Чжоу Жуя. – Отдохните немного и дайте мне попрощаться с подругами!

Но у жены Чжоу Жуя и сопровождающих ее служанок было множество дел, к тому же они терпеть не могли служанок из сада за их заносчивость, поэтому к мольбам девушки оставались глухи.

– Иди-иди, не тяни время! – с усмешкой сказала жена Чжоу Жуя. – Некогда нам возиться с тобой! Иди же быстрее!

Сыци умолкла, и вскоре они уже были у задней калитки сада.

Здесь навстречу им попался Баоюй. Увидев Сыци и женщин, несших за нею вещи, он сразу понял, что Сыци уходит навсегда и ему больше не доведется с ней встретиться. Кроме того, он заметил, что Цинвэнь стало хуже после того ночного происшествия, о котором он слышал. Сколько ни спрашивал Баоюй, Цинвэнь правды ему не сказала. И сейчас, увидев Сыци, он похолодел и бросился к девушке:

– Куда ты идешь?

Женщины, знавшие нрав Баоюя, забеспокоились, как бы он им не помешал, и жена Чжоу Жуя сказала:

– Это вас не касается, господин, занимайтесь своими книжками!

– Погодите! – возразил Баоюй. – Я попробую все уладить!

– Уладить? Но ваша матушка приказала не оставлять ее здесь ни минуты, – произнесла жена Чжоу Жуя. – Я выполняю приказ, остальное не мое дело!

Сыци вцепилась в рукав Баоюя и умоляла:

– Барышня побоялась за меня заступиться, вступитесь хоть вы, господин!

Едва сдерживая слезы, Баоюй произнес:

– Я не знаю, в чем ты провинилась. Цинвэнь от расстройства заболела, теперь тебя уводят… Что же делать?

– Не будешь слушаться, поколочу! – пригрозила девушке жена Чжоу Жуя. – Ты – не барышня! И никто за тебя не вступится, не надейся! Увидела юношу и сразу прилипла!