Я придумывала предлоги, чтобы держать его подальше от дома Кари.

— Папарацци следят за моим домом как сумасшедшие, — говорила я ему.

Я знала, что это не могло долго продолжаться. Каждый раз, когда мы были вместе, я хотела рассказать ему правду, но боялась, что между нами всё закончится, как только он узнает, кто я на самом деле.

Его поцелуи вызывали зависимость. Я никогда так открыто и глубоко не влюблялась в парня. Это ощущалось как свободное падение, и у меня не было ничего, за что можно держаться, никак не обрести равновесие. Все выходило у меня из-под контроля.

Я даже не могла убедить себя быть разумной и сказать: "Эй, может быть, где-то есть другой парень, который мне больше понравится." Это был Грант Делрей. Привлекательный, талантливый, богатый, сотни и тысячи девушек обожествляли его, и они не знали остального — что он был земным, умным и мог заставить людей смеяться в любой момент, когда этого желал.

Кроме того, всё изменится через несколько недель, когда я встречусь с отцом. Я подожду, чтобы посмотреть, что произойдет и потом решу, как преподнести новость Гранту.

На последней неделе апреля я проводила пять коротких концертов. Марен не рассчитывала, в скольких событиях я смогу участвовать вместо Кари, когда предложила мне работу. Кари была на пике популярности, и все хотели, чтобы она участвовала в их мероприятиях. Цифра на моем счету достигла шестидесяти восьми тысяч долларов. Долги Кари почти можно было оплатить доходами от моих выступлений, но Марен пришлось использовать эти деньги для того, чтобы оплатить кредиты и налоги.

Я предложила маме купить ей новую машину, но она отказалась брать деньги. Возможно, это случилось потому, что я не хотела их тратить. Несмотря на мое недовольство бедностью, теперь, когда у меня были деньги, единственным, что я хотела купить были вещи для неё.

После возвращения в Лос-Анджелес всё ещё больше усложнилось. Я знала, что когда отек уйдет с лица Кари, она снова будет выходить в свет, но всё равно не ожидала увидеть её на передней странице Us Weekly за руку с Майклом. Большой заголовок гласил: Снова вместе!

Грант положил экземпляр журнала мне на колени, когда забирал меня после похода по магазинам и посмотрел на меня, подняв брови.

Я уставилась на его привлекательное лицо. Я могла всё рассказать ему. Я должна была. Но вместо этого я пожала плечами и сказала:

— Должно быть, это старая фотография.

И он мне поверил. И просто так, он не возвращался к этому больше, я надеялась, что навсегда. В конце концов, отношения Кари и Майкла не были занимательной темой. Это уже случалось много раз. Кроме того, папарацци не могли сделать много новых фотографий Кари с Майклом. Только не тогда, когда она была занята работой над новым альбомом и репетициями для мега-концерта.

Два дня спустя, когда я приехала домой к Гранту, он передал мне номер National Enquirer. Я посмотрела на боковой заголовок и прочитала "Кари и Майкл воссоединились!" и у меня пересохло во рту.

Я умудрилась пожать плечами и передала журнал обратно.

— На первой полосе я, а не реалити-шоу и инопланетяне. Круто.

Он не улыбнулся. Вместо этого он опустил подбородок.

— Почему пресса продолжает утверждать, что ты вернулась к Майклу?

Я выдавила улыбку.

— Ну, National Enquirer знаменит своими неточностями. Кстати, а как продвигаются твои планы порабощения мира?

Я пыталась скользнуть к нему в объятия и поцеловать его, но он положил ладони мне на плечи и держал на расстоянии вытянутой руки. Его голубые глаза были затуманены подозрениями:

— Ты же не встречаешься с нами обоими, да?

— Нет, — но в его глазах все еще была тень.

Мне внезапно стало тяжело смотреть на него. Я уставилась на надпись на его футболке, на его шею, на изгиб его плеча. И даже тогда я чувствовала тяжесть его взгляда всем сердцем.

Это был конец. Я должна была сказать ему правду, и немедленно.

Я позволила своим рукам упасть и сложила их на груди, чтобы они не тряслись.

— Дело вот в чем. Мне жаль, что я не сказала тебе раньше, но я не та, кто ты думаешь. Я не Кари Кингсли. Я на самом деле... её... хм... — как я могла об этом сказать? — Я её сводная сестра из Западной Вирджинии, о которой никто не знает.

Он закатил глаза.

— Очень смешно.

— Совсем нет. Она встречается с Майклом, а я встречаюсь с тобой, и так оказалось, что мы выглядим одинаково. Ну, это не совсем совпадение, потому что она сделала пластическую операцию на носу, чтобы выглядеть как я.

— Ладно-ладно. Ты доказала свои слова. На первый раз я тебе поверю, — он наклонился и поцеловал меня, а я обдумывала, что делать дальше. Это прошло не так, как я ожидала. Однако стоять в его объятиях и целовать его было гораздо лучше, чем реакция, которой я боялась.

Наконец, он отступил от меня, но продолжал держать меня за руку по пути в гостиную. Его дом не был таким большим и роскошным, как у Кари, и он едва ли украсил его. Гостиная по большей части состояла из дивана, телевизора с большим экраном и черного рояля.

Мы сели на диван, всё еще держась за руки. Я надеялась, что он не будет развивать эту тему. Я просто надеялась, что этого хватит еще на две недели, оставшиеся до концерта отца, и потом я расскажу Гранту всё.

Грант обхватил меня рукой за плечи и лениво провел пальцами по кончикам моих волос.

— Мы должны подумать над тем, чтобы рассказать людям и наших отношениях.

— Зачем?

— Потому что тогда моя группа не будет думать, что я сочиняю насчет того, что встречаюсь с тобой и члены моей семьи не будут заезжать, чтобы дать мне журналы с тем, чтобы я был в курсе личной жизни моей девушки.

Слова "моя девушка" ошарашили меня на несколько секунд и я просто смотрела на него.

— Я знаю, что у нас не будет ни минуты покоя, когда папарацци узнают, что мы вместе, — сказал он. — Но они рано или поздно всё равно узнают.

— Пусть будет поздно.

Он продолжал водить пальцами по моим волосам.

— Это будет хорошей рекламой для твоего следующего альбома. Мы с тобой будем на фотографиях на каждом журнале в каждом магазине и киоске в Америке.

У меня перехватило дыхание. Если папарацци узнают, что я, что Кари, встречалась с Грантом, когда должны была встречаться с Майклом, моё лицо действительно могло появиться на всех журнальных обложках страны. И если так случится, смогут ли люди отличить меня от Кари? Узнают ли меня в родном городе?

Грант отклонился от меня, на его губах появилась внезапная улыбка.

— Я не хотел давать тебе сейчас это, но думаю, что отдам, — он встал, подошел к роялю и вернулся с несколькими листами нотной бумаги. — Я собирался подождать, пока не закончу. Мне надо поработать над некоторыми шероховатостями, но ты поймешь главную мысль.

Он передал мне листы. Это была песня, которую он сочинил, она называлась "Второй шанс для первых впечатлений".

Ноты, написанные карандашом на бумаге, ничего для меня не значили — я не могла читать их глазами — но я видела, что стихи разделены на партии. Он написал песню, которую нужно петь дуэтом. Моя абсолютная паника шла в разрез с милыми словами, которые он написал:

"Если бы я поверил, что это правда, я бы упустил твою любовь."

Он любил меня? Это просто запоминающаяся строчка, или он действительно хотел это сказать?

— Тебе нравится? — спросил он.

— Очень.

На его лице появилась улыбка, освещая его глаза.

— Я надеялся, что ты так скажешь. Давай прямо сейчас начнем репетировать.

Он взял меня за руку, пытаясь потащить меня в сторону пианино, но я оставалась сидеть на диване.

— Не сейчас, — в ту же секунду, когда я спою ему хоть одну ноту, он поймет, что это не голос Кари. Я пыталась придумать хорошее оправдание для отказа. — Я никогда не смешиваю бизнес с удовольствием или работу с романтическими отношениями, или пение и поцелуи со своим парнем на диване.