Из письма виконтессы Уэстон к ее дочери графине Данстон.

Шестнадцать лет спустя

Лондон

— Ты действительно остаешься в городе на весь сезон? — спросила брата Изабелла, графиня Данстон, подавая ему чашку чая. — А я-то грешным делом полагала, что присутствие в городе всей семьи заставит тебя дать отсюда деру.

— Иззи, на всякий случай у меня всегда наготове саквояж, чтобы потихоньку улизнуть из города. — Генри Уэстон с улыбкой посмотрел на сестру. — Или таким образом ты деликатно намекаешь, что мне пора и честь знать? Может быть, я слегка поднадоел тебе, учитывая то, как часто я посещал твою столовую, пока ты не вышла замуж за моего старинного приятеля?

Изабелла рассмеялась, но смех вышел натянутым. Джеймс Шеффилд, граф Данстон, ее муж и приятель брата, нахмурился и отложил в сторону утреннюю газету.

— Готов биться об заклад, что ты приходил поесть, а не ради компании. — Он нежно взял жену за руку и обменялся с ней не менее нежным взглядом. От этого приторного зрелища Генри закатил глаза.

— Хэл, запомни, я всегда рада видеть тебя. Более того, признаюсь, я даже просила Джеймса убедить тебя пожить у нас. Теперь после ремонта в нашем доме стало намного уютнее, чем в твоем холостяцком жилище. Однако…

— Однако, — перебил ее Джеймс, — я убедил твою сестру, что ее великодушие в данном случае неуместно.

— Джеймс, — возмутилась Изабелла.

Генри усмехнулся:

— Иззи, не переживай так, он совершенно прав. Вспомни известное изречение: «Где двое, третий лишний». Поверь, я не собираюсь садиться вам… м-м…

— На голову, — подсказал Джеймс.

— Знаешь, кажется, мы что-то очень долго не боксировали на ринге в клубе Джексона. Я обещал сестре закрыть глаза на то, что ты соблазнил ее, но желание как следует вздуть тебя, меня еще не покинуло.

— Выбрось эти глупости из головы, — строго предупредила его Изабелла. — Кроме того, запомни на будущее: это не он, а я соблазнила его.

Генри и Джеймс одновременно издали горестный стон.

— Тише, тише, моя любовь, — взмолился Джеймс. — Только не порти мне репутацию.

— Не болтай чепуху, — отрезала Изабелла. — Конечно, ты должен заботиться о своей репутации, только не о прежней, а о теперешней. Тебе следует продемонстрировать всем, какой ты верный муж и любящий отец.

— Вот-вот, — подхватил Генри. — А на тот случай, если он собьется с верного пути, разреши мне, сестричка, послать его в нокаут.

— Если он собьется с пути, тогда ты и займешься им, вернее тем, что останется от него после того, как я сама разберусь с ним. — Она решительно тряхнула головой, так что ее светлые локоны слегка развились.

Джеймс поморщился:

— Тебе не о чем беспокоиться, моя дорогая кровожадная женушка.

— В таком случае и тебе тоже. — Губы Изабеллы насмешливо изогнулись.

— Думаю, у вас обоих есть более серьезный повод для беспокойства. Ни для кого не секрет, что мама хочет устроить на своем балу представление, на котором вы выступите в главной роли, — съязвил Генри. Предстоящий бал его нисколько не интересовал, в конце концов, не он был виновником намечавшегося торжества. Эту почетную и обременительную обязанность Изабелла и Джеймс должны были разделить с Оливией, другой сестрой Генри, и ее мужем. За последние два года две его сестры вышли замуж, и у Генри появилось не только два зятя, но вскоре еще и две племянницы.

Изабелла подмигнула брату и не без ехидства заметила:

— Полагаю, волноваться предстоит не только нам, но и еще кое-кому.

— Что ты имеешь в виду?

Изабелла шумно вздохнула:

— Господи, неужели ты так еще ничего и не понял? Как ты думаешь, какая у нашей мамы главная цель в жизни?

— Закончить свою книгу? — предположил Генри. У их матери была тайная мечта, своего рода пунктик, составить сборник очерков, посвященных главным героиням Шекспира, над которым она трудилась едва ли не всю свою жизнь.

— Ах да, конечно. — Изабелла небрежно отмахнулась от высказанного предположения. — А что кроме этого?

Заметив недоумие брата, Изабелла весело переглянулась с мужем и подняла вверх левую руку, на безымянном пальце которой поблескивало обручальное кольцо. Как можно было забыть об этом? Самым горячим желанием их матери было желание видеть всех ее детей в счастливом браке.

— Близнецы еще слишком юны для ее брачных затей. Лия и Джинни всего двенадцать лет. Их больше интересуют книжки, чем мальчики.

— Близнецам уже четырнадцать, а книги, которые они читают, полны романтических историй. Когда они гостили у нас на прошлой неделе, Лия с восторгом смотрела на нашего красавца конюха, а Дженни не отставала от сестры. Впрочем, этим юным созданиям пока еще рано волноваться, зато для других, которые давным-давно вошли в зрелый возраст, мамины планы представляют серьезную угрозу.

Генри застонал.

— Неужели она опять вернулась к своему намерению женить меня на мисс Мерриуэзер? — Его мать питала непонятную слабость к этой девушке. — Да ведь она уже появляется в свете по меньшей мере пятый сезон. Она…

Изабелла подошла к брату и наклонилась, глядя прямо в глаза.

— Мисс Мерриуэзер ни при чем, — отчеканила она каждое слово, для пущей убедительности тыкая каждый раз пальцем в грудь брата. — Только ты!

— Нет! — Генри слегка расслабил галстук: в столовой за последнюю минуту стало что-то очень жарко.

— До тех пор пока близнецы не выйдут за порог классной комнаты, ты единственный ребенок, которого мама хочет поскорее женить. — Изабелла продолжала пугать брата. — Подлинная причина, ради которой устраивается бал, в другом. Мама хочет посмотреть на урожай дебютанток в этом сезоне и подобрать себе будущую невестку.

— Но ведь я еще слишком молод для семейной жизни, — начал было возражать Генри. — Я еще не успел «перебеситься».

— Если из всего, что долетало до моих ушей о тебе, половина правда, то ты давно уже отгулял свое. Пора бы и честь знать!

— Кроме того, я старше тебя всего на четыре месяца, — вставил Джеймс. — А мы с Иззи вскоре собираемся отметить вторую годовщину нашей свадьбы, так что хватит все сваливать на возраст. Если хочешь избежать супружеской мышеловки, придумай довод повесомее. А пока что-то не вижу ни одного, который позволил бы тебе избежать этой участи. При разумном выборе — хотя другой выбор, учитывая помощь со стороны матери и сестер, просто не могу себе представить — ты вскоре обнаружишь, как много приятного скрывает за собой женитьба.

— Одно из наслаждений это, конечно, постель, — нарочно растягивая слова, проговорила Иззи. — Впрочем, все мужчины…

— Дорогая, перестань издеваться над своим братом. Может, посмотришь, не проснулась ли малышка? Думаю, Генри с удовольствием полюбуется на племянницу.

— Ладно, все понятно. — Изабелла немного обиделась. Она направилась к дверям, но на пороге обернулась: — Только никаких ссор или драк, пока меня не будет. Представляете, как расстроится мама, когда во время бала увидит на симпатичном лице своего сына синяк под глазом.

Генри с мрачным видом смотрел вслед сестре. Если Изабелла не ошибалась — а весь его житейский опыт подсказывал, что женщины из семейства Уэстон ошибаются крайне редко, — этот сезон станет для него последним холостяцким сезоном.

«Подобно всем мужчинам Хэл хочет быть властителем своей судьбы. Вся сложность заключается в том, чтобы, не выводя его из столь приятного заблуждения, направить его помыслы в желаемом направлении. Если ему повстречается хорошая женщина, то, я думаю, он не будет сопротивляться женитьбе. Любви покорны и не такие закоренелые холостяки, даже наш принц и то не устоял…»

Из письма графини Данстон к ее матери виконтессе Уэстон.

— А теперь, когда Иззи ушла, признайся, что тебя так тревожит. — Джеймс наклонился к другу, упираясь локтями о крышку стола. — Только не надо делать вид, будто ничего не случилось. Я же вижу, ты совсем ничего не ешь.