- Приснилось обоим? – хмыкнул Алекс, судя по звукам, сейчас он тащил что-то тяжёлое. – Отец, не говори ерунды.

Том мог поклясться, что сейчас Джек вздохнул и потёр здоровой рукой нос, эта привычка была у него всегда, сколько Том его помнил.

- Это просто было нечто странное, - продолжал Алекс. – Странное даже для гастролёров.

- А ты так часто общался с гастролёрами? – хмыкнул Джек. – Поверь, сейчас вы называете гастролёрами совсем не тех, кого называли мы. Заходи, Том, - кивнул старик. – Так кого вы вчера видели?

- Девушку и мужчину, - пожал плечами тот, опираясь о машину рядом с Алексом. – Самые обыкновенные, ничего примечательного.

- Совсем ничего? – не поверил Джек. – Послушайте, сейчас гастролёры – сумасшедшие или попросту отчаянные идиоты, купившие машины и готовые погибнуть при первом же урагане.

- Но как же…

- Нет, Алекс, это именно так. Просто гастролёрство сейчас стало… модным, что ли. Люди стали видеть в этом какую-то своеобразную романтику. И дохнут как мухи, - старик усмехнулся и невольно повёл рукой: наверняка снова рука болит.

- А как раньше было? – негромко спросил Том. – Они жили дольше?

Джек усмехнулся:

- Казалось, они вообще не боялись холода. Машины у них появились лишь спустя пару лет, до этого они ходили пешком.

- Пешком? По такому холоду? – не поверил Алекс. – Ты же говорил, что в первые годы холода были ещё страшнее.

- Всё верно. Но они, тем не менее, всё равно ходили пешком. Странные люди, которых никто не мог понять, - Джек медленно сел на небольшую скамеечку и тихо произнёс. – Том, ты вчера говорил, что что-то для меня привёз.

- Да, - подхватился мужчина. – Кальций. Он в моей сумке и…

Алекс закатил глаза.

- Да не суетись ты так, - он достал из кармана ключи и бросил их Тому, - всё равно раньше обеда мама тебя отсюда не выпустит. Но если ты хочешь…

- Хочу, - кивнул мужчина и отпёр дверь машины.

***

- Вот интересно, а почему замок? – спросила Кэтти, захлопывая дверь машины. – Всем так хочется сказки про прекрасную принцессу и ужасное чудовище?

- Так что же не спросила, - хмыкнул Фридрих. – Не часто нам удаётся сталкиваться с ними.

Кэтти поморщилась и достала из кармана пачку сигарет.

- Кто вообще придумал эти дурацкие правила? – проворчала девушка. – И, самое главное, зачем? Инквизиция была чёрт знает, сколько лет назад, все давно про неё забыли.

- Вот именно, забыли, - Фридрих отобрал у неё сигарету и бросил её в сугроб. – Ненавижу, когда при мне курят, ты же знаешь.

- Да пожалуйста, - надула губы Кэтти и спрятала пачку обратно в карман. – Так зачем эти правила? Не выделяться из толпы, по возможности избегать общения…Они несколько устарели, не находишь?

- Ты просто глупая девчонка и ничего не понимаешь, - со вздохом ответил Фридрих и сел прямо на снег, прислонившись спиной к машине. – Косвенно мы все виноваты в происходящем сейчас. Вряд ли люди будут благодарны за такой холодный подарок.

- Виноват только один из нас, - в голосе Кэтти прозвучала злость. – Только он и никто более. Будь моя воля, я бы…

- Потише, девочка, - Фридрих так и не поднял головы. – Не забывай, с кем ты сейчас разговариваешь.

- С тем, кто и сам прекрасно понимает, кто виновник всего этого? – хмыкнула она и села рядом. – Ты не можешь бегать от правды, Фридрих. Ты знаешь, кто сейчас сидит там.

Кэтти махнула рукой в сторону многоэтажного дома, практически по самую крышу заваленного снегом. Фридрих невольно окинул его взглядом, но уже спустя секунду отвернулся: видеть его было слишком больно и неприятно.

- Это ты виноват в случившемся, - шёпотом продолжала Кэтти. – Ты не уследил за ним, позволил общаться с человеком, привязаться к нему… Помнишь, как он готовил приворотное зелье? А все те мелкие гадости, что он устраивал? Тебе пришлось постараться, чтобы скрыть это от Совета.

- А ты мне в этом помогала, - парировал Фридрих. – Кэтти, определись уже: виноват только он или же я тоже в этом замешен?

Она вздохнула, поднялась на ноги и отряхнула снег со штанов.

- Я лишь хочу сказать, что рано или поздно их терпение иссякнет. Люди этого не замечают, но с каждым разом холода становятся всё сильнее и сильнее. Скоро даже нам будет сложно что-то противопоставить им. А он… Фридрих, он…

- Молчи, - Фридрих так же поднялся на ноги. – Он тоскует, но не сходит с ума. Он не безумен, слышишь?

- Ты говоришь так, потому что безумцы должны быть уничтожены? Потому что они подвергают риску наше существование? О нет, бери выше, сейчас он угроза существованию обоих миров: как нашего, так и человеческого? А всему виной тот ритуал, не зря же его запретили, а ты…

- Заткнись!

Короткое движение, и Кэтти уже лежит наснегу, пытаясь отдышаться. Губа девушки разбита, хотя Фридрих даже не прикоснулся к ней. Он не хотел этого.

- Вот видишь, - тихо произнесла Кэтти, не делая даже попытки подняться. – Ты становишься таким же. Где тот Фридрих, спокойный и рассудительный, что учил меня контролировать магию? Кто переживал за сына, но не давал отцовской любви затмить рассудок?

- Тот ритуал спас его, - словно не слыша её слов, произнёс мужчина. – Поверь, если бы для спасения его жизни, мне пришлось бы принести человеческую жертву, я бы это сделал. У тебя нет детей, Кэтрин, ты не можешь меня понять. Хотя ты и не стараешься.

- Я просто пытаюсь мыслить здраво. Какая сила может вернуть человека с того света? Нет, не перебивай меня, я не говорю, что это непременно должна быть Тьма. Я говорю о её мощи. И что она попросила взамен? Не человеческую жертву, не всю твою магию, вовсе нет. Она лишь изменила цвет его глаз. Голубой, верно? Цвета льда.

Фридрих обошёл машину и открыл дверь.

- Надеюсь, ты помнишь, как летала на шабаш, - произнёс он. – Потому что я не собираюсь выслушивать, как мой сын уничтожит этот мир.

- Это не мои слова, Фридрих, - Кэтти медленно села, натягивая на голову капюшон. – Это слова Совета. Они придут за ним, хочешь ты этого или нет.

Но машина уже скрылась за снежной пеленой. Метели здесь практически никогда не стихали.

Глава 7

Комната была погружена в полумрак, столько света могла дать слабенькая лампочка под потолком. Том был здесь не один раз, но всё равно всегда запинался об высокий порог. А лежащий на кровати мальчик каждый раз хихикал и радостно махал рукой в знак приветствия.

Мужчине почему-то казалось это милым.