Из машины выходит высокий мужчина, одетый в тёплую куртку и тёмную вязаную шапку. Он подхватывает тяжёлую даже на вид сумку и, обойдя внедорожник, открывает пассажирскую дверцу. Том удивлённо приподнимает брови: из машины, чуть покачиваясь, вылезает сухонький старик, отец Алекса.

Мужчина открывает двери прежде, чем друг успевает постучаться. Они коротко пожимают друг другу руки (ладонь Алекса была просто ледяной), и гости проходят в дом.

- Что у тебя случилось? – Алекс громко топает на коврике у порога, стряхивая снег с ботинок. – Сам уже смотрел?

- Я врач, а не техник, - качает головой Том, помогая старику снять куртку. – Как рука?

Джек лишь отмахивается и с улыбкой сообщает, что всё хорошо. Врёт, конечно, было бы хорошо – давно бы срослась. Но Том лишь кивает, делая вид, что верит, и спешит к Алексу, уже успевшего поднять крышку генератора. Друг неодобрительно цокает языком и осматривает механизм, в поисках поломки.

- Жить будет? – спрашивает Том, наклоняясь ниже.

- Если ты его зальёшь чем-нибудь, то, думаю, да, - кивает друг и снимает куртку. – Вот как хочешь, но с тебя завтрак, ты меня из постели выдернул. И да, - он понизил голос, - у отца что-то с сердцем. Сам он не признаётся, но…

- Я понял, - Том на секунду сжал плечо друга. – Постараюсь что-то сделать. Что на завтрак хочешь?

- Что угодно, главное – горячее, - пробормотал тот, доставая из сумки инструменты.

Глава 2

Джек всегда любил поболтать, поэтому с радостью поддержал разговор, который начал Том. Уже через несколько минут старик говорил, практически не обращая внимания на собеседника, от Тома только и требовалось, что поддакивать и смеяться над редкими шутками.

Сам же мужчина занимался приготовлением завтрака. Не сказать, что это занятие требовало такого уж пристального внимания, продуктов, из которых можно было бы приготовить что-то грандиозное, всё равно не было, а то, что имелось, испортить трудно.

- … а потом закололо под лопаткой, - краем уха уловил Том, - и так сильно, что просто мочи нет…

- Так сильно? – напрягся мужчина, отложив нож. – Может, в город съездишь?

- Да брось, - замахал руками старик, - какой город, нечего бензин на меня тратить. Лучше продуктов больше привезите.

- Да кто нам эти продукты даст, - пробормотал Том, но Джек его не услышал. Старик почему-то был свято уверен во всесильности сына и его друга.

В их поселении – возможно. Слова единственного врача и, пусть не единственного, но точно самого толкового механика стоили дорого. Но не в Городе.

Тома несколько раз звали туда, обещали работу и хорошее питание, но мужчина всегда отказывался. Он родился здесь и собирался прожить здесь как можно дольше, пока это возможно, в память о родителях.

Умерли они семь лет назад, замёрзли насмерть, когда возвращались из города. Том, надеясь выбросить из головы неприятные воспоминания, слишком сильно поставил сковороду на плиту, от чего та жалобно звякнула.

- Не психуй.

На кухню вошёл вытирающий руки Алекс и щёлкнул выключателем.

- Да будет свет, - возвестил мужчина. – Сейчас теплее будет. А теперь, господин доктор, выслушайте про состояние пациента, которого вы вот-вот загубите.

Алекс сел на табуретку и придвинул к себе тарелку со вчерашним хлебом и банку с консервированной рыбой.

- Я бы на твоём месте вообще сменил генератор, - произнес он, сооружая себе бутерброд. – Но денег на новый нет ни у тебя, ни у меня, поэтому меняю тему. Рядом с ним не дышать, с водой, едой и прочей гадостью не ходить, пыль исправно вытирать. Всё понятно?

Том кивнул и поставил перед другом кружку с дымящимся чаем. Алекс благодарно кивнул и пододвинул один бутерброд отцу.

- Вы в Город когда собираетесь? – спросил Джек, осторожно откусывая от бутерброда. – Том, ты же за лекарствами должен ехать?

- Должен, - согласился мужчина, тоже садясь за стол. – На следующей неделе наша очередь.

- Я не смогу на следующей неделе, - сразу же предупредил Алекс. – Тоже уезжаю, но в другую сторону.

- Не страшно, - покачал головой Том, - кто-нибудь другой подвезёт, лекарства всему посёлку нужны, ещё два месяца на остатки мы не протянем.

- Совсем плохо?

- Да как тебе сказать… Одна девочка с воспалением лёгких, ещё у двоих простуда, боюсь осложнений. Но больше ничего, с чем бы я не смог справиться.

- Хорошо, - кивнул Алекс. – А то как вспомню ту девушку с раком.

Мужчины вздрогнули, одновременно вспомнив, как мучилась несчастная, прежде чем умереть. Ещё до Зимы рак лечить не умели, сейчас же о новых лекарствах никто и не думал, самим бы выжить.

Допивали чай в молчании, молча же ели и поджаренный фарш, от которого оставалось одно только название. Джек несколько раз порывался заговорить, но каждый раз обрывал себя, словно чего-то боялся.

- Хорошая погода, - через некоторое время Алекс, глядя окно. – Так спокойно, что даже немного жутко.

- Затишье перед бурей? – предположил старик. – Время для морозов как раз подходит.

- Сплюнь, - беззлобно посоветовал Том. – Может, в этом году все обойдется.

Алекс фыркнул, но ничего не сказал, лишь допил чай. Да Том сам не верил, что природа смилуется и не ударит сильными морозами, так было всегда, сколько мужчина себя помнит.

- Кстати о морозах, - Алекс отставил чашку. – Обогревать только одну комнату, помнишь? Остальные запереть, двери завесить чем-нибудь, чтобы холод не приходил.

- Я знаю, - улыбнулся Том. – Это не первая моя зима, помнишь?

- Я-то помню, - проворчал друг. – Но вот тебя иногда мучает самый настоящий склероз. Может, к нам на эту неделю переедешь? – безо всякого перехода предложил он. – В низине живёшь, опять по самую макушку завалит.

- Значит, буду откапываться, не в первый раз.

- Том, Алекс дело говорит, - проговорил Джек. – Езжай к нам, а? Мы на холме, таких проблем со снегом нет, да и…

- Нет.

Том поднялся со своего места и, подхватив грязную посуду, поставил её в мойку.

Этот разговор неизменно поднимался из года в год. Алекс пытался «выманить его из норы», Том неизменно упирался и не желал переезжать даже на неделю. Сидел в единственной отапливаемой комнате, читал старые книги, смотрел репродукции картин, иногда прикладывался к бутылке виски, что осталась в наследство от отца. Эта неделя морозов казалась мужчине самым настоящим островком спокойствия, когда не надо ни о чём беспокоиться, потому что бесполезно, всё равно мужчина ничего не мог исправить.