- А старик правильные слова говорит! - подал голос Алексей. - Я ведь пришел пригласить тебя, Андрей, в гости. Там у меня дома ситуация, знаешь ли... Без жидкого не разобраться. Я хотел тебя на помощь позвать. Так может мы и Назарыча пригласим? По всему видно, человек он строгий, но справедливый.
- Назарыч, пойдешь с нами? - спросил я, заранее зная ответ.
- А как же! - прогудел старый зек. - Я всегда там, где страдает мой народ.
- Какие люди, Алеша! - всхлипнул я как можно громче. - С таким народом никакой враг не страшен!
- "Пострадал, старик, пострадал!" - говорили пассажиры". - Алексей поймал на себе вопрошающие взгляды четырех глаз и пояснил: - Это не я, это Аркадий Гайдар, из воспоминаний Паустовского.
- Нет, ну тогда всё понятно! - закивали мы с Назарычем. - А то сиди и думай, причем тут пассажиры? А так сразу полный порядок и соответствие...
Выйдя из подъезда, мы обошли дом вокруг, и тут я сделал открытие. Оказывается, странная пирамидальная конструкция, на которую я с детства любил забираться, чтобы с высоты любоваться окрестностями, - была ни чем иным, как остовом колокольни. На месте ржавых рам и стоек высился белый шатер колокольни с золотым куполом. А в проеме я даже разглядел ряд бронзовых колоколов. Заглянули и в угловой подъезд, поднялись на второй этаж. Тут работа шла вовсю: плотники, штукатуры, маляры и даже художник - бок о бок - трудились, каждый над своим участком. А среди подмостей с чертежами в руках ходил прораб и время от времени давал четкие немногословные указания рабочим. В таком темпе они, пожалуй, недели за две все закончат. Молодцы!
Алексей дернул меня за рукав: пора! Мы выстроились в колонну, причем Алеша рассекал толпу прохожих первым, старик в центре композиции, я же замыкал торжественное шествие по узкому тротуару.
- Что еще новенького случилось? - спросил я. - Пока я вспахивал южные просторы?
- А, вот еще! - всхрипнул дед. - Никита велел передать, что в охотничьем доме он для тебя отгородил три комнаты с кухней и ванной, а также пристроил отдельный выход на улицу. Это чтобы ты в любой момент туда мог поехать, а молодые тебе не мешали, или ты - им... Заниматься государственными вопросами.
- Очень хорошо! Что еще?
- А, да, вот что. Да не гоните так быстро, мне же не двадцать. Далеко еще идти?
- Слушайте, друзья, - воскликнул я, остановив бег с препятствиями перед входом в старое кафе ранне-советских времен. - Давайте выпьем по чашечке кофе. Это пять минут - здесь быстро обслуживают. Мне это кафе со штруделем во сне снилось. Я тут столько кофеина употребил, на три с половиной инфаркта хватит.
Мы присели за столик на стеклянной веранде, юная девушка в переднике приняла заказ и упорхнула, чтобы через две минуты принести на подносе кофе с пирогом. Старик отдышался, плеснул в чашку из плоской фляжки, извлеченной из-за пазухи, отпил глоток, другой и ударил себя по лбу:
- Ага! Вспомнил. Усадьбу тебе, Андрюш, вернули. Шеф нанял очень крутого юриста, тот порылся в бумагах и как-то через суд, "через товароувэд, заувсклад", поляну и конверт, - старик шутил с самым что ни на есть суровым видом, - отыграли усадьбу у музея и вернули владельцу, то есть тебе. Музей-то все что можно разворовал и довел до полного упадка, а Шеф как взялся, так за три недели такую красотищу навел - пальчики оближешь! Поздравляю.
- Вот не было печали, - проворчал я, вставая и расплачиваясь. - Только ярмо с шеи скинул, только от бизнеса и дома освободился, так на тебе - всё обратно, да еще с довеском.
- Не волнуйся, Андрей, - принялся успокаивать меня дед, вступая в гонку вторым пристяжным. - Никита с Шефом уже все за тебя решили. В усадьбе после ремонта по крыльям устроят дом престарелых и дом малютки, а посередине - дом отдыха для своих работников. Слышь, Андрюш, а мне с Алешей, в случае чего, можно будет в дом отдыха съездить?
- Зачем спрашиваешь, старче! - возмутился я духом. - Мы для тебя за особые заслуги перед отечеством персональный номер со всеми удобствами сделаем, да с мастерской, да с токарным станком. А нашему писателю организуем целый дом творчества с просторной верандой, чтобы он пил чай из самовара и закатом любовался. А? Нормально?
- Так ты у нас миллионщик, оказывается? - протянул писатель, наполняясь классовым чутьем. - А что молчишь, как палтус в морозилке? Да тебя же надо раскулачивать, контра!
- Сам только что узнал, гражданин начальник! - Воздел я руки в крайнем изумлении. - Видишь, господа бандиты всё без меня делают. Сами как-то управляются. Видимо, очень камень хотят...
- Какой камень? - хором спросили попутчики.
- Да так, булыжник, смотреть не на что, - отмахнулся небрежно, - за него полтинник в базарный день не выручить.
- Ладно, мы пришли, - отрезал Алексей, открывая традиционно обшарпанную дверь подъезда. - Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы и прочие мильёнщики!..
- Да мы не!.. - попытался возмутиться Назарыч.
- "Спокойно! - как сказал великий сатирик Игорь Маменко. - Нормальна военна ситуация!" Это я вместо боя боевых барабанов. Для поднятия духа. А сейчас я попрошу вас как можно больше терпения, снисхождения и трезвомыслия. Как сказал тот же Гайдар: "Видно, будет у нас сейчас не легкий бой, а тяжелая битва".
Плач на москальской кухне
Квартира, в которой проживал Алеша с семейством, имела восемь комнат. Такие в этом же доме занимали обычно семьи генералов, министров и народных артистов. Впрочем, Алешина семья теснилась в трех комнатах, остальные занимали кто попало: торговцы с рынка, таксисты, официанты, "рабочие и крестьяне". Ванная, туалет и кухня ошеломляли непривычной огромностью. Я видел, как дети в ванной играли в футбол, а по коридору ездили на велосипедах, наперегонки. Поздоровавшись с женой и двумя младшими детьми, мы прошли на кухню и застали пир горой, устроенный на составленных кухонных столах. Здесь сидели старшие сыновья Алексея, пятеро жильцов мужского пола из завсегдатаев пиров и три женщины.
Как бы отдельно и независимо от всех в торце рядком сидели пунцовые лицами трое мужчин и громко разговаривали. Рядовые застольщики закусывали хлебное вино традиционными салатом-оливье, винегретом и колбасой. Торцевая троица обставила себя салом пяти сортов, кругами домашней колбасы, бужениной, жареной рыбой, помидорами и малосольными огурцами - всё это возмутительно вкусно пахло и само просилось в рот. Центральное место смачной окраины занимали бутыль перцовки, керамическая бадья с борщом и блюдо с варениками, обильно политые густой сметаной.
Алексей нас со стариком Назарычем подсадил на свободные стулья на границе между центром и окраиной, представил гостям. Особо вежливо познакомил с троицей: режиссер Николай крутил туда-сюда монитор ноутбука, его соседи - ресторатор Борис и только что приехавший в Москву в поисках работы киевлянин Дима с интересом рассматривали мелькающие картинки. Даже я узнал, что изображалось на фотографиях: Крещатик, мост через Днепр, ДнепроГЭС, остров Хортица с декорациями к фильму "Тарас Бульба", виды Львова, Харькова, Полтавы, парки, азовские лиманы и, конечно, степь. Насколько я понял, Николай с Борисом жили в Москве и неплохо преуспели, вот и позвали друга детства Диму подзаработать деньжат, а может со временем купить здесь жилье и перевезти семью. Николай поспешил наполнить наши тарелки едой и налил в граненые стаканы перцовку.
- Вот, нашел! Наконец-то! Эту песню мы разучивали в школьном хоре. Знаете, как трудно ее исполнять! А вы послушайте, как Тонечка на "Голосе Крайины" поёт - это нечто фантастическое!
На экране монитора из серебристого облака выплыла, как белая птица, красивая девушка с белом платье и запела чистым высоким голоском:
Ой, лет╕ли дик╕ гуси,
Ой, лет╕ли у нед╕лю дощову.
Впало п╕р"я на подв╕р"я,
