Annotation
Петров Александр Петрович
Петров Александр Петрович
Тихий дом
ТИХИЙ ДОМ
роман, сокращенный вариант
Канадское издательство "Altaspera Publishing & Literary Agency Inc." издало книгу "Тихий дом". Желающим заказать - сюда: http://www.lulu.com/shop/aleksandr-petrov/tikhiy-dom/paperback/product-22907205.html
Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное
зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно;
а если умрет, то принесет много плода
Евангелие от Иоанна, гл XII, ст 24
Даждь кровь и приими дух
прп. Петр Дамаскин
Я вернулся в мой город
Падал я мягко и безболезненно, будто со стороны наблюдая себя в замедленном кино или кошмарном сне, конечность которых тебе известна. Еще немного и потухнет экран, зрители встанут, хлопая откидными сиденьями, да и потянутся к выходу, на улицу. Только на этот раз происходило всё в реальности, а финал опустил занавес лишь после полного разрушения. У меня отобрали бизнес, один за другим ушли друзья, любимые женщины, однажды утром верный пёс не прибежал на мой зов, виляя хвостом. В поликлинике врач во время профилактического осмотра нахмурился и выписал направление в онкологический центр, куда я так и не явился. В последний раз обошел любимые уголки самого красивого места на земле и сел в поезд, следующий в прошлое.
Город счастливого детства звал меня издалека тихим бабушкиным голосом, перекрывая шелестящий дорожный шум и ритмичный перестук колес. Мой город встретил своего беглеца на удивление приветливо. Из плотной пелены облаков вырвалось солнце, затопив лучистым золотом улицы, площади, бульвары. На всем протяжении пути от вокзала до самого дома встречались только добрые люди с улыбками на лицах, и даже облезлый трамвай вёз меня по-родственному бережно, приятно поскрипывая изношенными рессорами. Поначалу беспристрастным взором скользил по домам, витринам, деревьям, всё более с каждой остановкой втягиваясь в теплый омут приятных воспоминаний. Кажется, мы приняли друг друга: город меня, а я - город. Уютный зеленый двор заключил меня в объятья как старый друг с репутацией малотрезвого неудачника с потными подмышками и глубокими морщинами на изможденном лице. Во всяком случае, трещин по фасаду и на асфальте дорожек заметно прибавилось, а фонтан по центру со времен моего детства так и не брызнул ни одной струёй, доверху забитый спрессованной листвой.
А вот и дверь подъезда с тугой пружиной, которую мальчиком открывал наваливаясь плечом. Ей не меньше ста лет, дубовую поверхность покрывали десятки слоёв краски. Сколько раз выбегал отсюда, полный идей и жгучих желаний, возвращаясь обратно еле волоча ноги, жалея ушедший день, крошечную частицу жизни.
Что-то держало меня у этой границы, линии разъединения площади двора и интерьера дома. Я приземлился на лавочку и прислушался к себе и окружению. Здесь однажды кончилась ясная юность и началось... нечто мутное и хаотичное, что и жизнью-то назвать можно с большой натяжкой. "Я вернулся в мой город, знакомый до слез, До прожилок, до детских припухлых желез".
Каждый уголок, каждый камешек этого двора, трещинка асфальта - всё лучилось болью и радостью моей души. По этим дорожкам я делал первые шаги, под тем тополем мне разбили нос во время футбола, а на лавочке, укрытой сенью густого кустарника, я обсуждал с друзьями прочтенные книги, просмотренные фильмы, школьные дела. А сколько тягучего времени пережил я тут от бесконечных волнений в груди от мимолетного взора прозрачных, чуть насмешливых глаз девочки в огромных капроновых бантах. Поразительно, как же все мои детские чувства сохранил и отполировал могучий ветхий организм, называемый так обыденно - "двор детства"!
Те минуты (часы, дни, годы?), которые высидел я на старенькой лавочке, мимо не прошла ни одна живая душа. Всегда многолюдный двор будто вымер. Впрочем, именно это меня больше всего устраивало. Может быть, именно ради погружения в тишину я сюда и приехал? Или даже сбежал - от шумной суеты, от театральных страстей - в нынешнее мягкое биение сердца в груди и тихое веяние теплого ветра по сонной пустыне двора. Впрочем, вот уж под аркой гулко затрещали шаги, от полукруглой тени отделился женский силуэт. Я не видел ее несколько лет, мне показалось, она сильно постарела. От арочной пещеры до фонтана она отмерила тридцать пять шагов, а мне показалось, примерно столько же лет сбросила. Ко мне приблизилась молодая стройная женщина, на свежем лице сияла солнечная улыбка и говорила она звонким голоском:
- А я смотрю: сидит себе старенький дедуля, весь такой сгорбленный... И вдруг с каждым шагом стал молодеть, лицо разгладилось, на щеках заиграл румянец, глаза засияли - и вы только посмотрите - перед нами молодой человек средних лет.
Пока Эля произносила эти слова, с видимым удовольствием смакуя мелодию воскресшего голоса, я вспомнил навязчивое видение. Эля открывает дверь в комнату сестры, я вижу нечто страшное и сбегаю, Эля на похоронах сестры вцепляется в рукав моего пиджака и шепчет: "Я его найду и отомщу!", на что я сказал: "Не надо, хватит крови!"
- Знаешь, Андрей... - она запнулась, опустив глаза, - а я ведь всё сделала. Вышла замуж за бандита, он Жана разыскал и ...убрал. А потом и мужа моего убили. А я все еще живу.
- А в нашем дворе ты как оказалась?
- Квартиру мужа сдаю. На это и живу, если можно так сказать. А ты как? Заработал свой миллион? - вспыхнула она, засияв молодым лицом.
Настал долгожданный миг триумфа. Дай же мне, девушка-красавица из детства, дай же мне, прекраснейшая девочка на земле, еще и еще поплавать в роскошном бассейне, полном сверкающего солнца девичьей мечты. Еще хотя бы минутку насладиться этим счастливым юным лицом. Пусть эти уста, подобные лепесткам чайной розы, подольше источают восхищения, обнадеживая нас обоих в том, что мечты всё-таки сбываются и впереди столько всего красивого, радостного, вкусного и шикарного... Однако, совесть моя опустила шлагбаум с круглым запрещающим знаком "Стоп!", мне пришлось подчиниться строгому диктату правды. Я стёр с лица лживую самодовольную улыбку и сказал как можно тише, со стыдливым запоздалым раскаянием:
- И заработал, и потерял!.. - Хрип мой, облачил нас, двор, деревья и небо в готический нуар. - ...А вернулся домой и вовсе нищим.
- Да, какая жалость!
В тот миг пришлось наблюдать мгновенное старение. Раньше видел такое лишь в кино, а тут на моих глазах за несколько секунд молодая цветущая женщина превратилась в старушку. На лице выступили тоска, безнадега, сотни разочарований и тяжелых утренних похмелий. Раньше в народе о человеке с такой симптоматикой говорили: "вконец истаскался".
- Ты надолго приехал? - Она уже бочком, мелким шагом удалялась от неудачника, потеряв ко мне интерес. В который уж раз...
- Скорей всего, навсегда.
- Тогда увидимся...
- Возможно.
Вернулась тишина, вернулось биение сердца, ритмичный прибой крови в улитке среднего уха и подзабытый покой. ...Но ненадолго - из черного арочного зева сыпанула стайка учащейся молодежи, закружилась по двору, подняв пыль, разноголосицу, мельтешение. Я встал и направился к старой двери с тугой пружиной. И на этот раз мне довелось приложить усилие, чтобы протиснуться внутрь и придержать норовящее ударить по спине дубовое полотно. Я жадно втянул воздух, пытаясь уловить тонкую керосиновую отдушину, доводившую когда-то давно до ностальгической боли в груди. До того, как в дом провели газ, жильцы на лестнице разжигали примусы и керогазы, от чего стены и потолок приобрели устойчивый серо-черный цвет. Давно уж выбросили керосиновые горелки, а кисловато-горький запах, насмерть въевшийся в пористую штукатурку стен, настырно примешивался к другим привычным: жареного лука, томатной пасты, сапожной ваксы, нафталина, кофе и ванили. На какой-то миг показалось: вот он, дух керосиновой гари - но увы, самообман растаял, а я распознал среди веера семи ветров обыкновенный табачный дым.
