Сурм постарался войти в комнату Шелдона как можно тише. Тот лежал на кровати, явно сегодня еще не вставал и повернулся спиной к двери, даже не поинтересовавшись, кто вошел.

Билл обошел кровать и сел рядом.

- Шелдон, – позвал он, – с тобой все в порядке? Может, позвать врача?

- Ничего не надо, – глухо отозвался тот. – Ты пришел сказать мне, что я подлец и предатель? Говори и выметайся!

- Что же ты все из крайности в крайность? – вздохнул Билл. – Я пришел сказать, что очень соскучился и переживаю за тебя и твоего малыша.

Шелдон вдруг неожиданно придвинулся и, обняв Билла и уткнувшись ему в живот, разревелся. Тот нежно погладил его по спутанным волосам, которые до сих пор казались ему удивительными.

- Неужели ты простишь меня? – всхлипнул светловолосый Сурм.

- Даже и не подумаю злиться! – с преувеличенной бодростью сказал Билл. – Давай-ка вставай, надо умыться и накормить вас обоих.

Но к его удивлению Шелдон покачал головой и зашелся в плаче:

- Я больше не могу! – зарыдал он, уткнувшись в Билла, - я не хочу больше детей! Я опять стану толстым и неповоротливым, все время буду хотеть в туалет, и Георг не будет спать со мной, потому что я подскакиваю и ворочаюсь! Как у тебя получается не ходить брюхатым постоянно?

- Шелдон, не говори ерунды! Ты никогда не думал, что мой муж хочет наследника, которого я не могу ему подарить? – Билл вздохнул. – А у тебя прекрасные дети. Ты очень красивый, когда носишь ребенка. И Георг в тебе души не чает. Сам подумай, - усмехнулся Билл, - стал бы он терпеть тебя с твоим-то характером, если бы было иначе? Так! – Сурм решительно поднялся. – Ты нуждаешься в скорейшем умывании, переодевании и еде! Давай-ка вставай! Лежишь, как совсем пропащий!

Голубые глаза зловеще прищурились, а острый подбородок вскинулся – как бы ему ни было плохо, Шелдон никому не собирался позволять называть себя пропащим и плохо отзываться о его характере!

Билл с улыбкой смотрел, как Шелдон направился в ванную, по пути пытаясь пригладить волосы, а потом встал и пошел в гостиную, где его ждал Георг, на вопросительный взгляд которого Сурм только улыбнулся и предложил скорее подавать закуски, а то его голодный муж съест кого-нибудь из прислуги.

Билл возвращался домой совершенно счастливым: ему было к кому торопиться, а за его спиной остался дом Листингов, где он прекрасно провел время, смеясь и подшучивая над Шелдоном, который делал вид, что смущен, и несмело улыбался, пряча заплаканные глаза.

Светловолосый Сурм мог быть по-настоящему очаровательным, казаться очень хрупким и ранимым. Билл до сих пор иногда обманывался его ангельской оболочкой: сияющими невинностью голубыми глазами, шелковыми белыми волосами, его привычкой отводить глаза, как будто смущаясь собеседника. На Шелдона невозможно было долго злиться, и Билл сам не замечал, как спускает ему все с рук. И пусть в этот раз прощение далось ему нелегко, но он все равно не смог бы бросить этого своенравного и вредного ангела в беде.

Кроме всего прочего, Билл преследовал и корыстные цели: в группе Сурмов, объединившихся против засилья женщин, куда входили мужья практически всех влиятельных особ, поддержкой коих Том хотел заручиться, Шелдон играл ведущую роль. Билл полагал, что Сурмы с охотой помогут Тому, если только он пообещает им больше свобод и хотя бы призрачное равенство с женщинами.

Весь последующий месяц супруги продолжали заново изучать друг друга, проводя все свободное время вместе.

Но они не забывали и о поиске союзников. Спустя полтора месяца все было готово к перевороту: к Тому оказались лояльны большинство молодых и амбициозных членов кланов, которые давно хотели сместить более консервативных родственников из Анклава, войска же Вормаров уже и ранее находились под единоличным командованием молодого Софита, а сейчас и вовсе перешли на его сторону.

Том отправился в провинцию с четким намерением – подавить бунт и двинуть войска на Сартру, где он собирался учинить молниеносный переворот. Билл провожал мужа с тяжелым сердцем, ведь он уже знал, что их легкомысленная попойка и последовавшая за этим ночь любви на ковре в кабинете дали свои плоды, и внутри него уже больше месяца рос их ребенок. Сурм не стал говорить об этом мужу, не желая, чтобы тот волновался уже за троих.

Но, как и все хорошо продуманные планы, план Тома столкнулся с безжалостной действительностью: бунт не удалось подавить так быстро, как он предполагал, а к тому моменту, как он с Вормарами через два месяца подошел к столице, Анклав мобилизовал все свои силы для противостояния.

Молодой Софит сходил с ума от волнения, ведь Билла с дочерью не оказалось в заранее оговоренном ими укрытии, а, следовательно, они были задержаны Анклавом. Том и не догадывался, что за его мужем пришли намного раньше, чем он предполагал.

Сурм, еще неделю назад получивший письмо от мужа, где говорилось, что бунт подавлен, а ему с дочерью следует немедленно покинуть столицу и укрыться, метался по дому, собирая все необходимое. Боясь привлекать к сборам слуг и тем самым возбудить к своей персоне излишнее внимание, Билл старался действовать как можно тише и покинуть город под покровом ночи.

Все было готово. Сурм забрал спящую девочку из ее комнаты и уложил в центральной гостиной. Он собирался тихо навьючить мантикора и незаметно исчезнуть из столицы, когда в его дом ворвались незнакомцы. Его схватили. Но на беду членов Анклава, все Вормары уже успели присягнуть Тому, и исполнители ночного похищения оказались людьми недисциплинированными и грубыми.

Схватив Билла, они поняли, что перед ними молодой и привлекательный Сурм, они имели отношения только с женщинами и им захотелось попробовать, что может предложить нежный и красивый молодой мужчина.

Билл только замычал, когда его грубо бросили на ближайший диван и принялись срывать с него рубашку и штаны, он боялся криком разбудить Агату – его ребенок не должен был увидеть то, что происходило.

Сурм с перепугу совсем забыл, что Ио ночует в своем гнезде на террасе, и с удивлением услышал страшный грохот бьющегося стекла, треск ткани, а затем понял, что абсолютно свободен. Трем из неудачливых похитителей досталось ядовитым хвостом, и они умерли в тот же момент, как жало прокололо их кожу, а вот четвертому, нависшему над Биллом, крылатая кошка оторвала голову, за которую схватила, чтобы отбросить подальше.

Малышка, разбуженная шумом и оказавшаяся не там, где засыпала, испугалась и заплакала. Билл, не помня себя, бросился к дочери, хватая ее и прижимая. Мантикор громко замурчал, успокаивая свою любимицу. Кто-то засветил фонарные сгустки, и Сурм понял, что прислуга проснулась, паника охватила его, но, взглянув на дочь, он быстро взял себя в руки.

- Седло, - скомандовал он Ио, а обернувшись к дочери, произнес заветную фразу, после которой его ребенок становился просто ангелом. - Мы едем кататься.

Но когда Билл подлетал к условленному месту, его ждала еще одна неприятность – все было освещено огнями, это могло значить только, что их план раскрыли. К полудню же следующего дня, Сурм понял, что его и Агату разыскивают во всех деревнях вблизи Сартры, и они не могут спрятаться нигде, потому как странная компания, состоящая из Сурма, маленькой девочки и мантикора, сильно бросалась в глаза. Ио был хорошим защитником и не раз выручал их, но надеяться только на него было глупо, и Билл принял решения укрыться в землях, которые еще недавно были объяты мятежом.

Том взял Сартру спустя всего десять дней после побега его семьи. Со все растущей паникой он понял, что его мужа нет ни в тюрьме, ни в застенках, и даже его отец не может сказать, был он схвачен или нет.

Софит не мог покинуть Сартру – его власть нуждалась в укреплении. Начались суды над сановниками, входившими в Анклав, который Том собирался оставить лишь как совещательный орган. Необходимо было расставить на всех ключевых местах своих людей и абсолютно перестроить существующие органы управления.

Вормары же были разосланы во все концы планеты, но основная их задача была не в том, чтобы донести до властей на местах о приходе нового, единоличного правителя – на первом месте были поиски Билла.