Мантикоры являлись большой редкостью, ибо достать их было сложно, а приручить – невозможно: еще котятами они сами выбирали хозяина и оставались верны ему на всю жизнь. Огромные кошки с перепончатыми крыльями и чешуйчатым хвостом, на кончике которого, спрятанное большими чешуйками, таилось смертельное ядовитое жало, вили гнезда на парящих скалах и зорко охраняли своих слепых и беспомощных котят. Желающие изловить мантикора или украсть его котенка чаще всего заканчивали свою жизнь, пораженные смертоносным жалом. Мантикора можно было только найти.

Так и случилось пять лет назад, когда странник нашел голодного и слабенького котенка, который, несмотря на слабость, отчаянно сопротивлялся и не желал починяться никому. В надежде получить вознаграждение, странник ходил по богатым домам, предлагая мантикора, но тот, не признавая никого хозяином, щерился и кусался.

Стоял последний месяц лета – жаркий Сверл. Духота выгнала богатые семейства за город, в усадьбы, где они томились от безделья в прохладных покоях особняков.

Когда старый странник пришел в дом семьи Билла и изложил причину своего визита, сановник Хэч позвал всех своих сыновей в надежде, что мантикор выберет кого-то из них своим хозяином. Едва котенка вытряхнули из мешка, как он, громко заурчав, пополз в противоположный конец комнаты, где прятался за шторкой любопытный Билл, и улегся у его ног, повернувшись кверху грязным, впалым пузиком со свалявшиейся шерстью.

Скрипя зубами, Хэч заплатил за мантикора и велел Биллу как можно лучше приглядывать за ним, ведь такая удача улыбается лишь раз в жизни.

Ухаживать за животным оказалось для десятилетнего Билла неожиданно тяжело: котенок, названный Ио, был размером с дворовую собаку. Он ел только приготовленное хозяином и только из его рук, он не желал отходить от Билла и спал рядом на подушке. Биллу приходилось везде и всюду таскать бескрылого мантикора за собой, иначе весь дом оглашался ужасным воем и жалобными криками. Но это были лишь цветочки. Когда у малыша стали расти крылья, а хвост, до этого больше похожий на крысиный, стал покрывать чешуей, Ио выл, болезненно выгибая спинку и жалобно ластясь к хозяину, и Биллу бессонными ночами приходилось постоянно массировать и чесать места, где пробивались жесткие перепонки.

Крылья выросли огромными и, еще не имея твердой основы, волочились за мантикором. Билл аккуратно складывал их и привязывал к кошачьим бокам. Ио благодарно тыкался мокрым розовым носом и лизался, царапая шершавым языком. Вскоре крылья обзавелись жестким каркасом из твердых мощных хрящей, и Ио стал искать места повыше, чтобы учиться летать. Сколько синяков набил себе Билл, бегая за ним, следя, чтобы мантикор не переломал себе лапы и крылья! Ио портил садовые деревья, проломил крышу террасы, взобравшись на нее и пытаясь спрыгнуть вниз, сломал верхний хрящ правого крыла, неудачно приземлившись на камень, но упорно продолжал карабкаться все выше и выше, пока в один прекрасный день не взлетел.

Когда Билл смотрел, как его мантикор впервые набирает высоту, а затем парит в небе, делая круги, он был абсолютно счастлив, смеялся и плакал одновременно, испытывая какую-то непонятную саднящую гордость за своего питомца. Ио звал Билла с собой, как будто не понимая, что тот не может летать, а юноша так берег своего мантикора, что в первый год даже и не думал садиться на него.

Мантикор был единственным верным другом Билла, они никогда не расставались, только теперь полутораметровой в холке кошке приходилось спать в отдельном сарае, и то только потому, что в покоях Билла было тесно.

Когда же состоялся их первый совместный полет, Билл испытал все счастье и радость бьющего в лицо ветра, все волшебство единения с огромной кошкой, уверенно рассекающей крыльями воздух. Билл обалдел от открывшегося ему пейзажа, но больше всего его поразили парящие скалы: снизу они казались зелеными, бесформенными образованиями с белой верхушкой, но, вблизи это были целые острова, опутанные зеленью и туманом. Их ледяные вершины сверкали в свете лун ярче бриллиантов, а журчащие ручьи воды скрывались под плотным слоем опутывающих их лиан и растений, поражающих своей зеленью и обилием разноцветных диковинных бутонов и цветов.

С тех пор Билл бывал на парящих скалах почти каждый день. В один из самых обычных, ничем не примечательных дней, юноша как всегда сидел на скалах, парящих над землей, опирался на мурчащего Ио и наблюдал за падающей вниз водой. Прохладный ветер ворошил его волосы, стайки птичек и маленьких летающих ящериц порхали в зарослях лиан, спускающихся длинными нитями со скалы вниз, весело жужжали насекомые, торопясь испить нектар из цветов. Но именно в этот день случилась встреча, о которой Билл грезил, о которой столько мечтал, которая снилась ему в его снах: из-за одной из скал появился всадник на светло-голубом, почти сером ящере. Его длинные волосы красиво развивались, переливаясь золотом на ветру.

Билл был поражен в самое сердце: он застыл, с замиранием глядя, как мужчина сажает ящера, спешивается и с неуверенной улыбкой направляется к нему. Вблизи он был еще красивее: стройный и длинноногий, он двигался с кошачьей грацией. Юноша замер, желая, чтобы прекрасный принц подошел к нему. Но мантикор не подпустил его ближе, чем на пять шагов: Ио подскочил, ощерившись и поднимая хвост, сверкая ядовитым жалом.

- Прошу простить меня, если я не к месту, - учтиво заговорил мужчина. – Но едва я увидел вас, как понял, что не усну, если не узнаю ваше имя, несомненно, столь же прекрасное, как и его носитель.

- Вильгельм Таумен, - с бешено бьющимся сердцем проговорил Билл, успокаивающе поглаживая бок Ио.

- Штефан Санко, - учтиво кланяясь, проговорил новый знакомый. – Я, право, не ожидал, что застану кого-то на моем любимом месте, - продолжал он, оглядывая Билла взглядом, полным восхищения.

- Какое странное совпадение, - польщено отозвался юноша. – Мне представлялось, что лишь мне доступно понимание его совершенства в полной мере.

- Совершенство доступно тому, кто дает себе труд задуматься о прекрасном и искать его. И тогда, возможно, этому мечтателю повезет, и он встретит кого-то настолько очаровательного, как вы.

От таких незамысловатых комплиментов и неприкрытой лести щеки Билла горели, душа замирала, а руки тряслись. Он не верил своему счастью – его мечта становилась явью. Штефан был очарователен, остроумен и великолепно образован. Он сыпал цитатами из философских трудов, проявлял завидную осведомленность в устройстве миров и знал несчетное число поэм.

Он рассказал, что родом из провинции и что его семья хоть и вхожа в свет, но не имеет представителя в Анклаве. Билл кивал, какое ему было дело богата или нет семья его возлюбленного? Главное, что они были интересны друг другу.

Но Штефан настаивал на том, что их встреча должна оставаться тайной для всего окружения Билла, иначе наделенные властью родственники могут помешать их счастью и расстроить все их планы.

Кто из нас не мечтал о подобном? Кто не грезил о любви с первого взгляда? Кто не верил красивым речам и взлелееным обещаниям? Кто не желал окунуться в чувства с головой и руководствоваться только ими в своих поступках?

Всю ночь Билл, взволнованный дневным происшествием, не мог уснуть. Все было как в романах: красивый возлюбленный, тайные свидания, ночные бдения… Все было так, как рисовало его воображение. Он верил, что у него есть шанс сделать свою мечту реальностью.

Штефан казался необыкновенным, волшебным, чутким и ласковым, нежным и предупредительным, словом таким, каким должен был быть настоящий возлюбленный. Не то что этот надменный, не умеющий связать и двух слов, не ведающий, что такое комплименты, Том!

С этих пор Билл и Штефан, облюбовав живописное местечко на одной из скал, тайно встречались каждый день. Счастливее Билла не было человека на свете. Он ждал каждого свидания, его сердце рвалось на встречу любви и ничто не могло остановить его.

Он не понимал, что эта влюбленность лишь плод его воображения, что его возлюбленный намного старше и опытнее и умело очаровывает его, все сильнее и сильнее опутывая своими сетями.