Но Тому было некогда наслаждаться этими красотами – он все время проводил со своим мужем и маленькой дочкой. Едва Билл пришел в себя, как сразу же попросил, чтобы ему принесли ребенка и еду для Ио, который не ел к тому времени уже четыре дня.
Том сначала принес большой таз мяса, сетуя, что мантикор ужасный упрямец и не ел ничего из того, что ему приносили, хотя у него от голода уже ввалились бока. Билл лишь улыбался, глядя, как его кошка жадно поглощает еду. Наевшись, Ио принялся с интересом разглядывать Агату: уложенная на кровать рядом с Сурмом, она недовольно сучила ножками и хмурила маленькие бровки. Крылатая кошка следила за ней своими рыжими, умными глазами, слегка склонив голову набок.
Девочка была совсем крошечная, и Билл влюбился в нее с первого взгляда. Он разглядывал ее ручки с маленькими пальчиками, так и норовящими схватить что-нибудь в неожиданно крепкий кулачок, и внутри Сурма просыпалась радость, больше похожая на ликование.
Том лег на кровать, обнимая Сурма, со спины и тихо прошептал:
- Спасибо.
- Ты расстроен, что у нас девочка? – виновато спросил Билл. Он чувствовал себя немного не в свое тарелке, ведь муж так мечтал о наследнике, а он так подвел его. Билл волновался, что уже будучи такой маленькой, его девочка окажется никому ненужной, также как и он был совсем не нужен своей семье.
- Какая глупость, я самый счастливый человек на свете.
- Это все я виноват, - прижимая к себе малышку, вздохнул Билл. – Говорят, что Сурм не должен получать удовольствие, тогда рождается мальчик. И просто не думал, что это правда.
- Какой бред! - Том засмеялся, еще крепче обнимая Билла, он лихорадочно искал, способ переубедить занявшегося самоедством супруга. – Вот, например, Шелдон, - наконец, нашелся он. – неужели ты думаешь, что он не получает удовольствия в постели? А у них с Георгом уже два карапуза. – Том развернул Билла на спину и легонько чмокнул в губы. - И у нас еще будут дети.
Сурму показалось, что у него внутри что-то оборвалось от этих слов. Видя, как побледнел его муж, Том засуетился, укладывая его поудобнее и собираясь забрать Агату.
- Нет, оставь ее со мной еще, пожалуйста, - попросил Билл, - и сам останься, хотя бы пока я не усну.
- Хорошо, - легко согласился Том, ложась в этот раз с другой стороны и загораживая ребенка от любопытных глаз Ио. Сурм тут же положил голову мужу на плечо и подтянул сонную Агату поближе. Мантикор недовольно завозился, пытаясь перегнуться через Тома и опять увидеть ребенка.
- Знаешь, - спустя какое-то время заговорил Билл. – хоть это и странно. Но я скучаю по ней каждую минуту. Она все время была внутри, а теперь ее как будто забрали, и я не чувствую себя больше целым.
- Хочешь, я поставлю колыбельку в этой комнате? – немного подумав, предложил Том. – Только я боюсь, что она не даст тебе спать спокойно, а тебе нужно много спать, чтобы поправится.
Но Сурм не ответил ему – он уже спал, удобно устроив голову на плече Тома и прижав к себе своего ребенка.
Билл поправлялся медленно, он устал лежать, но сил едва хватало, чтобы раз в день выйти на террасу, накормить мантикора и посидеть немного в кресле, больше похожем на огромное гнездо, куда он забирался с ногами и укрывался большим теплым пледом. Ему хотелось летать, в те немногие минуты, которые он проводил на террасе дома, он смотрел только вверх, поражаясь прозрачности искрящегося над головой неба. Как давно он не сидел на спине у своей кошки, не купался в свежести ветра, не слушал свист движения в ушах.
Он часто брал с собой малышку и держал ее на своих руках. Агата была радостью Билла, она казалась ему самой красивой, умной и потрясающей малышкой на свете. Особенно ему нравилось кормить ее и наблюдать, как ее голубые глазки становятся совсем сонными и потихоньку закрываются под тяжестью сна, а пухлые маленькие губки, плотно обхватывающие соску потихоньку замедляют свои жадные движения. Девочка была очень спокойной, почти все время спала, а плакала и куксилась только если хотела есть. Ей с лихвой хватало внимания многочисленных нянек и пап, которые спускали ее с рук только, чтобы поспать.
Отношения с Томом были приятно-спокойными. Как только муж приходил домой, он сразу шел к Сурму в спальню. Они вместе занимались маленькой дочкой, смеялись и переговаривались. Но подспудно, за этой завесой счастья скрывался страх. Билл боялся того времени, когда совершенно поправится. Сейчас Том даже не заикался о близости, но уже вторую неделю спал с Биллом в одной постели. И Сурм понимал, что долго так не может продолжаться. Они с Томом живые люди, и, в конце концов, Билл хотел того же. Он истосковался по близости с мужем, ему хотелось прикоснуться не просто ласково и невинно, а нежно и страстно так, чтобы по телу пробежала дрожь желания, а внизу живота потянуло сладко и жарко.
Они почему-то совсем не обсуждали эту тему, и обоюдным молчанием сделали ее как будто запретной.
В день Благодарения Богов Том решил не посещать традиционного бала во дворце Анклава, он остался с мужем. Взяв с собой Агату, оба устроились в огромном кресле на террасе, откуда и наблюдали ежегодное затмение. Было что-то интимное в том, чтобы встречать затмения втроем: Биллу казалось, что они одни во всей вселенной, светящейся и волшебной. Им было тепло и уютно в объятиях друг друга, время от времени они целовались и передавали друг другу своего ребенка.
И в тот момент, когда красная звезда совершенно закрыла собой белую, земля вокруг вспыхнула и засветилась, белые прозрачные лучи холодным сиянием осветили все вокруг. Супругам показалось, что их со всех сторон объяло свечение.
Они какое-то время просто смотрели друг на друга в немом восторге, а потом Том повернулся и принялся целовать Билла глубоко и страстно, сильно прижимая к себе, его руки под пледом скользнули вниз под рубашку Сурма, лаская нежную кожу. Юноша же так сильно сжал малышку, которую держал на руках, что она, возмущенная таким обращением, недовольно захныкала.
Непутевые родители неохотно оторвались друг от друга и принялись успокаивать Агату, когда девочка, наконец, затихла и мирно засопела, Том поднял глаза на Билла и тихо сказал:
- Я люблю вас очень сильно, так что даже, кажется, задыхаюсь.
- Я тоже люблю тебя. – улыбнулся Билл, поудобнее устраиваясь в теплых объятьях мужа.
Они редко говорили это друг другу, возможно, потому, что и так знали и чувствовали, и им не было надобности подтверждать это и словами. Но сейчас был как раз тот момент, когда казалось, что все меняется, в том числе и их отношения, и оба ощущали некоторую неуверенность и шаткость, как будто были вынуждены заново познавать друг друга.
Билл оказался совсем не готов стать родителем, у него в голове не укладывалось, что он теперь не только муж Тома, но и отец их маленькой дочки. Сурм воспринимал Агату, как продолжение себя, и заботился о ней из какого-то странного желания защитить и уберечь ее, просто потому, что это маленькое, беззащитное создание полностью зависело от его заботы. В его душе поселилось какое-то постоянное беспокойство, и если Агата была не с ним, его не оставляли мысли о ней ни на минуту, ему все казалось, что в его отсутствие с ней может что-то случиться: кто-то неправильно положит ее, или неправильно возьмет, или откроет окно, а она простудится. Супружеские отношения и близость волновали Сурма только, если Том был рядом, но стоило ему уйти, как все мысли опять были обращены к Агате.
И уже под утро, оставив дочку в колыбельке, Билл укладываясь рядом с мужем подумал, что если он не хочет иметь детей, то вполне обойдется и без супружеской близости, а Том мог бы жениться второй раз, если бы он выбрал кого-то такого, как Елена, то они бы все были счастливы. Сурм сам не замечал, что этими рассуждениями разрывает себе сердце. Пытаясь мыслить рационально, он сам терзал свою душу, разрушая то нежное и хрупкое доверие, которое уже давно присутствовало в их с Томом отношениях.
Том, чувствуя, что муж отдаляется от него, наоборот стремился оказаться хотя бы физически ближе. И едва Билл устроился под одеялом, придвинулся и обнял его. Мужчина принялся целовать висок и нежное ушко, пробираясь руками под ночную сорочку и лаская еще чуть выпирающий живот. Билл не отвечал, а потом, вздохнув, отодвинулся. В красноватом ажурном свете, падающем от окна, неожиданно просто было озвучить все свои разумные идеи относительно их отношений и брака.
