- Тшш, - Том обжег дыханием аккуратное ушко. – Позволь мне…
У Билла в любом случае не было сил сопротивляться: смущение явно проигрывало желанию, ведь рука Тома умело поглаживала и сжимала, двигаясь вверх и вниз, заставляя неконтролируемо толкаться и выгибаться навстречу.
Софит старался не сорваться и не напугать Билла, хотя сдерживать себя было очень сложно - он вообще не знал, как еще не сошел с ума. Его изящный муж был просто создан для ласки: пухлые сладкие губы, которые всегда хотелось целовать, нежная, шелковистая кожа, которую было так приятно гладить, упругие маленькие ягодицы, которые Том мечтал сжимать и мять, длинные ноги, которыми Сурм, забываясь, обхватывал его – все в его теле было создано для любви. И Том задыхался от страсти и нежности, которые рождались в нем от неумелых и робких прикосновений Билла, хватающегося за него.
Тот метался по кровати, едва ли понимая, что с ним происходит и к чему он так стремиться. Сурм даже не думал о том, что ласки необходимо возвращать, что рядом муж, который смотрит на него... Ему одновременно хотелось и не хотелось избавиться от напряжения, тянущей тяжестью накапливавшегося внутри и пульсировавшего, грозясь вырваться наружу, сметая все на своем пути.
Первый в жизни Билла оргазм был быстрым и душным. Он схватился за Тома, как за единственную опору в этом слепящем, неконтролируемом круговороте. Сурм с трудом дышал, уткнувшись мужу в изгиб плеча, содрогаясь всем телом и выплескивая прозрачную вязкую жидкость.
Это было так интимно, даже запретно, что юноша боялся поднять глаза – он еще помнил реакцию Тома на первый поцелуй и боялся, что мужу не понравится то, как он повел себя. Но тот долго гладил его и целовал в висок и за ушком, перед тем как отправиться в ванную, чтобы избавится от собственного нестерпимого напряжения и взять полотенце для Билла.
Когда Том вернулся, он застал юношу тихонечко плачущим в подушку.
- Что случилось?
- Я ничего не умею, я ужасный муж, - зажмурившись и закрывая лицо руками, прошептал Сурм.
- Билл, если бы ты умел что-либо из этого, я бы тебя убил, – со всей серьезностью, на какую был способен сейчас, проговорил Том. – Не плачь.
- Они все знают, что я никудышный муж и что мы не спим вместе, а я так хотел, чтобы все было идеально, чтобы ты гордился мной, - продолжал причитать юноша.
- Я горжусь. У меня самый красивый, добрый и милый муж на свете, – мужчина принялся аккуратно вытирать Сурма мокрым полотенцем, вгоняя его в краску. – И никто ничего не знает. Да, Георг догадался, но мы дружим с детства и никогда не умели хранить секретов друг от друга. И я подумал, - после непродолжительной паузы продолжил Том, - что теперь ты мог бы спать со мной.
- Спасибо, - тихо прошептал Билл, удобно укладываясь на подушке.
- За что? – улыбнулся Том.
- За то, что не стал делать этого со мной сегодня.
- Я никогда не сделаю того, чего ты не хочешь, - нежно проводя тыльной стороной руки по скуле Сурма, проговорил Том. – Тебе просто надо не молчать, а говорить мне об этом, я же не всегда смогу догадаться.
Он затушил все сгустки света, прежде чем улечься на кровать и начать прислушиваться к дыханию мужа.
- Том… - неуверенно раздалось в темноте. - Если я теперь буду спать с тобой, может, тебе и не нужна будет любовница?
- Определенно, нет, – стараясь не рассмеяться, уверено произнес Софит.
Билл подвинулся ближе и благодарно обнял своего мужа. Они засыпали рядом, наслаждаясь теплом друг друга, как в домике на парящей скале – целую вечность назад.
Пусть их брак не был идеальным, не таким, как оба представляли, пусть их сердца хотели любви, а разум, помня недавнюю боль, противился сильным чувствам, но в этот час они учились прислушиваться друг к другу, уважать и ценить. И, засыпая рядышком, каждый из них был по-своему счастлив и рад этому неидеальному браку.
Глава 10
Недействительный брак
Und ich dreh mich
Dreh dich und da steh ich
Nimm mich in den Arm
Und du küsst mich
Und ich lass dich
Und ich dreh mich
Dreh dich und da steh ich
Du bist mein Mann
Und ich küss dich
Und du lässt mich
(Nena Dreh dich)
Как и во всех богатых домах, шторы в доме семейства Софитов были сделаны из материала, не пропускающего света белой луны. Красная же умудрялась пробиваться даже сквозь плотную ткань штор спальни и мешать спать. Том не выспался, а тяжелый дневной сон не мог служить полноценной заменой ночного, но согревающее изнутри чувство чего-то хорошего добавило ему бодрости и помогло легко проснуться.
К его удивлению, Билла в кровати уже не было; после недолгих выяснений причин, его молодой муж заявил, что это плохо отразится на их репутации среди прислуги. Уверения Софита в том, что супруги могут делать наедине друг с другом что хотят, совершенно не помогли. Его стремящийся к идеалу муж не желал ничего слушать. Он был уверен, что прислуга, болтливая и острая на язык, обсуждает их, поэтому готовился ко сну у себя в спальне, а после тихонечко перебирался в смежную, чем очень смешил мужа.
Впрочем, Том не возражал, позволяя Биллу поступать так, как он считает нужным. Он понимал, что Сурм, который нежно и доверчиво льнул к нему под покровом ночи, просто не знает, как себя вести на утро.
Но это не мешало им каждую ночь наслаждался объятьями друг друга. Билл быстро учился. Он понял, что «супружеский долг» довольно приятно отдавать, тем более, если муж так терпелив и щедр на ласки. Биллу нравилось, когда Том долго целовал и гладил его тело, нравилось возбуждающее чувство чего-то запретного и тайного, известного только им двоим. Сильные и чуткие руки мужа сводили с ума, его мягкие, теплые губы, бывающие порой настойчивыми, но всегда нежными, его горячее тело и запах, такой необыкновенный, возбуждающий запах сладострастия и будущего наслаждения – все это рождало внутри юноши миллионы ранее неизвестных чувств, ощущений и эмоций. И пусть иногда воспоминания о том, чем они занимались, смущали и заставляли краснеть на утро, под покровом ночи все происходящее казалось таким необходимыми и желанными, что Билл не мог ни в чем отказать Тому. Их любовные игры заходили все дальше, а ласки становились все откровеннее. Особенно Билла смущался, когда муж принимался ласкать его бедра и ягодицы, а когда он показал, для чего нужно ароматное масло, с некоторых пор стоявшее на прикроватной тумбочке, юноша думал, что никогда не сможет смотреть Тому в глаза. По мнению Билла, его громкая и бурная реакция на ласки такого рода являлась крайне позорной и неприличной.
Но муж заверил его, что только так и ведут себя любящие друг друга супруги. Том вообще был крайне внимателен и добр к нему, не важно, днем или ночью. Билл постоянно чувствовал его заботу и желание ему сделать приятное. Такое отношение вселяло в юношу уверенность, что он небезразличен своему мужу. С еще большим воодушевлением Сурм понял, что обладает над телом Тома определенной властью, и был страшно доволен собой, когда тот терял голову и сильно прижимал к себе, желая большего. Каждый раз юноша с жадностью смотрел, как Том, достигая оргазма, стонет и выгибается в его руках. И каждая их совместная ночь становилась незабываемой и необыкновенной.
Их уроки близости доставляли массу удовольствия обоим, приносили чувство единения – и породили взаимопонимание, которого так не хватало им в начале брака. Теперь они часто разговаривали после, делились детскими воспоминаниями, мечтами и впечатлениями о прошедшем дне, смеялись и подшучивали друг над другом. Им неожиданно легко оказалось говорить на любые темы, кроме собственных отношений, за которые оба слишком боялись, ведь казалось, что как только один озвучит свои мысли, сомнения и страхи, другой тут же оттолкнет и больше не захочет приблизиться. Но между ними появилась такая близость, какой могут похвастаться лишь те, кто способен понимать друг друга без слов, кто не вдумывается в смысл сказанного, но чувствует его сердцем.
