Потом Пиона встала и вышла из просторного зала, в котором они находились. Зашел Андреас, который стал немного переставлять мебель, оставив Билла безучастно наблюдать за этим процессом.

- Ты извинился? – Биллу почему-то стало крайне важно спросить об этом.

- Да, - тихо и буднично отозвался друг.

И этим своим простым и тихим согласием подтвердил догадки Билла, что для друга все уже давно изменилось, чему парень искренне обрадовался. Эта простая теплота и легкость, которую дарила Пиона своим присутствием, заслуживала подобного отношения.

- Береги её, - мечтательно прошептал Билл.

- А ты какой-то другой стал, - вдруг сменил тему Андре.

Другой, подумал Билл и добавил про себя, что друг поменялся гораздо раньше него. И это не пугало, наоборот, вселяло уверенность, что так и должно было случиться.

Билл все же допил свой немного остывший шоколад, когда вошла Пиона. Андре начал пространно объяснять, что значит призыв просящего. Как всегда, это оказался ритуал на крови. Кто бы сомневался, подумал Билл, порезал правую ладонь, позволяя тоненькой струйке алой крови стечь в приготовленную посуду.

- В общем, так, Билл, вчера, когда ты ушел, я безуспешно пытался найти в городе один артефакт. Я, конечно, заранее предполагал, что все не так просто, поэтому озаботился планом «Б», в котором Пиона сыграет роль этого артефакта.

- Это не опасно? - встрепенулся Билл.

- Нет, конечно, иначе бы я просто не стал проводить ритуал, - убедил его Андре и продолжил: - в изначальном варианте артефакт – это сфера, куда надо положить мыслеобраз того человека, которого собираешься призвать и просить. По краю сферы расположено небольшое лезвие, нажав на которое должна была стечь твоя кровь, а от полученных болевых ощущений появиться слезы. Впитавшись в сферу, слезы призваны укрепить чтение самого заклятия. И вслух необходимо было начать умолять. Так как у нас артефакта нет, Пиона создаст сферу воды, кровь мы туда добавим, мыслеобраз - тоже. Твоя задача, Билл, раздобыть нам слезы, ну вот хоть как! Ну, и умолять Грегора откликнуться. Пока все понятно? – немного волнуясь, спросил друг.

- Да, - ответил Билл, переживая за факт возникновения слез именно потому, что сегодня он оставался апатичен, а вчера за этим дело не стало бы.

Андреас, прочитав сложное и длинное заклинание, стал напротив Билла и тихонько потянул магию на себя. Ничего не происходило, никаких нитей, характерных и сопутствующих даже самому простому волшебству. Стало очевидно, что что-то идет не так.

- Нам бы менталиста хорошего… - посетовал Андре спустя пять минут попыток. - Я думал, это будет проще сделать.

Билл стоял взволнованный и абсолютно не готовый к тому, что именно на этом этапе сорвется все. Казалось бы, чего проще - прочитав заклинание, вытянуть мыслеобраз, ан нет. Для присутствующих здесь и сейчас волшебников это было действительно проблемой. Пиона грустно разводила руками, глядя в глаза Андре, а тот начинал нервничать.

- Андре, - спросил Билл, - а ты ведь уже делал призыв, как у тебя в тот раз получилось?

- Понимаешь, если человек, которого ты вызываешь, обладает этой магией, то это может сработать и в обратную сторону, как бы откликаясь.

«Да… все дороги ведут…» - куда ведут, Билл не помнил, зато знал одного очень хорошего менталиста, синьора Бордже, к которому он не мог и не хотел обращаться за помощью. Отчего-то образ волшебника, который длительное время был добрым наставником и достойным другом, изменился. Подсознательно Билл понимал, что он не может быть замешан в этом деле просто за ненадобностью, по всем мыслимым и немыслимым причинам, но как-то… странно становилось на его душе в момент, когда он вспоминал этого человека.

В этот момент в голове мяукнуло, и не так, как уже стало привычным Биллу, а так просяще и заинтересованно. Этот новый оттенок голоса принес с собой какое-то доселе невиданное ощущение, будто Билл знает, что нужно делать. Он, совершенно не понимая, что происходит, развел руки в стороны, и из него стал литься желтоватый свет. «Тот самый оттенок, как у кокона» – подумал Билл. Но эта мысль не взволновала его. Он просто подчинился тому внутреннему потоку, который проходил сквозь него и выходил наружу. Желтый свет рассеивался на границе рук, образуясь в маленькие светящиеся точки, которые начали ткаться в полотно, пока ещё непонятного рисунка. Спустя десять минут томительного ожидания все увидели на картинке, застывшей в воздухе, старца, сгорбившегося над свитком и задумчиво выводящего на нем пером какие-то письмена. Синьора Грегора ди Нати Билл узнал сразу. Картинка медленно превращалась в более прочную и материальную. Надо добавить, что такого волшебства ни один из друзей никогда не видел. А потому они попросту застыли, пораженные чудом.

- Синьор? Синьор, отзовитесь? – решил попытать удачу Билл, когда образ действительно был полностью готов.

Результат не последовал, и тут-то умница Пиона не растерялась, заключив в большую водяную сферу полученную картинку. Поначалу у неё никак не выходило оторвать её от рук Билла, а потом парень, как по наитию, развернул кисти рук тыльной стороной к себе и как будто отпустил от себя. Старик на изображении даже немного шевельнулся, видимо, услышав какие-то отголоски магии, но все так же остался глух к словам Билла, который вновь попытался позвать его. Андре тем временем подошел к сфере и аккуратно прыснул в неё кровь. Вода начала немного искриться, но структурно не изменилась. Дело оставалось за главным ингредиентом, за слезами просящего. Точнее, перед волшебниками выросла ещё одна задача - как заставить плакать Билла, который ну никак не хотел этого делать.

- Билл, ну вспомни самое ужасное, что произошло с тобой?

Билл думал обо всем подряд с немыслимой скоростью, но понимал, что былой злости нет. Даже случись все то же самое с ним сегодня, он бы гораздо спокойнее все воспринял. А может, дело было в том, что его подорванное состояние уже не могло так остро на все реагировать. Он не знал и искал, и думал, а драгоценное время утекало. Силы Пионы были не вечными, и девушка ощутимо сражалась с весом сферы, стараясь при этом не слишком активно упрашивать взглядом Билла выдать, наконец, то, что было им необходимо.

Парня вдруг прострелило как молнией, он даже не ожидал, что все будет так просто и сложно одновременно. Тихие слезы заструились по его лицу, их несложно было стереть ладонью и со всей силы стряхнуть на сферу. У него получилось. Он это понял, когда на него обрушился странный шипящий звук, а потом и вовсе настороженный хриплый голос Грегора пробормотал:

- Кто здесь?

- Это я, - поспешил пояснить Билл, - Вильгельм Каулитц, мастер, я Вас умоляю о встрече и прошу простить за беспокойство.

- Билл? – удивился старик. - Что же вы хотели, мастер Вильгельм? - соблюдая условности, добавил старик.

- Мне необходимо с вами встретиться. Очень нужна ваша помощь и ваш совет, мастер.

- Что же ты хочешь, мой мальчик? Я к тебе никак попасть не могу, но, если я нужен тебе, то мои двери открыты, я последние полгода проживаю в Кроне, лечебнице на Ближневерховых Горах, это довольно-таки далеко от тебя.

- Быстрее, умоляю, - прошептала взволнованная Пиона, и Билл с тревогой увидел, как стенки сферы утончаются и колышутся.

- Как к вам можно добраться? – в отчаянной попытке успеть выкрикнул Билл, но сфера медленно и плавно захлопнулась практически перед лицами волшебников, засасывая внутрь приглушенный ответ мастера Грегора.

- Простите, ребят, - прошептала Пиона и, не удержавшись, осела на кресло.

- Милая, что ты? – подлетел к ней Андре. - Ты все хорошо сделала, как ты себя чувствуешь?

- Нормально все, - слабо мотнув рукой, уже тверже сказала девушка.

- Спасибо, Пиона, - прошептал Билл, все более и более проникаясь уважением и симпатией к этой прекрасной волшебнице. Он склонился и, не придерживая рукой, прикоснулся к холодной кисти её руки губами, совершенно забыв, что может понести за это наказание, и не он один. Однако Пионе ничего не сделалось, а вот Билл ощутил укол в губы, которые он лишь плотнее сжал, поминая про себя злодея недобрым словом. И пронеслась молнией мысль о том, что именно вызвало его слезы. Он тогда представил, что больше никогда не почувствует близости злодея, нет, не физической, не в этом была зацепка, на которую попался Билл. Он испугался, что больше не ощутит ауры того человека, который медленно и верно подсаживал его на себя, словно на напиток вечного веселья, который был уже многие лета запрещен в Королевстве.