— Да.

— Хорошо. Хочу проявить пленку и кому-нибудь показать снимки. Я… — Он покачал головой, не в силах найти нужные слова.

— Знаю, — Мелани положила ладонь на его плечо.

Через час пошел снег. Они проезжали низкие, разъеденные эрозией полосатые холмы, как на пейзажах Джорджии О’Киф. Снаружи было жарко. Они включили кондиционер прямо с утра, как только сели в машину, а высокие и плоские облака, затянувшие небо до самого горизонта, были белыми, без всякого намека на серый цвет.

Тем не менее снег шел — сначала редкие снежинки, кружащиеся в воздухе, а затем белая пелена, снизившая видимость до нескольких метров. Глен сбросил скорость.

— Откуда он взялся, черт возьми?!

Глен включил фары, но с ними видимость только ухудшилась, поскольку они освещали в основном падающий снег, а не все остальное.

Машина медленно ползла вперед; стрелка спидометра не заходила за отметку пятнадцати миль в час, а иногда застывала в районе нуля. Снег начал скапливаться на земле, на скалах и песке, а редкие кустики чертополоха исчезли под белым покрывалом. К счастью, дорога оставалась чистой — асфальт накопил достаточно тепла, чтобы растапливать падающие на него снежинки.

И вдруг метель прекратилась. Они опять оказались под ярким солнцем пустыни, а над головами в синем небе плыли белые облака. На машину вдруг обрушился такой сильный ветер, что Глену пришлось изо всех сил держать руль побелевшими пальцами. Машину швырнуло от обочины к разделительной линии, потом назад.

— Господи Иисусе!

В его голосе проступало не только раздражение, но и удивление с легкой примесью испуга. Мелани поняла это, потому что сама испытывала те же чувства.

На шоссе они были одни, и ветер трепал их до самого поворота на грунтовую дорогу, которая вела к каньону Чако.

Там ветер внезапно стих.

Как только они свернули с асфальта на грунт, мощные порывы вдруг прекратились — не ослабли, не утихли постепенно, а резко прекратились, словно кто-то выключил гигантский вентилятор. Осталось проехать всего тридцать миль, и, когда машина запрыгала по ухабам неровной дороги, освободившись от сопротивления ветра, Мелани и Глен решили, что проблемы с погодой закончились.

Но потом пошел дождь. И снова на небе не появилось никаких туч, только безмятежная синева и белые облака, сопровождавшие их от самого Санта-Фе. Тем не менее через несколько секунд начался настоящий ливень, сквозь который ничего невозможно было разглядеть и который угрожал превратить дорогу в непролазную грязь.

— А мы здесь не застрянем? — спросила Мелани. — У тебя ведь нет полного привода, так?

— Нет.

— Что, если мы увязнем в грязи? Как будем выбираться?

И, словно иллюстрируя ее слова, задние колеса машины повело в сторону.

Глен снова с силой сжал руль.

— Прорвемся, — сказал он.

В этой погоде есть что-то… библейское, как заметил Глен. По крайней мере, Мелани тоже так показалось. Стук дождя по крыше заглушал все звуки. Такая внезапная смена погоды и ограниченные в пространстве метеорологические явления выглядели тщательно спланированными, словно что-то воздвигало перед ними препятствия, пытаясь не пустить в каньон Чако.

Череп.

Эта мерзость в багажнике была единственной причиной поездки, но Мелани хотелось остановиться, выбросить проклятую штуковину на обочину и нажать на газ. Ее не покидало ощущение, что после этого все должно прекратиться — и странности погоды, и все, что ждет их впереди.

Что ждет их впереди.

Да, поняла Мелани. Еще ничего не закончилось.

У туристического центра в каньоне Чако было на удивление много машин — сильных духом, не побоявшихся погоды и раскисшей дороги оказалось больше, чем думала Мелани. Или нет? «Сатурн» Глена был весь забрызган грязью и выглядел так, словно участвовал в ралли по бездорожью. Остальные машины на стоянке покрывал лишь легкий налет пыли. Неужели все эти легковые автомобили и грузовики стоят тут со вчерашнего вечера и не попали под снег и дождь?

Вряд ли.

А может, они приехали с другой стороны?

Нет, та дорога закрыта.

Непогода обрушилась только на них.

Глен и Мелани оставили череп в багажнике и направились к туристическому центру. Пожилая пара беседовала с одетым в униформу рейнджером, стоявшим за конторкой, а девочка — судя по всему, их внучка — крутила стойку с открытками. Несколько пар и семья с двумя ухмыляющимися подростками разглядывали экспонаты в музее центра, а две женщины листали красочные буклеты в соседней сувенирной лавке.

Глен подошел к конторке и стал ждать, пока рейнджер закончит разговор с пожилой парой.

Рейнджер — Стив М., судя по бейджику — попрощался с мужчиной и женщиной, затем с улыбкой повернулся к Глену.

— Добро пожаловать в каньон Чако!

— Здравствуйте, — сказал Глен; Мелани встала рядом с ним. — Скажите, Пейс Генри здесь?

— Пейс? Кажется, уехал. Сейчас проверю. — Рейнджер прошел в офис через дверь за своей спиной и тихо заговорил с пожилым мужчиной, сидевшим за письменным столом.

— Мы от доктора Уиттингхилла! — крикнул Глен. — Доктора Эла Уиттингхилла! Нас ждут!

Через секунду Стив вернулся.

— Он на третьем участке, где ведутся активные раскопки. Если хотите, я могу сообщить ему на пейджер.

— Было бы здорово, — сказал Глен.

Пока они ждали, Мелани забрела в сувенирную лавку. Другие покупатели смотрели открытки и индейские безделушки, однако она направилась к стене напротив окна, вдоль которой выстроились десятки тонких, изобилующих фотографиями книг о каньоне Чако и других национальных парках и исторических памятниках Юго-Запада. Взяв с полки книгу о каньоне Чако с самой красивой обложкой, Мелани принялась листать страницы.

Глен присоединился к ней, и она спросила:

— Как ты думаешь, что это было? С погодой?

— Не знаю.

— Но ты не считаешь это нормальным?

Глен поднял взгляд от книги.

— Нет, — признался он. — А ты?

— Нет.

Они снова принялись листать страницы и больше не возвращались к этой теме.

Пейс Генри появился раньше, чем они ожидали, войдя через дверь, которая вела к древним руинам. Он задыхался после быстрой ходьбы — ему явно не терпелось взглянуть на то, что привезли Мелани с Гленом. Рейнджер Стив указал на них, и Пейс подошел.

— Вы Глен? — спросил он. — И Мелани? Я Пейс. Коллега Эла.

Она представляла его совсем другим. Во-первых, он был гораздо моложе Эла. Больше похож на студента, чем на профессора, — правда, студента семидесятых годов. Его внешность показалась Мелани знакомой, и она почти сразу вспомнила, на кого он похож. На Джеффа Бриджеса в том ужасном римейке «Кинг-Конга»: длинные волосы, борода и все такое.

Пейс нахмурился.

— Привезли? Если я не ошибаюсь, Эл сказал…

— Он в машине, — успокоил его Глен. — Пойду принесу.

— Его нашел именно Глен, — объяснила Мелани.

Она подробно описала, что именно произошло, что сказал Эл и как он был взволнован. Потом рассказала о странностях погоды, с которыми они столкнулись по дороге сюда, хотя никак не связала их с черепом, предоставив профессору самому делать выводы, и уже собиралась перейти к приключениям вчерашнего дня, но тут вернулся Глен с тяжелым деревянным ящиком. Пейс бросился ему помогать. Они ухватились за ящик с обеих сторон и боком пошли по открытой галерее.

— Моя лаборатория сзади, — сказал Пейс и кивнул Мелани. — Подержите дверь?

Она обогнала мужчин, открыла дверь, и Пейс повел их вокруг здания к отдельному входу, который вел в просторное помещение со стенами из шлакоблоков, многочисленными полками и стеклянными витринами, парой глубоких металлических раковин, соединенных зеленым садовым шлангом, и длинными деревянными столами, на которых были разложены разнообразные кости и артефакты.

— Поставим сюда, — сказал Пейс.

Они взгромоздили ящик на пустой участок стола у самой стены. Пейс взял отвертку и принялся вскрывать запечатанную крышку.

— Вы связались с Элом? — спросил Глен.