Высоко в небе послышался гул самолета.

Глен почувствовал странное облегчение — и желание как можно быстрее убраться из этой деревни. Они с Мелани ускорили шаг и добрались до шоссе как раз в тот момент, когда по нему проезжал пикап. Водитель посигналил им и махнул рукой.

Миновав мексиканский ресторан, они перешли шоссе к автозаправке. Здесь, на артерии, связывавшей их с цивилизацией, страх, вызванный росписями в церкви и меняющимся осколком керамики Мелани, немного отдалился и ослаб. Беспомощность и отчаяние, захлестнувшие Глена в конце той грунтовой дороги, теперь отступили, и их сменил почти иррациональный восторг, ощущение, что он может все, что никакая невидимая сила не в состоянии навязать ему свою волю.

— Мы не успеваем в каньон Чако до темноты, — сказала Мелани, когда они подошли к машине, — а если твоя карта верна, по дороге туда нам негде остановиться. Я точно знаю, что не хочу провести ночь в машине, припаркованной возле какого-нибудь туристического центра. Почему бы нам не вернуться в Альбукерке на ночевку, позвонить Элу, а утром продолжить путь?

— Он не обрадуется. Ты же знаешь, как ему не терпится раскрутить это дело.

— У нас нет выбора.

— Ладно, — согласился Глен. — Но забудь про Альбукерке. Как насчет Санта-Фе? Хочу увидеть твое знаменитое поместье губернатора.

Мелани улыбнулась.

— Санта-Фе — это здорово! — Она привстала на цыпочки и поцеловала его. — Значит, в Санта-Фе.

Когда Глен остановился на парковке перед гостиницей, солнце уже садилось. Они позвонили с дороги и забронировали места, наугад выбрав гостиницу из телефонной книги. Выбор оказался очень удачным — двухэтажное здание в псевдоиндейском стиле, всего в трех кварталах от исторического центра. Глен помедлил секунду, потом посмотрел на Мелани и смущенно покашлял.

— Э-э… Где мы будем…

— В одном номере, в одной постели, — сказала она.

— Я надеялся, что ты это скажешь, — улыбнулся он.

Это был лучший вечер в его жизни. Они купили сэндвичи «Сабвей» и съели их в номере, лежа на кровати рядом друг с другом и смотря по телевизору повтор сериала «Сайнфелд», потом долго плескались вдвоем в ванне, прежде чем заняться любовью. Несмотря на все случившееся, они были счастливы. Как будто защитный экран отгородил их от реальной жизни, и Глен обнаружил, что способен забыть о событиях этого дня, сделать вид, что они не наткнулись на покинутый город, где есть трехсотлетняя церковь с его изображением и где они бросили странный черепок Мелани.

Она захватила с собой в дорогу книгу, роман Филипа Эммонса[4], и пока она читала, Глен листал рекламный журнал «Санта-Фе стайл», лежавший на прикроватной тумбочке. Им было уютно и удобно, и Глена переполняло непривычное чувство благополучия. Именно к этому он и стремился в тот день, когда покинул офис «Аутомейтед интерфейс».

Отложив журнал, он какое-то время любовался Мелани: как она сидит, как изящным движением переворачивает страницу, любовался ее гладким красивым лицом, которое выглядело одновременно добрым и умным, даже во время отдыха.

— Ты похожа на приходящую няню, которая у меня была, — сказал Глен.

Мелани подняла взгляд от книги.

— Что?

— Я на нее запал. Мне было лет десять или одиннадцать. Обычно, когда родители уходили, за мной присматривала пожилая дама, жившая через дорогу, миссис Гарсон. Но иногда она сидела с другими детьми, и родителям приходилось искать кого-то другого. По большей части это были старшеклассницы, хотя я не знаю, где их брали, — возможно, какой-то сервис или рекомендации родителей моих друзей. В любом случае это была девушка, очень милая и красивая, и я помню, что она разрешила мне лечь спать позже и учила меня делать молочные коктейли с шоколадом. У нее были длинные белокурые волосы с пробором посередине, очки, как у Джона Леннона, и одна из тех модных крестьянских юбок — ну, ты знаешь, до щиколоток, в мелкий розовый цветочек. Она сидела со мной всего один раз, но я запомнил ее на всю жизнь. Лучшая няня из всех, что у меня были. — Он улыбнулся. — И она немного похожа на тебя.

Мелани села и поцеловала его.

— Глен Риджуэй, а я запала на тебя. — Она выключила лампу и через секунду уже оказалась наверху.

— Обалдеть!

Кэмерон стоял рядом с Джеем и Стю и во все глаза смотрел на кота. Животное сидело на заднем дворе Стю, посередине лужайки, и смотрело на них с таким странным выражением на морде, какого он еще не видал. По спине пробежал холодок, внизу живота возникло ощущение пустоты.

— Ты не врал, — восхищенно проговорил Джей.

— Не врал, — в голосе Стю не чувствовалось радости.

Кэмерон не понимал, что происходит. Он знал только, что при взгляде на домашнего любимца Стю у него возникает то же ощущение, что и в скаутском лагере, от…

Монстра Моголлона

…и ему хочется оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда. Он вспомнил о фигуре под дождем — теперь можно не сомневаться, что тут есть какая-то связь. На самом деле с того дня все пошло не так. С тех пор все происходящее имело какой-то мрачный оттенок, словно он видел череп сквозь кожу, видел неприятную правду за тем счастливым миром, которым наслаждались все остальные. Кэмерон пытался объяснить это доктору Хейфецу, но мозгоправ, похоже, ему не поверил, списав все на стресс от трагедии, случившейся с вожатым Андерсоном.

Кот повернул голову, затем резко дернул ее назад и одновременно подпрыгнул, дергая лапами в воздухе.

Трое мальчиков, как по команде, повернулись и бросились бежать; остановились они только на улице, обогнув дом.

— Ну и дела! — Джей тяжело дышал.

— Я вам говорил! — крикнул Стю. — Я вам говорил!

Кэмерон оглянулся на дом, ожидая, что странный кот бросится за ними в погоню, но животное не показывалось. Сердце у Кэмерона бешено колотилось, и если б в этот момент его хлопнули по плечу, он подпрыгнул бы на целую милю. Ему хотелось рассказать друзьям о фигуре под дождем, но он не знал, как описать ее и как объяснить ее связь с котом. Черт возьми, Кэмерон и сам этого не понимал. Единственное, в чем он не сомневался, — все эти странные вещи как-то связаны друг с другом!

— Значит, он такой с самого утра? — спросил Джей.

— Не знаю. Обычно Трикс приходит к завтраку, чтобы получить свой «Фрискис», но сегодня он не показывался. Я нашел его на заднем дворе минут десять назад, а потом пошел за вами.

— А что сказали твои родители? — поинтересовался Джей.

— Старикана нет дома. Он поехал в магазин стройматериалов, а… — Стю опустил взгляд и переступил с ноги на ногу. — Маме я не сказал.

— Почему?

— Не знаю. Просто… Ну, не знаю. Наверное, испугался.

Кэмерон прекрасно понимал, что чувствовал друг — странную смесь страха и растерянности, — и от этого его убежденность, что все взаимосвязано, только окрепла.

— А ты что думаешь? — Джей повернулся к нему.

Вот он, подходящий случай. Можно поделиться своими мыслями, объяснить то, что видел. Но Кэмерон вдруг обнаружил, что отрицательно качает головой.

— Не знаю, — промямлил он.

— На бешенство не похоже. Как будто… им кто-то управляет. — Джей оглянулся, словно искал подтверждения.

— Да, — выдавил из себя Кэмерон. Стю молчал, испуганный и несчастный.

Из дальнего конца квартала донесся странный вой, нечто среднее между детским плачем и львиным рыком. На коже Кэмерона вновь отчетливо проступили мурашки, которые уже почти совсем исчезли. По тротуару к ним шло животное. Хотя не совсем шло. Скорее, ковыляло, дергаясь и подпрыгивая. Мальчики словно окаменели. Поначалу Кэмерон даже не понял, что это. Существо не было похоже ни на одно животное, которое ему приходилось видеть, — скорее, на персонаж из ночного кошмара. Но когда оно приблизилось, стало ясно, что это — как и кот Стю — изуродованная версия обычного домашнего животного. Только теперь — собаки.