Я резво притащила нужную настойку и через десять минут лишилась всего запаса зелья от аллергии. Тоффи напряжённо прислушивался к ощущениям, просиял и попросил принести все запасы. Он распихал по карманам все десять флаконов, удовлетворённо вздохнул, мгновенно вытащил припрятанный оранжевый апельсин и ловко его почистил. Нам с Генри досталось по целой дольке, Людвиг прямо от сердца оторвал два кусочка вожделённого фрукта. Мне было смешно, я принесла из кухни целую миску апельсинов и почистила один для Генри.

      На вкусный запах спустились сонные дети, Корвин уверенно сидел на руках у Ангела и слюнявил тому щеку, приговаривая:

- Катик, катик, мама, да.

      Ангел увидел чужих мужчин и попятился, но я ловко перехватила у него Корвина и прижала к себе свободной рукой:

- Ангел, эти джентльмены – хорошие люди и родня нам. Не бойся, поздоровайся.

      Корвин начал махать рукой, радостно смеяться и кричать:

- Пока, пока!

      Он пока путал приветствие и прощание, но вполне возможно, что сейчас он ловко выпроваживал гостей, забирающих внимание мамы. Уж очень у него была хитрая мордашка.

Я поделила апельсин между детьми и устроилась на стуле. Ангел всё ещё прятался за мной, осторожно пробуя апельсин. Гости сообщили, что безумно рады, что всё прояснилось, и поспешили откланяться. Появление домового эльфа ничуть не удивило моего старшенького, так что я рассудила, что у мадам Киркоровой эльфы тоже имелись. Гости торопливо попрощались, и я закрыла за ними дверь. Папа-змей немедленно вылез и тоже потребовал апельсин, я поделила ему дольки на три равные части и он с удовольствием слопал лакомство. Ангел устал удивляться и принял наличие змей, как данность. К тому же он увидел, что Корвин вырвал последнюю дольку у папы практически из пасти, а змей только вздохнул и погладил Корвина хвостом. Я объяснила, как могла, что змеи тоже наши родственники и уже его любят.

      Было уже семь часов вечера, я вспомнила об обещанном пироге, замесила тесто, а старший сын уверенно чистил для меня яблоки. В девять мы поужинали всей семьей, включая Татину и Бантика, я коротко объяснила грядущие изменения в нашей жизни, и мы завалились спать на одной большой кровати. Змеи устроились на ковре, а дети легли по обеим сторонам от меня. Я рассказала сказку про курочку-рябу, и мы уснули. Мне пришлось переводить для Ангела комментарии папы, который настаивал, что нужно было сожрать тупую курицу и не мучиться сомнениями. Папа, как оказалось, неплохо понимал английский язык и только притворялся туповатым самцом. Ангел проверял меня ночью раз шесть и шептал:

- Мама, ты здесь? И братик?

      Я ужасно устала его убеждать, поэтому часа в два принесла тёплое молоко с лёгкой безвкусной успокаивающей микстурой. Пусть это нехорошо, но я тоже нуждалась в отдыхе. Мы проснулись в десять утра, позавтракали, я трансфигурировала старшенькому тёплый костюм из моей пижамы, одеяло превратила в пальто, и мы втроём пошли в ближайший детский магазин. Там я потратила около восьмидесяти фунтов, у меня почти закончились маггловские деньги, но счастливый вид Ангела, недоверчиво разглядывающего свои обновки, примирил меня с потерей. Он был слишком маленький и слишком серьёзный для восьмилетнего мальчишки, но продавщица умилённо сказала, что у меня красивые сыновья, и душа моя запела от радости. Конечно, большая выручка способствовала умилению торговки, но дети у меня были и впрямь хороши. Два черноголовых синеглазых ребёнка улыбались мне и прижимались с двух сторон. Я немедленно пошла с ними в фотоателье и заказала парадную фотографию с подписью: «Кэтрин М. Гонт с сыновьями Ангелом и Корвином». Я купила мальчишкам мишек Тэдди, и домой мы вернулись счастливыми.

Глава 10

      Следующей ночью Ангел всё ещё беспокоился во сне, я опять напоила его молоком с успокаивающей добавкой, но решила проконсультироваться со специалистами. Утром я написала короткую записку Генри и поехала в клинику Святого Мунго.

      Маги так трясутся над своей секретностью, что выбирают для проходов в свои здания самые неаппетитные места. На полуразвалившийся дом и треснутую витрину с грязными манекенами смотреть было откровенно гадостно. Я подошла к недоразумению в зелёном передничке и изобразила из себя помешанную, беседующую со сломанной куклой. Редкие прохожие смотрели на моих детей с жалостью.

      Манекен внимательно выслушал мою невнятную речь, я пыталась объяснить, что мне нужно показать сыновей целителю, кивнул, и нас закрутило, как бумагу в унитазе. Я очнулась с испуганными детьми в большом светлом холле и первым делом купила несколько разовых порт-ключей, чтобы не позориться в будущем. После этого мы заняли очередь к уставшей дебелой блондинке в окошке.

      Она быстро буркнула: «Пятый этаж», и я потащилась вверх по широкой лестнице. К детскому целителю я добралась злая, в сдвинутой на ухо шляпе и влажной от растаявшего снега мантии. Я готова была проклясть любого, кто встанет у меня на пути. Народу реально повезло, что перед кабинетом я никого не встретила. В кабинете меня встретила юная целительница с открытой и ясной улыбкой, у нее был целый карман различных сладостей и большой графин воды для посетителей. Дети лопали конфеты, я мрачно допивала воду из графина. Целительница Амбер потискала Корвина, с удовольствием взвесила и измерила рост малыша, пощекотала, проверила язык и восхитилась семью крепкими белыми зубками. Потом она принялась за Ангела и начала хмуриться. К этому моменту я отдохнула и задала вопрос:

- Что-то не в порядке?

      Она спокойно ответила:

- Ребенок по физическим параметрам не дотягивает до своих лет. Достаточно долгое время он плохо питался. В связи с этим у него не слишком хорошее состояние волос и ногтей.

      Ангел расстроенно посмотрел на меня:

- Мамочка, я вылечусь, ты же разрешишь мне остаться?

      Целительница смотрела на меня волком. Она решила, что это я довела ребенка до такого состояния. Пришлось прояснить ситуацию:

- Ангел мой, я тебе повторю миллион раз, пока не поверишь. Я никогда тебя не оставлю. Никогда, сынок.

      Я обняла старшенького и посадила его себе на колени. Корвин прыгал около нас и ласково пел: