В последствии, мы резко затормозили напротив какого-то коридора. Янелиабар принюхался и приказал мне идти вперед уже самой к единственным белым дверям в конце коридора. Там я и должна была встретиться с его отцом, который поможет мне завершить перерождение в демонессу.
Коридор этот был очень странным. С левой стороны здесь были сплошные окна с голубыми шторами, а с правой - зеркала. Это почему-то пугало меня, и я часто оглядывалась на своего демона, который, опершись о стену и сложив руки на груди, ждал меня.
А вот и дверь. И руки мои затряслись, когда я потянулась к ней. «Это уже не братья и сестры... Это настоящий могущественный демон! Тот, что видел Адама и Еву, и соблазнил Лилит. Ох... спокойно, Надежда. Черт... пальцы трясутся, как у безумной...»
Я осторожно постучала в дверь, словно боясь, что она внезапно откроется. Воцарилась полная тишина, и я не знала, разрешено ли мне заходить, поэтому решила все-таки заглянуть, раз пришла. Взявшись за ручку, медленно открыла дверь, задыхаясь от собственного страха перед могущественным демоном.
Комната эта утопала в вечном мраке Ада. Как поняла, это была библиотека. Большие полки с множеством книг тянулись до высокого белоснежного потолка. Был здесь еще старинный деревянный столик и четыре стула. А также камин, в котором горел зеленый огонь. А перед этим камином...
Самаэль сидел в высоком красном кресле, закинув ногу на ногу. Был повернут ко мне спиной, и с этого ракурса я видела только ноги и руку, которая держала бокал с... кровью, скорее всего. Он словно читал что-то, пуская дым из ноздрей.
Когда я оказалась в комнате, тихо закрыла дверь и уперлась в нее спиной, не зная куда деться. Душа моя также не имела покоя и вертелась в груди, словно желая выпрыгнуть и убежать.
- Ужасные книги...
Голос этот был - о святое небо! - настолько страстным, что даже моя живая душа застыла, наслаждаясь звуком каждой произнесенной буквы. Почему-то мне резко начали нравиться мужчины, который читают книги у камина... Ну и демон! Я начинала понимать и Лилит, и Еву.
- Диккенс, Ибсен, Чехов, Кафка, Рильке, Элиот, Маркес, Блок, Толстой, Остин... Люди, что заразили своими идеями человечество. Демоны в мире литературы. Как я не терплю этих книг... Сколько лжи в них... Согласны ли вы с этим, моя дорогая?
Я открыла рот, не в состоянии выдавить из себя ни звука, но потом пропищала:
- Целиком и... полностью. Да. Они... ну... Люди, может, и хорошие, но... Их произведения иногда несут негатив и... ну добро также, но...
Я остановилась нести полную чушь, когда он начал разворачиваться ко мне на своем кресле, которое поднял невысоко в воздух.
- Продолжайте, - прозвучал приятный грубый тон, от которого моя душа... замурлыкала.
- Не могу назвать себя фанатом литературы... Я... ну... редко читала что-то, что проходила в школе... Но вы не подумайте о моей безграмотности! Просто считаю, что принуждением шедевр не понять...
Он кивнул головой и открыл глаза. Я начала задыхаться, почему-то представив, что если бы именно Самаэль стал учителем в моей школе, я бы изучила, как стихотворение, каждый роман. Он был нереально волшебный! Говорить об идеальности накачанного тела, прикрытого длинными белыми халатом, было просто пустой тратой времени. Больше внимания заслуживало его лицо... Ангел! Настоящий ангел! Яркие белоснежные волосы волнами ложились на плечи, широкую грудь, живот и кончиками свисали с кресла. Глаза, обрамленные длинными черными ресницами, сияли знакомым голубым сиянием, что передалось и Янелиабару. Нос был ровным и заостренным, а губы - такими, что от них невозможно было оторвать взгляд. Полные и чувствительные, которые были способны искривляться в поистине демоническую улыбку. И столько гордости от него шло, столько элегантности было в каждом движении, что я чуть не вздохнула через восторг от того, как грациозно он отбросил от себя книгу в золотой обложке.
- Да, дорогая, - начал выводить меня тембром своего голоса. - Шедевр через принуждение не поймешь. Шедевр можно только почувствовать сердцем и душой. К сожалению, душа моя лежит вовсе не к писателям и литературе. Как вы относитесь к художникам?
- Очень хорошо! Ну просто очень хорошо! - замахала я руками, словно стараясь отгородиться от этой запрещенной красоты. - Художники - это люди поистине великие. Их талант от рождения и не развивать его - самих себя не уважать...
- Хм, мне нравится ход ваших мыслей, - щелкнул он языком и, подняв правую руку, коснулся своих губ. - А чем увлекаетесь вы?
- А... ну... Если честно, талантами меня несколько обделили... - запинаясь, прошептала я.
- Шить пробовали?
- Нет...
- Так попробуйте. Думаю, вам должно очень понравиться, красавица. Подойдите ближе.
Я покорно пошла к нему и, оказавшись напротив, только пискнула, когда он коснулся руками плеч и заставил меня усесться на свои колени. Лучше вам не знать, что я чувствовала... Но мне стало резко плохо от наплыва ужаса, страха и странной любви.
- Дорогая моя, - сказал Самаэль, поглаживая меня по спине. - Я знаю, кто вы и кем станете для моего сына. Но, к сожалению, ни одна будущая демонесса не может обойти встречи со мной. Каждая из них должна пройти мою проверку, чтобы я осмотрел Зеркало Души. Готовы ли вы к этому?
- А что делать надо? - спросила я, быстро заморгав глазами.
- О, я вам все расскажу, - пообещал Самаэль, коснувшись рукой моего колена. - Расслабьтесь.
И у меня закружилась голова.
Часть 3. Лилит. Медальон Любви
«Когда кто-то говорит о справедливости мужчин, я готова плюнуть ему в лицо. Не признаю я Бога. Не признаю я Сына Его. Сколько мук я перетерпела. Могла бы сдержать все, пережить, но никогда не буду рабыней в руках человека, которого ненавижу!
Мы были равны! Но он так не считал...
